– Как же всё это складно, – воскликнула мама Пети. – Если лицо Мэри стало знаком доброты, то потом, когда благотворительница умерла, он исчез вместе с ней. И логично, что если бы кто-то захотел помогать вместо Мэри, ему нужно было сделать нечто о ней напоминающее. Теперь ясно, почему тётя заказала куклу-копию Мэри, и выставила её в витрине магазина: её образ работал, как некий маяк для нуждающихся.
– А для особо непонятливых она ещё и магазин в честь подруги назвала, – подметил Кузя.
– Или для тех, кто был обучен грамоте, – улыбнулась мама Пети.
– Понятно. А как быть с письмом? – не унимался Ванька.
– А что не так? – спросил Поль.
– Почему оно не отправлено? Почему запечатано в конверт? И вообще, зачем писать письмо умершему человеку?
– Хороший вопрос, сынок! – похвалил папа Ваньку.
– А можно, я тоже поучаствую? – вмешалась мама Маруси. – У меня есть предположение. Я думаю, что Мэри умерла тогда, когда тётя прабабушки была во Франции. Насколько я помню по рассказам мамы, там тётя и собиралась заказать изготовление манекена для прилавка. И возможно, узнав о смерти подруги, попросила сделать куклу в точном соответствии с её внешностью. А письмо написала, чтобы его зачитали на похоронах, так иногда делают. Подозреваю, письмо было доставлено слишком поздно, поэтому оно вернулось к тёте.
– Ох, и богатая же у вас фантазия, – рассмеялся папа Вани. – Всё гипотезы, предположения… А доказательства где? Вот у нас, в медицине, нельзя без доказательств. Мы не можем предполагать – нужно знать точно, поскольку от наших решений и предположений зависит жизнь пациента.
Вопрос врача поставил присутствующих в тупик, потому что доказательств как раз не было. Все замолчали. Было слышно, как входная дверь дома хлопнула, и по полу просквозил уличный холодок. Кто-то снял ботинки и верхнюю одежду, а затем направился на поиски домочадцев. Шаги становились всё отчётливее, дверь гостиной открылась, и в комнату вошёл хозяин серого дома – папа Маруси.
– Ах вот вы где! – воскликнул он, потирая замёрзшие руки. – Простите, что задержался. Весь день собирал необычную библиотеку, которую до этого целый месяц мастерил. Её необычность в том, что она для круглой комнаты без углов, – он с улыбкой оглядел гостей в надежде на реакцию, но те были погружены в задумчивое молчание.
– Библиотека! – вдруг воскликнула мама Поля. – Нам нужна Российская государственная библиотека в Москве. Там хранятся газеты ещё со времён царской России! Ты говорила, что о магазине тёти твоей бабушки писали в газетах? – обратилась она к маме Маруси, и та кивнула. – Значит, там об этом может быть написано.
– А что случилось? – недоумевал папа Маруси. – Какая необходимость ехать в Москву?
– Я знаю, что делать, – вмешалась мама Пети. – У меня в этой библиотеке работает подруга. Я ей позвоню, и она покопается в архивах. Послезавтра я всё равно собиралась по делам в Москву, заодно разузнаю, что ей удалось выяснить.
Москва сияла огнями. Нескончаемые потоки машин словно переносили яркий свет фар, сверкающие нити гирлянд тянулись вдоль, а то и поперёк широких улиц и проспектов, высотные здания нависали над равнодушными пешеходами. В шумном мегаполисе стояло какое-то своё, неопределённое городское время года – будто холодные пальцы осени не осмеливались дотронуться до крепости из стекла и бетона. Вот молодой человек спешит на самокате: на нём лёгкие брюки и распахнутое пальто поверх элегантной рубашки, вот женщина выбегает из машины в шерстяном платье и туфлях, вот ребёнок в пухлом комбинезоне глазеет по сторонам и держит за руку маму, которая утопает в безразмерной шапке и таком же пуховике. Зима, весна, осень? В больших городах время течёт быстрее жизни, оставляя сезоны далеко позади.
У входа в библиотеку было необычно малолюдно, и оттого это величественное здание выглядело словно заколдованное место, заметное лишь для избранных. Подойдя ближе, мама Пети с восхищением оглядела широкую лестницу и шагнула на её первую ступень. Внезапно дверь на самом верху открылась и из неё выбежал высокий невзрачный человек в сером пиджаке. Он проворно спустился к тротуару и устремился в сторону метро. Обыденность и резкость его движений поражали, будто он каждый день входит и выходит в это удивительное здание, не испытывая должного трепета, обесценивая само существование этого некогда главного хранилища информации. Мама провожала взглядом незнакомца, до тех пор, пока его серую фигуру не поглотила городская суета. Разочарованно поправив воротник светлого пальто, она медленно поднялась к тяжёлым дверям библиотеки и вошла внутрь.
Пройдя холл, мама оказалась перед ещё одной лестницей, над которой нависали массивные мраморные колонны. Там её встретила подруга. Она проводила гостью через несколько помпезных залов, а затем увлекла в длинную комнату чем-то похожую на широкий коридор. Вдоль стен стояли стеллажи, на полках лежали старые газеты с кодами из картотек.
– Дело в том, что часть фонда ещё не оцифрована, – объясняла подруга, следуя вдоль многочисленных стеллажей. – И к сожалению, с изданиями того периода, который тебя интересует, пока нельзя ознакомиться в электронном формате.
Они дошли до тупика в виде небольшой комнатки со столом посередине. На нём были аккуратно сложены старые газеты и две пары белых перчаток.
Весь вечер подруги провели в поисках хотя бы короткого упоминания о магазинчике тёти прабабушки Маруси.
Через два часа мама Пети уже совсем было отчаялась, как вдруг на одном из разворотов газеты 1902 года увидела ту самую фотографию магазинчика, которую малышка Лу нашла на чердаке. Это была не статья, а небольшая заметка, заголовок которой гласил: «Добрая Марiя продолжаетъ творить чудеса!». Глаза мамы забегали, жадно проглатывая каждое слово из заметки: «Добрая Мэри вернулась в небольшое ателье, расположенное на Серпуховской площади. Как горько было потерять самую известную благотворительницу города, и как радостно узнать, что её добрые дела продолжают жить. В этом ателье каждый, кто нуждается в помощи, получит её. Хозяйка, Анна Марлей, открывает свои двери не только для покупателей, но и для тех, кому нужна помощь. Символом ателье теперь станет кукла – точная копия Доброй Мэри. Воистину: добрые дела бессмертны!».
Мама Пети прикрыла рот рукой, и её глаза заблестели. Она сидела в тупиковой комнате библиотеки, где пахло чужими мыслями и болью истории, навсегда вписанной в старые газеты.
«Как всё-таки быстр мир взрослых, в котором нет места тайнам и загадкам, – думала она. – С какой лёгкостью они могут не замечать трогательный секрет, маячивший десятилетиями перед самым их носом. И как же хорошо, что пытливый ум и любопытство детей помогают нам остановиться и разглядеть красивую тайну там, где другие продолжают проходить мимо».
Глава 4. Ключ Морица
1. Инженер крыльев
Тяжёлая железная дверь раскачивалась на старых петлях. Ваня сидел подле неё на корточках и, подперев спиной каменный забор, заунывно причитал: «Что я скажу отцу? Где теперь искать этого непослушного пуделя?» Чуть поодаль Кузя подставлял варежки первым снежинкам, а Поль и Лу сосредоточенно разглядывали причудливую личину – отверстие для ключа в замке железной двери. Через неё просочилась очередная тайна и, заняв умы юных детективов, потребовала незамедлительной разгадки.
Утро первого дня зимы вопреки надеждам жителей посёлка выдалось вызывающе бесснежным.
– Безобразие, – ворчала соседка тётя Галя, поправляя сбившиеся тканевые колпачки на розовых кустах, – мороз и ни одной снежинки!
Она печально подняла глаза к небесам: тусклые облака тянулись нескончаемой поволокой. Они равнодушно взирали на её измученные растения и степенно проплывали мимо.
Вдоль торчащих веток кустов живой изгороди прошмыгнул мальчишка. На его голове красовался необычный вязаный берет: точная копия берета великого художника Леонардо да Винчи. Соседка страдала близорукостью и поэтому сощурила глаза, пытаясь узнать модника. Но Кузя не заметил её – он был занят поиском замёрзших луж. В гладкой поверхности льда мелькало отражение мальчишки, чьи рыжие волосы были прикрыты великолепным беретом. Если бы Галя была понастойчивее в своём интересе и окликнула его, спросив: «Кузя, кто связал тебе столь чудную шапку?», – он бы без промедления ответил, что его связала мама прошлым вечером.