«Привет, ребята», - поприветствовал их Мейер. «Отличное шоу сегодня вечером. Вы абсолютно потрясены. И знаете что? У нас сегодня был особенный гость в зале».
«Вот дерьмо», - воскликнул вокалист. Все остальные участники группы дали свои вариации этого утверждения.
«Я уверен, что вы все знаете, что это Джейк Кингсли из невоздержанности» , - сказал Мейер. «Он здесь в городе на ночлег и думал, что придет проверить тебя».
Затем Мейер представил каждого участника группы. Певцом и ритм-гитаристом был Джим Скэнлон. Его женой, клавишницей и вокалисткой номер один, была Марси Скэнлон. Стефани Зул была немного мужественно выглядящей соло-гитаристкой и певицей номер три (и лесбиянкой, вспомнил Джейк, по крайней мере, по словам Мейера). Басистом был Джереми Уайт. А барабанщиком, который, казалось, почти религиозно трепетал перед присутствием Джейка, был Рик Джексон.
Джейк пожал руки каждому из них, а затем сел на край одного из диванов. Когда ему предложили пиво, он не отказался. «Я должен согласиться с мистером Мейером», - сказал он группе. «Вы, ребята, устроили адское шоу. Я был очень впечатлен вами».
«Спасибо», - пробормотали все они в разных формах.
Было ясно, что все они были несколько напуганы его присутствием. Они были косноязычны и суетливы, две женщины даже краснели, когда он их хвалил. Но по мере того, как они пробирались через первое пиво и переходили ко второму, и когда Джейк начал задавать им все больше и больше вопросов о происхождении их песен и эволюции их группы, они начали немного светиться.
«Джим - тот, кто убедил нас начать вместе играть музыку», - сказала Стефани, затягивая сигарету и делая глоток пива. « Знаешь, он раньше был с Храбростью ».
«Ага», - сказал Джейк. «Г-н Мейер сказал мне это».
«Так или иначе, он и Марси были вместе уже почти четыре года на тот момент», - продолжила Стефани.
«Мы познакомились в колледже, - добавила Марси, - когда мы вместе учились в одном классе, работая над своей педагогической квалификацией».
«Это было сразу после того, как Aristocrat сказала нам, что не собираются забирать нас до конца опционов», - сказал Джим. «Я был примерно в самой низкой точке своей жизни, а потом … ну … я начал встречаться с Марси, и … все стало как бы на свои места».
«Песня о любви, которую ты написал для нее, была очень трогательной, - сказал Джейк. «Из-за этого Хелен немного заплакала за столом».
«Мне нравится эта песня», - сказала Марси. «Его оооочень подставили, когда он впервые сыграл ее для меня».
Все посмеялись над этим.
«Это сила музыки», - сказал Джейк. «Я впервые узнал об этом, когда мне было шестнадцать лет, и с тех пор это хорошо мне служило».
Они по очереди рассказывали остальную часть истории группы. Поскольку Джим все еще был связан своим контрактом на запись с Aristocrat Records, он не мог исполнять песни публично до истечения срока его действия, и ему не разрешалось исполнять песни Courage до 2001 года. Это не мешало ему сочинять и петь для себя. для удовольствия и для удовольствия своих друзей. Большей частью его влечения к Марси было то, что она также глубоко любила музыку, и ей нравилось сочинять и петь на фортепиано. Это был настоящий брак, заключенный на небесах.
Они поженились вскоре после получения работы в школьном округе Провиденс: Джим был учителем истории в средней школе, Марси - учителем английского языка в средней школе. Шли годы, и они подружились со Стефани, которая преподавала физкультуру в школе Джима. Поначалу дружба была просто случайной, пока они не обнаружили, что Стефани была мастером игры на электрогитаре.
«Мое пение и композиция всегда были моими сильными сторонами в музыкальном плане, - сказал Джим, - но я всегда неплохо играл на гитаре. Но когда я впервые услышал игру Стефа …»
«Мы должны были напоить ее и дважды осмелиться, прежде чем она сыграла для нас», - сказала Марси, хихикая.
«Заткнись, шлюха», - не злобно сказала Стеф.
«Дайк», - ответила Марси, вызвав смех у всей группы, включая Стеф.
«Как бы то ни было, - продолжил Джим, - когда я узнал, насколько хорошо Стеф может играть, и когда я обнаружил, что она тоже может петь … вот тогда меня осенила идея собрать группу. , срок моего контракта с Courage истек, и я мог снова выступить, поэтому мы немного поспрашивали и в конце концов нашли Джереми и Рика. Мы начали с исполнения каверов на существующие песни на свадьбах, специальных мероприятиях и ежегодном карнавале PTA. несколько мелодий Intemperance , Living By The Law , Descent To Nothing и Point Of Futility ».
«Школьному совету, черт побери, не нравилось, когда мы пели что-нибудь в стиле« Воздержание » на школьном мероприятии, - вставила Стефани.
«Нет, - сказал Джейк, - я не думаю, что они сделали».
«Эти строгие ханжи даже не знали, о чем были песни», - сказал Джим. «Они только что сказали нам, что« сатанинский дэт-метал »- это не та музыка для семьи, которую они искали».
«Они хотели, чтобы мы творили дерьмо с Джоном Денвером и Барри Манилоу», - сказал Джереми, покачивая головой. «Они даже не позволили нам сыграть никакого Элтона Джона, потому что он гей, и они боялись, что люди обидятся».
«Провидение начинает напоминать Цинциннати», - заметил Джейк.
«Это хуже», - сказала Марси. «Гораздо хуже. Провидение - это самый упрямый, консервативный, библейский город за пределами Глубокого Юга. Хуже, чем даже Солт-Лейк-Сити».
«Это о многом говорит», - сказал Джейк. В конце концов, Солт-Лейк-Сити был единственным муниципалитетом в стране, которому действительно удалось добиться отмены одного из разрешений на концерт Intemperance на основании нарушения местных общественных норм приличия. Это было во время турне It’s In The Book, и, конечно же, потребовалась всего одна апелляция от юристов National Records, чтобы отменить решение.
«Да, - согласился Джим. «В Провиденсе такие узкие задницы, что просто чудо, что это дерьмо может течь так же эффективно».
Джейк рассмеялся. Он обнаружил, что эта группа ему нравится как на личном, так и на музыкальном уровне.
Глава 14b »
«Так или иначе, - продолжил Джим. «Мы работали над кавер-мелодией около шести месяцев, а затем я начал представлять некоторые из мелодий, которые написал за эти годы. Когда мы увидели, насколько хорошо мы умеем собирать их воедино в связную форму …
«Это Джим делает это», - сказала Стеф. «Он тот, кто может взять все наши тексты и основные мелодии и превратить их в настоящую музыку».
Джим скромно пожал плечами. «У меня есть дар для подобных вещей, - сказал он, - но все помогают. Так или иначе, как только мы начали сочинять некоторые из моих мелодий, мы решили попробовать и некоторые из песен Марси. И, наконец, однажды ночью после мы отточили почти весь сет, мы напоили Стеф, и она на самом деле записала несколько мелодий, которые придумала. До этого момента никто из нас даже не знал, что она автор песен ».
«Я не думала, что была очень хороша», - мягко сказала Стефани. «Я до сих пор этого не делаю, хотя вынужден признать, что публике, кажется, нравятся мои вещи … особенно девушки».
«О да, особенно девочки», - сказал Рик с понимающей усмешкой.
«Заткнись, dickwad», - сказала ему Стефани с ухмылкой.
«Мы разработали набор из примерно пятнадцати оригинальных песен, - продолжил Джим, - а затем мы начали давать концерты в некоторых местных клубах. Сначала они не очень интересовались нами. Большинство из них отвергали нас без даже прослушивание. Они сказали, что им не нравится, как мы выглядим “.
Джейк просто кивнул. Это была тема, которая пронизывала музыкальную индустрию с момента появления MTV и музыкальных клипов.
«В конце концов, однако, - сказал Джим. «Этот крохотный клуб в пригороде дал нам шанс. Мы играли там три выходных подряд, и это все, что потребовалось. Люди нас любили».
«У вас действительно уникальный звук, - сказал Джейк.
«К концу того первого лета мы были хэдлайнерами в клубах по всему Род-Айленду. Следующим летом мы играли по всей Новой Англии. Дело в том, что мы собираем дома везде, где играем».
“Сколько вы втягиваете?” - спросил Джейк.
«Семь пятьдесят за представление», - пожал плечами Джим. «Это не состояние - конечно, недостаточно, чтобы бросить нашу преподавательскую работу - но это тоже неплохо».
«Мы все равно делаем это не ради денег», - сказала Марси. «Мы делаем это, потому что любим играть музыку для людей. Я никогда не забуду, как я был напуган, когда мы впервые поднялись на сцену. Я дрожал и трясся, боялся, что собираюсь облажаться, и что все будут смеяться на меня.”