Джейк ничего не помнил после первой большой сцены битвы. Он не знал, закончили ли они вообще фильм. Хотя обертки от презервативов на прикроватной тумбочке и тяжелый запах мускуса в воздухе предполагали, что они с Кейт занимались длительной сексуальной активностью в этой постели, Джейк даже не помнил, чтобы встал с дивана и поднялся наверх.
«Я должен бросить так много пить», - пробормотал он, не в первый раз и не в последний. Похмелье было достаточно сильным, но затемнения - периоды накопления негативной памяти - были совершенно пугающими.
Кейт больше не было в постели. По смятому покрывалу и пятнам от макияжа на подушке он мог сказать, что она провела здесь большую часть ночи, прижимаясь к нему, вероятно, пуская слюни на его шею. Но в какой-то момент, более чем вероятно, около восхода солнца, она встала, оделась и вышла через парадную дверь. В конце концов, она была работающей девушкой, а магазин морепродуктов открывался каждый будний день ровно в восемь часов. Несмотря на то, что кроуфордские торговцы рыбой были алкоголиками, они хорошо разбирались в своей профессии и обладали типичной новозеландской трудовой этикой.
Джейк скатился с кровати и поставил ноги на пол. Он медленно встал, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, когда волна тошноты и головокружения захлестнула его, а удары в голове усилились до такой степени, что он почти мог их услышать. Постепенно боль и головокружение немного утихли, и он понял, что его мочевой пузырь переполнен. Он открыл глаза и на мгновение оглядел комнату, увидев на полу неопрятную кучу вчерашней одежды, как будто ее бросили туда неистово. Он посмотрел в зеркало над своей тумбочкой и увидел свое отражение от бедер вверх. Он был обнажен, и того, что он увидел, было достаточно, чтобы заставить его отвести взгляд от стыда и смущения. Его живот уже не был плоским, твердым и привлекательным анатомическим строением, каким он был последние двенадцать или тринадцать лет.
«Мне нужно начать ходить в спортзал», - пробормотал Джейк, опять же, не в первый раз и не в последний. Однако к этому убеждению он относился несколько серьезнее. Если он не начнет в ближайшее время какую-то программу упражнений, его вес преодолеет страшную отметку в двести фунтов в течение месяца.
Он на время отложил эту мысль и повернулся к главной ванной. Войдя в эту комнату, он обнаружил, что смотрит в другое зеркало при значительно лучшем освещении. Однако на этот раз он мог видеть себя только сосками вверх. Этот вид был не так уж и плох, если не считать татуировки на верхней правой руке. Это была татуировка, которой было всего пять дней назад, и на ней все еще оставались корки. Это была татуировка, о которой Джейк совершенно не помнил.
Джейк никогда не увлекался татуировками, хотя большинство профессиональных музыкантов относились к ним с чертовски близким к религиозному обожанию. У Мэтта, например, были обе руки и большая часть груди покрыта различными татуировками, большая часть которых была связана с музыкой, а некоторые были настолько непонятными, что даже он сам не мог объяснить их значение. У Купа были полные рукава на обеих руках и логотип Intemperance на верхней части спины. На левой руке Даррена была четверть рукава, а на правой - несколько случайных татуировок. Даже Ботаник проделал некоторую работу. На левом плече он красовался уравнением E = MC2, ставшим известным благодаря вступлению к The Twilight Zone., а на правом плече у него была пара музыкальных нот, переплетенных и наложенных на сердце с датой его свадьбы, написанной под ним (у Шэрон была точно такая же татуировка на правом плече, хотя она должна была убедиться, что ее никогда не видели ее убежденными религиозными родителями). Только Чарли не имел татуировок среди бывших участников Intemperance - его страх перед микробами был слишком велик, чтобы позволить кому-то с татуировочным пистолетом коснуться его кожи.
Еще пять дней назад у Джейка была только одна татуировка на теле. Он положил это туда еще в 1983 году, вскоре после того, как полностью осознал тот факт, что музыка на самом деле была его жизненной карьерой. Это был дизайн, который он придумал, который глубоко символизировал то, как он относился к контрасту между своей любовью к музыке и системой, похожей на гладиаторов / наемных слуг, донесение ее до публики. Татуировка была шести дюймов в длину и тянулась от его левого плеча до середины бицепса. На нем была изображена гриф и грифа гитары. Сжимая шею и держа аккорд G, рука и запястье. На безымянном пальце руки красовалось заметное золотое обручальное кольцо. К запястью были прикреплены жестко сжатые наручники. Другая манжета была прикреплена ниже по грифу гитары.
Джейку всегда нравилась его татуировка, и он с гордостью демонстрировал ее (хотя он никогда никому не объяснял ее значение - они либо получили ее с первого взгляда и не спрашивали, либо никогда не получат ее, даже если объяснят). Но эта новая татуировка, ну … хотя она действительно олицетворяла то, что он полюбил (и, вероятно, потребовало бы небольшого объяснения), на самом деле это не было чем-то, что его трезвый разум выбрал бы в качестве украшения на всю жизнь. Правая рука.
Он смутно вспомнил разговор, который привел к татуировке. Он побывал в «Ленивом глазу» на набережной, пил снимки Джека Дэниелса и гонялся за ними с пинтами Steinlager с Кейт, Элизабет и группой из пяти или шести завсегдатаев баров, которые всегда были лучшими друзьями Джейка, когда он покупал (что был всякий раз, когда он был в баре). Некоторые из его товарищей - уроженцы Южного острова, все они - отказались, когда Джейк в пьяном виде заявил, как сильно он любит Новую Зеландию в целом и Южный остров в частности. Они настаивали на том, что просто невозможно любить географический регион так же сильно, как его уроженца, особенно если человек прожил там менее шести месяцев своей жизни.
Джейк вспомнил, что спор длился довольно долго, иногда дружески, иногда до такой степени, что они флиртовали на грани физического противостояния. У всех в баре (а в тот вечер их было много - в конце концов, была пятница) было свое мнение по этому поводу, и каждый чувствовал необходимость разделить это мнение. Были те - некоторые - кто согласился с тем, что Джейк мог любить Новую Зеландию так сильно, как он заявлял - в конце концов, что в ней не нравится? - но эта группа была в меньшинстве. Большинство людей согласились с тем, что Джейк в некоторой степени был мелодраматичным. Некоторые были прямо оскорблены тем, что Джейк даже предположил, что он любит их любимую страну так же сильно, как и они сами.
Спор все еще бушевал, когда мозг Джейка, перегруженный алкоголем, перестал записывать воспоминания на ночь. Его тело, однако, продолжали функционировать достаточно хорошо, о чем свидетельствует тот факт , что , когда он проснулся в своей постели на следующее утро (да, он был ведомым себя дома в какой - то момент, пилотирование его 1990 Harley-Davidson Fatboy до саммита Дороге , в темноте, без шлема) первое, что он заметил - еще до похмелья - это то, что у него действительно болит правое плечо. Он посмотрел и нашел окровавленную марлевую повязку, обмотанную вокруг придатка от плеча до локтя.
“Что за черт?” - пробормотал он, гадая, был ли он ранен ножом или разбил свой байк.
И только когда он вошел в ванную и развернул повязку, он обнаружил, что стал счастливым обладателем новой татуировки. И только после разговора с Кейт, Элизабет и барменом, дежурившим в ту ночь, Джейк узнал, как появилась татуировка.
Видимо, сразу после полуночи Джейк устал от бесконечных споров о своей любви или ее отсутствии к своей нынешней стране проживания. Он встал на стойке бара и предложил доказать, как сильно он любит это гребаное место.
“Как вы собираетесь это доказать?” его спросили.
«Кто лучший чертов татуировщик в Литтелтоне?» он ответил.
Это, конечно, привело к короткому подспорту, поскольку в Литтелтоне было почти дюжина тату-салонов - в конце концов, это был портовый город - и все в комнате, у кого была татуировка (что означало почти все мужчины и около половина женщин) хотели номинировать своего художника на звание «лучший в Литтелтоне». В конце концов, однако, все они были вынуждены согласиться с тем, что был один конкретный художник - Ян Блэкворт - который был на голову выше остальных. Владелец и оператор Blackworth Tattoo, Ян был художником во втором поколении, который научился ремеслу у своего отца и наносил чернила на части тела последние тридцать восемь лет.