— Всё это мне известно, брат, — отвечал жрец.
— Тогда скажи мне вот что. Давно ли ты сам видел Двуединого, того самого, которому так истово служишь?
Ступени наконец закончились и я оказался на вершине. Старик был чуть выше меня ростом, сухой и жилистый, с почерневшей от солнца кожей и непроглядно чёрными глазами. Некоторое время он пристально смотрел на меня, точно бы изучая, а затем произнёс:
— Да, я видел его.
— Что?
Лёгкие мои горели, по спине ручьями бежал пот, за прошедшие столетия я совершенно разучился беречь силы.
— Что ты сказал? — переспросил я.
— Я сказал, что видел нашего отца, Двуединого хранителя Священной Долины.
Старик произносил слова громко, так, чтобы каждый внизу мог его слышать.
Такого я точно не ожидал. Обманывал он меня или нет, это полностью меняло мой план.
— И… — я пытался соображать на ходу, — Ты можешь это доказать?
— Третий пророк сказал, что вера не нуждается в доказательствах. Тот, кто ждёт чуда, никогда его не удостоится, потому что…
Я глянул вниз, на толпу, и у меня перехватило дыхание. У основания лестницы собралась целая толпа латников. Первые ряды уже поднимались ко мне.
— Проклятый дед! Ты думаешь, что заманил меня в ловушку? Ложная вера не спасёт ни тебя, ни твоих приспешников! Запомните мои слова — не пройдёт и дня, как все вы уверуете в истинного хранителя Красной реки!
Я обращался уже к толпе внизу. От высоты и ярости, меня переполнявшей, я окончательно потерял голову. Ухватив за шиворот и пояс, я всем телом толкнул старика с края платформы. Он оказался странно лёгким. Казалось, такой исход ничуть его не удивил. Падая, он провожал меня безразличным взглядом.
Паломники внизу хором закричали, когда старик ударился о каменные плиты. Это был мой триумф, хотя и не долгий.
По ступеням на платформу поднялся первый воин. Этот был вооружён боевым мечом, куда лучше сбалансированным и удобным. Мой церемониальный клинок раскололся от первого же удара. Однако мне удалось увернуться от выпада и отправить крепыша следом за жрецом.
Следующий противник ухватил меня за руку. Я вырвался, но ко мне метнулось ещё сполдюжины его приятелей.
Очнулся я в окутанном вязкой мглой зале с уходящими в бесконечность колоннами. Надо мной стояла Клоссидра.
— Не думала, что вернёшься так быстро.
Глава 8
Больше всего на свете Дети Леса любили богиню ночи и звёзд Салкхисс. Они пели ей чудесные песни, а она в ответ посылала им волшебные сны. Однажды добрая богиня решила сделать для своих племянников подарок — из лунного света и дыхания спящих младенцев она соткала волшебного восьминогого коня, способного исполнять желания и отправила его детям леса.
Но Чёрный Лис узнал об этом. Он выследил волшебного коня и пленил его, отрубив ему все восемь ног. И сделал он коня своим рабом.
Металлическим перезвоном лилась над Городом музыка вторя исступленному пению нёсшемуся со стороны храмов Двуединого. Радостное безумие овладело каждым, кто присутствовал на празднике. Паломники громко скандировали имя своего бога и всех семи пророков каждый раз когда очередной несчастный из числа пленных равнинников разбивался о дно каменного колодца, упав с вершины церемониальной лестницы.
Город безумствовал и никто не заметил, как резко переменился ветер. Мгновение назад он ласкал тёплыми прикосновениями а тут вдруг окреп и, вцепившись невидимыми зубами в край полотнища огромного как одеяло бога флага, рванул его вниз, полный злобы и презрения к тому, кто водрузил эту черно-зелёную мерзость на главную башню королевского дворца.
В тот же миг долину Красной реки огласил удар. Точно бы сам владыка Преисподней ударил своим чудовищным молотом по подземному своду, что заменяет созданиям глубин купол Неба. Стоит ли говорить, что именно это и произошло?
Взмах Чёрной Погибели — именно так мой лишенный фантазии брат называл свою глыбу урана на палке — надвое расколол несчастную Северную Гору. В тот же миг километровый фонтан камней и пепла взметнулся в поднебесье. Не укрой Торгард в тот миг весь город непроницаемым щитом, исход был бы плачевным. Но я не хотел убивать собственных детей, лишь как следует напугать. Несколько минут в небо продолжал извергаться поток пепла, Чёрный полог накрыл город, огромные каменные глыбы с грохотом падали вокруг храмового комплекса и заставляли людей плотнее сбиваться в кучу. Я позволил брату разрушить несколько пустых домов и пару раз ударить по дворцу. Разумеется, этого оказалось достаточно чтобы остановить жертвоприношения.
Северная гора, успев покрыться пеплом и увеличиться в несколько раз, плюнула дымом напоследок и умолкла. Казалось, что всё было кончено, но представление моё лишь начиналось.
Жрецы на вершинах лестниц принялись возносить молитвы своему несуществующему Богу. Я лишь смеялся, наблюдая издали за этим действом. Бородачи пытались убедить сходившую от страха с ума толпу в том, что всё происходящее — лишь изъявление благой воли Двуединого. Однако верующие отчего-то сомневались. Звери паниковали, дриады поминутно падали в обморок. Держались лишь люди, но и те постепенно теряли самообладание.
Аудиторию не стоило передерживать и я, выждав пару минут, продолжил:
— Кто осмелился потревожить мой сон?! — прокричал я.
Голос, усиленный Торгардом, гулко разносился над городам.
— 0, Великий! — хором прокричали жрецы, — Это мы, твои слуги.
Я рассмеялся в ответ так громко, как только мог.
— Какие же вы слуги мне? Вы дети мои — все до единого. Я вскормил вас, учил ходить и бегать, охотиться и взращивать ячмень.
— Да, Великий, — хором ответили мне жрецы, — Каждое твоё слово — истина.
— Болваны. Если я вам велю блеять, как овцы, вы и это сделаете?!
Ответом мне было многоголосое блеяние с вершин лестниц.
— Довольно, — проговорил я, — Хватит.
— Что мы можем сделать для тебя, о величайший?
— Для начала — назовите моё имя, — предложил я.
Вопрос явно привёл их в замешательство.
— 0, великий, в нашем городе вы известны как Породивший-самого-себя, целостный в земном и небесном — Двуединый.
— Неверно, — бесцветным голосом произнёс я.
Реакция Жрецов была немного неожиданной.
— Кто ты, Демон? — прокричали они разом, — И по какому праву тревожишь наш священный город?!
— Повторю ещё раз: это моя земля, моя долина, — проговорил я, — Я создал это место таким, каковым оно является. Это моя юдоль, а вы все — мои дети.
— Твои лживые речи — ничто для нас, — отвечали жрецы.
Толпа вторила им многоголосым хором. Это была последняя капля. Меня просто выставляли из собственного дома.
— Довольно с меня этого безумия, — проговорил я так, что лишь Торгард смог меня услышать.
Северная гора тяжело кашлянула и извергла из себя фонтан лавы. Издали меня было плохо видно и Торгард, разогнав пепельные тучи, направил на меня луч света с небес. Волна криков ужаса прокатилась по городу, когда там заметили наконец пылающую реку, что стремительно бежала вниз по долине, направляясь к городским воротам. Волна неслась вперёд со скоростью лавины, хотя и давно уже спустилась со склона. На гребне её, выпрямившись во весь рост, стоял я.
До городских ворот, спешно затворяемых стражей, оставалась всего пара сотен метров когда меня посетила тревожная мысль.
— Послушай-ка, брат, я сейчас в своём облике?
— В каком смысле?
— Ну тело моё, внешность… На кого я сейчас похож? — пояснил я.
— А тебе не всё ли равно? — проворчал Торгард.
Расстояние до ворот сокращалось и вот уже десяток метров отделял меня от обитых железом ворот города, чьего имени я даже не знал.
— Останови время! — крикнул я в последний момент.
В тот же миг мир вокруг меня замер.
— Что случилось?!
Торгард появился рядом со мной без какого-либо предупреждения. Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Идею до ума моего брата следовало донести максимально просто.
— Будет глупо, если они запомнят меня вот таким, — сказал я наконец, — Помнишь один из моих прошлых образов? Хотя бы один?
Торгард наморщил лоб и придал лицу выражение крайней сосредоточенности. Прошла минута, за ней другая.