— Отец, — взволнованная Иллерия приблизилась к его креслу.
— Назад! — крикнул он.
Взмах руки был неуловимо быстрым. Точно невидимая волна подхватила девушку и отбросила далеко назад, к платформе гравитационного лифта. Ещё один взмах и я, следом за остальными, покатился по полу туда же.
— Ждите меня, — выкрикнул отец, глядя мне в глаза, — Я вернусь, обещаю.
Медленно, точно бы нехотя, первый из моровых камней продавил лобовой щит и поплыл над креслом Онагэ. Молниеносный взмах руки Отца и камень обратился в облачко пыли.
— Ждите меня, — повторил он.
Сквозь новые пробоины камни влетали на мостик, влекомые невидимой силой, но дальнейшего я не увидел.
Яркая вспышка ослепила меня. В следующий миг я был на Онегайе. Босые ноги щекотала высокая прохладная трава. Вокруг нас шумели листвой владения Иллерии, а высоко в небе во все стороны расплывалось бесформенное сияющее облако.
Глава 5
Безмерна была сила Онагэ. В небесах и на земле всё было ему подвластно. Питался создатель одним лишь светом звёзд и через то получал свою силу. Но однажды он так увлёкся, что проглотил звезду целиком. Захворал Онагэ и это тут же почувствовал Чёрный Лис. Долго ждал Коварный этого момента, долго копил злобу.
Он явился в чертоги отца своего и убил его, пока тот спал.
Они смотрели в небо — взволнованно, испуганно, рассержено, смущённо, с любопытством, с безразличием. Такие разные и, вместе с тем, такие похожие. Братья, сёстры. В тот момент они занимали меня куда больше, чем жуткий фейерверк в ночном небе.
Я не знал, выжил отец или нет, но был абсолютно уверен, что теперь всё переменится. Каким бы ни был план Онагэ на всех нас, нам в него придётся внести кое-какие изменения.
Нам оставалось лишь ждать. И мы ждали, мы стояли так, глядя в небеса, очень долго. Шли дни, недели — время не касалось нас, ничто не волновало. Лето сменилось осенью, за ней пришла зима, цикл повторялся многократно, но пожар в небе не угасал.
Это был Фомальгард, мы знали это. Колоссальный корабль отца пылал рядом с плывущими мимо лунами-близнецами, будто бы не двигаясь с места. Громада отцовской крепости поглотила моровые камни, но удар повредил её слишком сильно.
Я вновь посмотрел на братьев. Бесконечно это продолжаться не могло.
— Нужно идти, — сказал я наконец.
Время не существовало для нас, но мир вокруг продолжал жить. Слишком молодой, слишком неуравновешенный — мы нужны были ему, чтобы расти.
Свежевыпавший снег хрустел под ногами и приятно обжигал пятки. На краю поляны я оглянулся. Они тоже ожили, поняли.
Мы разошлись, но не переставали надеяться. Мы продолжали ждать возвращения Отца.
В ту первую ночь осознания я превратился в огромного двухвостого лиса, вернулся в долину Красной реки и заполз в свою тесную нору под Северной горой. Слёзы сами катились по щекам.
В ту ночь Салкхисс пришла ко мне впервые.
— Тише, тише, — шептала она и гладила мой мягкий рыжий мех, — Всё будет хорошо.
Я хотел ей ответить, но вместо этого заскулил. Такая маленькая по сравнению со мной, она взобралась мне на спину и прильнула к огромному уху.
— Тебе не нужен Отец, ты сильнее их всех, — шептала она мне на ухо.
Она прижималась ко мне всем телом и обнимала, запуская длинные пальцы глубоко в шерсть. Чесала меня и гладила, мне стало так хорошо, что я заурчал и осторожно повернулся на спину.
Салкхисс соскользнула на землю и принялась чесать мне живот, опускаясь всё ниже. Я издал полувой-полустон и член мой напрягся. Девушка сбросила с себя одежду и взобралась на меня.
— Все будет хорошо, — шептала она.
Было начало нового цикла. Народы наших детей успели подрасти и окрепнуть. Теперь я редко виделся с братьями и сёстрами. С исчезновением Отца мы все как-то переменились. Утратили цель.
Сам смысл нашего существования был потерян. У отца был план, он знал, что и как нужно сделать. Сейчас же мы оказались предоставлены сами себе. Одинокие, несведущие.
Все прежние обиды позабылись сами собой. Впрочем, как и общие интересы. Теперь мы просто существовали, забившись в тёмные углы своих обителей.
На рассвете первого дня третьего цикла Салкхисс вновь пришла ко мне. Я так много времени проводил во сне, что поначалу принял её за один из своих кошмаров. Сны бессмертного долгие и тревожные. Происходящее по ту сторону пелены подчас кажется более логичным и осмысленным, нежели настоящее. Если увлечься событиями там, в какой-то момент начинаешь сомневаться, что есть реальность и по какую стороны завесы Вечной Тени ждёт реальность. И существует ли она вообще.
Салкхисс.
С прошлой встречи кожа её стала ещё бледнее, длинные волосы при ходьбе колыхались, точно она плыла под водой. Но больше всего изменились её глаза. Они совсем утратили цвет, став бледными и холодными. В своём чёрном облегающем одеянии она походила на саму смерть — вполне возможно, что она и впрямь стала ей. Хотя нет, подумал я, смертью была её сестра-близнец.
— Пришла увести меня в долину Безмолвия? — прохрипел я, поднимаясь с травяного ложа. Уже несколько дней я пребывал в человеческом обличье.
Я подошёл к ней и приобнял, но она отстранилась.
— Отец вернулся, — бесцветным голосом ответила она.
И тут же пошла прочь. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.
Я давно уже не смотрел в небо, даже не вылезал из пещеры. Оказалось, что пожар в небесах давно угас. Звёзды вновь светили мягко и беззлобно, как прежде.
— Ты уже видела его?
Девушка лишь покачала головой. Мы медленно шли к Лесу. По пути нам встречались лишь небольшие поселения. Печаль богов отражалась на всём, что было создано нами на планете, в том числе и на наших детях. Болезни и неурожаи долгие годы иссушали долину Красной реки.
Здесь и прежде было безлюдно, но с тех пор как народ мой решил перебраться жить во владения Иллерии, в долине не осталось почти никого.
Крошечные, почти вымершие поселения встречались нам на пути очень редко. В иных оставалось не больше дюжины жителей, но и то было большой редкостью. Порой день сменялся ночью многократно, прежде чем нам на пути встречалась очередная душа.
Наконец мы достигли Леса. Весь он, докуда хватало глаз, был укутан осенней листвой. Звери спешили скрыться, завидев нас, из их коротких рассказов я понял, что таким лес был уже очень давно. Сестры нигде не было видно.
Сквозь поредевшие кроны в небе виднелся гигантский контур Фомальгарда. Бастион отца занял своё прежнее место, разве что расположился чуть выше.
Одного взгляда на корабль было достаточно, чтобы понять, через что тому пришлось пройти в облаке метеоритов. Гладкие некогда борта его были изрыты чёрными оспинами пробоин из которых длинными тонкими нитями поднимался дым.
Глубоко вздохнув, я, следом за Салкхисс, нырнул в сияющий столб спущенного гравитационного лифта.
Нас встретил металлический грохот. Удары эхом неслись по ярко освещённым коридорам.
Внутри корабль пострадал не так сильно, хотя и здесь следы повреждений были налицо. Сияние стен было неравномерным, коридор по правую руку был почти не освещён. Здесь явственно ощущалась боль Фомальгарда. Крепость будто бы содрогалась изнутри от приступов боли. Оставалось лишь надеяться, что всё это можно как-то восстановить.
Иллерия была уже здесь. Впрочем, в просторном зале собрались все мои братья и сёстры. Они молча стояли у закрытых ворот.
Завидев меня, Торгард махнул рукой и взялся за тяжеленный молот. Размахнувшись, он с силой ударил им в створку. Гулкий раскат покатился по пустым коридорам. Судя по всему он пытался пробиться уже давно. Не отставал от него и Гронто, так же молотивший створ своей жуткой кувалдой.
— Что тут происходит? — спросил я.
— Клятая железяка не пускает нас, — проворчал великан и вновь принялся за работу.
Оружие его весило не меньше тонны, но не оставляло на двери и царапины. Я подошёл ближе и привычно коснулся мягкой панели.
— Добрый вечер, Ларс, — мягким бесполым голосом проговорил Фомальгард, — Чем могу помочь?
— Пришёл повидать Отца, — ответил ему я, — Ты впустишь меня?
— Добро пожаловать.
Дверь плавно отъехала в сторону. Я шагнул было внутрь, но тяжёлая рука ухватила меня за плечо и потянула назад.