Выяснить всё оказалось не так сложно. Ещё на корабле Отца я заметил, как бритоголовый Гронто поглядывает на пышнотелую Брумбалию.
Превратиться в богиню Небес мне труда не составила. Упрятав пушистый лисий хвост — мой билет назад — под складками дорожного плаща я вступил под узорчатые своды замка своего брата.
Зодчий потрудился на славу — крепость казалась огромной и, вместе с тем, почти воздушной. Построенная целиком из первозданного гранита, того самого, в котором так нуждался бедняга Торгард.
— Воистину блистательная работа, мой дорогой Гронто! — воскликнул я низким хрипловатым голосом Брумбалии, — Ты просто художник!
Толстячок раскраснелся и не мог вымолвить ни слова. Уговорить его устроить мне экскурсию по дворцу было легче лёгкого. Лысый коротышка заикался и связывал слова с огромным трудом, но я быстро выудил из него всё, что мне было нужно.
Оказывается источником первозданного камня была гора Сущего, вздымавшаяся к западу от крепости бога.
Спешно распрощавшись с Гронто и пообещав скоро вновь навестить его я вернулся к Торгарду.
— Камень из горы Сущего очень податлив — ты без труда с ним справишься. Украдём — и всего делов, — сказал ему я, скидывая платье Брумбалии и принимая истинное обличье.
— Украдём гору? — недоверчиво переспросил великан.
— Зачем тебе она вся? Хватит и кусочка. Но мне понадобится твоя помощь.
— Я весь твой, — с готовностью ответил бог огня.
Ухватив приятеля за шиворот я перенёс его назад к воротам горной крепости.
— Запомни, ты — Брумбалия, богиня небес, — наставлял его я, — Старайся вести себя естественно. И дружелюбно. Отвлеки его каким-нибудь пустяковым разговором. И самое главное — ни в коем случае не позволяй ему выходить на западный балкон. Оттуда открывается отличный вид на гору, которую мы с тобой собираемся украсть.
Вырвав пару волос с загривка, я разорвал их и дунул на Торгара. В тот же миг великан превратился в пышногрудую девицу.
Толкнув его к воротам я стрелой метнулся к подножию горы первозданного гранита. Здесь, у самого её подножия, она казалась куда больше, чем издали. Это несколько поубавило мой пыл, но я понимал, что пути назад нет. И, поплевав на руки, я полез к вершине.
Где-то на середине подъёма, когда до макушки белого великана оставалась всего пара километров, я решил, что отмеренного будет вполне достаточно для Торгара.
Нужное средство нашлось в браслете достаточно быстро. Тонкий изумрудный луч рассёк гору надвое под небольшим аккуратным наклоном по горизонтали. Взметнулись густые облака пыли и отрезанный ломоть поехал прямо на меня.
Ухватив гору за кромку, я попытался выстоять, но не тут то было. Миллионы тонн первозданного гранита навалились мне на плечи и я жалобно вскрикнул. Ценой ведра пота и сломанного ногтя на мизинце мне удалось удержать ломоть от свободного падения. Ухватившись получше и стараясь не думать о возможной божественной грыже я потащил вершину горы Сущего в сторону обители бога Огня, что лежала по другою сторону Срединного моря.
Стоит ли говорить, что путешествие выдалось непростым? Впрочем, вскоре — где-то посреди океанского дна — меня нагнал великан Торгард и помог тащить гору. Хотя лучше бы и не догонял — с одной стороны ноша и впрямь стала куда легче, но с другой здоровяк всю оставшуюся дорогу беспрестанно ныл, ворчал и жаловался на Гронто, который будто бы едва ли не обесчестил бедолагу.
Как бы то ни было, вскоре вершина горы оказалась в подземных залах бога Огня и я вновь отправился по своим делам, предоставив приятелю творить в одиночестве. Теперь за ним совершенно точно был должок и я уходил страшно довольным и уверенным, что вскоре верну его каким-нибудь экзотическим способом.
Последней я навестил вечно печальную Салкхисс. В своей хижине на болотах черноволосая колдовала над страшно затейливым творением вместе со своей сестрой-близнецом Клоссидрой.
Творение девушек из костей, гнилого мяса и чего-то странного, липкого и светящегося, было скорее страшным чем затейливым.
— Мне нравится, — заключил я, — А где кости взяли?
— Это прототип, — ответила Клоссидра, — Они никому не принадлежали.
— Но это только пока, — добавила Салкхисс, — Скоро мир будет полон живых существ. Никто не живёт вечно — все умирают.
— Но не до конца, — догадался я.
— И не все, — кивнула Клоссидра, — У каждого свой путь. Кто-то станет умертвием.
— Кто-то духом, — вторила ей Салкхисс.
— А кто-то возродится в новом теле и начнёт новую жизнь, — закончила Клоссидра.
Я чихнул. Клубы костной муки щекотали мне нос.
— Таких, я полагаю, будет большинство? — с надеждой в голосе спросил я.
Девушки в ответ лишь загадочно улыбнулись.
— Кстати, — мягко проговорила Клоссидра, — Раз уж ты здесь. Не хочешь помочь мне испытать одну штуку?
— Какую именно? — я шагнул назад.
Клоссидра внешне не отличалась от своей копии, но, в противоположность моей мрачной подружке, эта излучала какой-то могильный холод, разнившийся с приятной ночной прохладой её сестры.
Я недоверчиво поглядел на ту, но девушка вновь принялась колдовать над гигантским кадавром и не обращала на нас никакого внимания.
— Вот, — сказала меж тем Клоссидра, — Попробуй.
И протянула мне чашу с густым красным вином. Я понюхал его, от терпкого аромата слегка закружилась голова.
— Смелее, — улыбнулась девушка, — Тебе понравится.
Никогда не пейте то, что предлагают вам незнакомцы. Особенно, если этот незнакомец — богиня загробного мира.
Туман, окутывавший хижину, будто бы расступился и я почувствовал дыхание бездны, где ни свет ни время не существуют. Невидимые пальцы намертво сковали мне горло, а сотни рук потащили в разверзшийся у меня за спиной провал.
Влекомый в него, я ухватился руками за створки дверей между миром живых и мёртвых, но сила, с которой меня затягивало в бездну, была неодолимой. Пальцы мои ослабли и я, кувыркаясь, полетел во тьму.
По крайней мере, вино было славным, подумал я тогда.
Некоторое время я не чувствовал ничего; казалось, что я умер окончательно. Но вот в груди словно бы вспыхнул костёр и ослепительный луч света вырвался из неё, разгоняя тени вокруг.
В следующее мгновение я очнулся на полу хижины. Клоссидра стояла надо мной в своём обтягивающем чёрном наряде и улыбалась.
— Ну как тебе?
— Что? — переспросил я, пытаясь прийти в себя.
— Мой загробный мир, конечно же, — ответила она со смехом.
— Отлично, — кивнул я, поднимаясь на ноги, — Послушай! Я ведь мог и умереть!
— Ты не можешь умереть, глупый, — произнесла Салкхисс, на миг оторвавшись от работы, — Мы неуязвимы для любой материи. И даже если кто-то попытается украсть твою душу, браслет вернёт тебя назад.
— Кто это был? Те руки, там, — выдавил я.
— Демоны, — ответила Клоссидра, — Тоже моя работа.
— Ненавижу демонов, — буркнул я и вышел вон.
С тех самых пор я старался избегать встреч с сёстрами. По крайней мере, с двумя разом.
Когда я наконец вернулся назад в долину Красной реки, мои помощники уже закончили свою работу. Мохнатые воссоздали всех животных, птиц, болотных гадов и морских зверей, что я помнил из своих прежних жизней.
— Отличная работа, — сказал им я, — Отдыхайте.
Отведённый Отцом срок близился к концу. Скоро он вызовет нас к себе на корабль и попросит показать своих созданий.
И я всё ещё не знал, что делать.
Все сотканные моими лисятами животные были чудесны. Но они были просто зверями — я не видел не одного из них в качестве разумного обитателя Онегайи.
Обезяны? Слишком банально. Утки? Слишком странно. Волки? Слишком жутко.
Мне оставалось лишь одно — списать у кого-нибудь. Украсть идею.
Мои друзья для этого не годились. Уж если и воровать, то у психически нормальных богов.
Брумбалия отпала сразу — её страшилища мне совершенно не понравились. Следом за ней отправился и Гронто со своими бородатыми пупсами.
Создания Шилены же, хоть и были невероятно красивыми, могли жить лишь под водой. Я мог бы, конечно, доработать их немного и превратить в земноводных, но идея казалась глупой.
Потому я направился прямиком к Высокому Блондину.
Дворец Мануса парил средь укутывавших его облаков. Золотой, сверкающий, он по праву подходил богу Солнца.