— Ты здорово перепугал нас всех, братишка, — сказал Торгард, — Мы решили, что ты умер навсегда, боялись, что все отправимся следом… Пришлось сломать железяку.
Силы небесные! В тот момент я понял, почему отец хотел оставить меня за главного.
— О, не переживай, — вздохнула Клоссидра, — Ничего с твоим драгоценным кораблём не случилось. Сестрёнка лишь воспользовалась своим даром. Оказалось, ей подвластно всё не-живое, даже машины. Ну, а после того, как мы добрались до тайн отца, всё переменилось. Мы стали сильнее, мудрее, хитрее…
— И сильнее, — прорычал Торгард.
— Я уже сказала, дорогой брат, — с усмешкой заметила Клоссидра.
— Знаю, — фыркнул великан.
Что бы с ними ни произошло, мне это уже не нравилось. Брат с сестрой изменились не только внутренне. Мне не хотелось им говорить, но людей эти двое напоминали теперь куда меньше. Черты лица сестры заострились, руки и пальцы же казались пугающе длинными — не настолько, чтобы придать её облику гротескность, но от вида их всё равно бросало в дрожь. Что до Торгарда, то громадная фигура его, казалось, была высечена из камня дрожащей рукой старого слабоумного получеловека.
— А почему вы не воспользовались тем способом, что мы вернули силу Торгарду.
— Часть силы, — поправил меня великан.
— Только часть, — кивнула богиня смерти, — Отец с самого начала ограничивал нас. Мы питались из какого-то хранилища или резервуара. Моровые камни, должно быть, повредили его, потому мы и начали слабеть. Но резервуар — пустяк. Отец открыл бы нам пути, со временем, но не успел. Манус считает, что Онагэ умер окончательно. От тебя исходил чёткий след, но отец… Он пропал. Камера лишь впустую расходует резервы Фомальгарда. Брат хочет отключить комнату Отца; многие против, но это уже не важно…
— Погоди, — прервал её я, — Многие против? Его компания теперь в большинстве?
— Нет никакой компании. Теперь он — старший среди нас.
— И кто его назначил? — воскликнул я.
— Сам себя, — рыкнул Торгард.
Клоссидра нахмурилась и косо поглядела на великана.
— Брат наделён огромной силой. Дети даруют ему великую власть и мудрость…
— И силу, — проговорил Торгард, продолжая шагать вперёд.
Мы давно оставили позади лесную чащу и приблизились к самому высокому холму в долине. К Северной горе. Вершина густо поросла деревьями и я с трудом узнал место.
— Понимаешь, — продолжала сестра, — Могущество наше заключено в Детях. Чем их больше, чем истовее они любят тебя — тем ты могущественнее. А у Манкса детей бессчётное множество, скоро они заселят всю Онегайю.
Не хотелось даже думать о том, насколько изменился мой солнцеподобный брат. Восстановить бессмертное тело, вернуться на корабль — с остальным я решил разобраться позже.
— Так, — сказал я, поудобнее устраиваясь на плече гиганта, — И что мы будем делать сейчас?
— По-быстрому вернём твоим детям веру в тебя, — ответила сестра, — Решайся сразу — чума или огонь?
— Что-что? — я не сразу сообразил, о чём она.
— Запустим веру в тебя с полоборота, если спасёшь их от какого-нибудь невероятного бедствия, — подсказал Торгард.
Мы приблизились к городу Далёких. Его я тоже не узнал. Широкие мощёные улицы, площади, низкие каменные дома. А над всем этим возвышались невероятных размеров конструкции. Треугольные в основании, каменные лестницы непонятного назначения огромными ступенями поднимались в небо.
— Иллерия постаралась, — ответила на мой немой вопрос Клоссидра, — Сестра билась изо всех сил, стараясь вернуть тебя к жизни. Разумеется, у неё ничего не вышло. Вера в неё у твоих детей возрастала, но тебе не досталось и капли. Отец не случайно сделал нас такими разными.
— С ней всё в порядке? — спросил я.
— О, лучше не бывает, — ответила она, — Не беспокойся. Она не пришла лишь потому, что боялась помешать. Лишь она одна может быть хранительницей лесов.
Сестра улыбнулась, показав длинные острые зубы, и меня пробила дрожь. Оставалось надеяться, что трансформация не затронула Иллерию так же сильно.
— Ну так что? — спросил Торгард.
— Огонь, — сказал я без лишних раздумий.
Возможно, у брата и поубавилось ума, но он вызывал у меня куда большее доверие, нежели Клоссидра, которая и прежде отличалась переменчивым нравом.
— Ну что ж, — вздохнула она, — Оставляю вас в таком случае.
Сделав лёгкий реверанс, сестра растаяла, словно утренний туман.
— Обиделась, — заметил Торгард.
— Да, пожалуй.
Я спрыгнул на землю и посмотрел на город вдалеке. Ветер доносил голоса стражников, перекликавшихся на башнях, лай собак, крики уличных торговцев и металлический перезвон, сливавшийся в странную музыку. А ещё ветер доносил запахи свежеиспечённого хлеба, варёных овощей, жгучих специй, варёного мяса и ещё множества потрясающих штук, названия которых я позабыл.
— Начнём? — спросил брат.
Он растирал ладони, готовясь устроить хороший пожар.
— Ага, — ответил я.
Живот свело судорогой, я едва держался на ногах.
— Начнём, — я сглотнул набежавшую слюну, — Но сперва зайдём в город и перекусим. Сто лет ничего не ел.
— Двести пятьдесят, — поправил великан.
Но я уже не слышал его и быстро шагал к городским воротам. Дело было не только в голоде. Я хотел посмотреть на детей. Интересно было, насколько сильно они изменились.
Створки ворот были распахнуты, стражники в деревянных доспехах окинули нас ленивыми взглядами. Дощечки обработанного соком красной травы перводрева не сковывали движений, были почти невесомы, а по прочности немногим уступали высокоуглеродистой стали. Давний дар Иллерии всё ещё был в моде.
— Кто такие? — спросил один из них.
— Соседи, с Северной горы, — ответил я с улыбкой.
— На Празднества пришли, — вставил Торгард.
Великан спрятал свой божественный облик под маской человека. Караульный глянул на него и тут же вновь уставился на меня.
— На Северной горе никто не живёт, — проговорил он.
— Потому что там обитают лишь духи? — спросил я.
Брат ткнул меня в спину, о чём-то предупреждая, и тут же громко наигранно рассмеялся. Я решил последовать его примеру, всё ещё не понимая, в чём дело.
Стражник неодобрительно покачал головой:
— Не вздумайте в городе так же шутить — жрецы Двуединого не дремлют.
— Конечно-конечно, — ответил я.
— Проходите, — он мотнул головой, — На время празднеств запрет на бродяжничество снят, спите где хотите, но потом придётся найти себе жильё или убраться назад в лес.
— Мы не задержимся, — с уверенностью в голосе ответил я.
— Тебя давно здесь не было, — проговорил Торгард, когда караульные уже не могли нас слышать, — Северная гора теперь — священное место. Простые люди допускаются туда лишь по праздникам. Свободно там гуляют одни жрецы.
— Жрецы Двуединого?
— Его самого, — кивнул великан, — Тебя и Иллерии. Сестра немного перестаралась и теперь они считают вас одним существом.
— Ну так прекрасно…
— Нет, — замотал он головой, — Это не работает, говорил же.
Было раннее утро, но улицы уже наполнялись народом. Навстречу нам выплыла шумная компания из людей и дриад в сопровождении волков. Зеленокожая девчушка подошла к Торгарду, ухватила за шею и притянула к себе.
— С днём рождения, — сказала она и чмокнула великана в нос.
После чего одела ему на шею ожерелье из цветов и листьев. Такое же досталось и мне.
— И в честь чего это? — спросил я брата.
— Ты же слышал, — ответил великан.
— Да, но с чего они взяли, что…
— День рождения Двуединого.
По дороге к площади к нам ещё несколько раз приближались паломники и вскоре мы обзавелись целым ворохом ожерелий. Как я заметил, украшениями было принято обмениваться беспрестанно и под конец прогулки я успел раздать несколько из своих.
— Славный праздник, — сказал я.
— Ты ещё ничего не видел, — прорычал Торгард.
Мы наконец добрались до какой-то харчевни.
В тот день я заказал всё, что было у хозяина в кладовых. Впервые за многие века я вновь чувствовал вкус пищи, и она действительно утоляла голод. Не верьте полоумным мистикам и колдунам — в смертном теле есть и свои плюсы. Не прошло и часа, как передо мной осталась стоять лишь дюжина опустевших тарелок и чашек.