Как же тогда он сумел найти добрую девушку? Может, он держал ее в плену, как колдуны из сказок? Мог бы брат оказаться колдуном? Возможно. Мог ли бы он держать добрую девушку в плену? Монстр силился вспомнить брата и девушку вместе, обижал ли он ее? Он не знал. Он вспоминал разные куски, как подглядывал, когда девушка еще не знала о нем, и они с братом выглядели как будто бы все хорошо. Девушка не плакала, не пыталась сбежать, не была грустной. Наверное, брат не был колдуном – это хорошо. Но был ли брат злым, этого монстр сказать не мог. Иногда ему казалось, что быть злым значило разное, когда об этом говорили разные люди, но он не мог сформулировать эту мысль, не мог озвучить ее и в любом случае у него никого не было, чтобы обсудить.
Белка прыгала совсем рядом, монстр подумал, а не поймать ли ее? Не чтобы съесть, нет, ему не нравилось есть живое, а чтобы приручить и сделать своим питомцем. Вот что еще заставляло его тосковать – у других были питомцы, и с ними ничего не происходило. Он пошел за белкой. Потом побежал. Помчался. Лес сначала был его другом и держался рядом, а потом вдруг закончился. Монстр растерялся. Он был в месте крестов, и маленьких домов, и памятников. Красивое место. Он не смог бы спрятаться за крестом, не всякий памятник бы справился, но за домиками прятаться было можно, и он решил немножко остаться в месте. Монстр знал, что здесь нельзя быть, но иногда нужно было проверять границы – он не был уверен, что это подходило, но рычание в границах ему нравилось, значит, все было хорошо.
В одном домике ничего не было, только каменный стол. В другом было два стола, в третьем – ни одного, только полки в стенах, в которых стояли вазы. В четвертом все было в книгах. Монстру стало грустно. Добрая девушка любила книги, и монстр тоже их полюбил, пусть они и делали больно внутри головы, если он силился их понять. Между книгами стоял обычный стол и стул. В домике, наверное, кто-то жил. Монстр приник к щели между досками, которыми было забито окно, и приготовился ждать. Он хотел посмотреть, кто живет в сказочном домике. Пошел снег, закончился, монстру уже дважды надоело ждать, и тут дверь в домик открылась. Туда зашел человек в специальной одежде, про которую брат научил его – людей в ней можно есть, если он очень голоден, а они не пахнут болезнями. Монстр немножко расстроился. Подумал, не голоден ли он. Вроде пока не был. Человек начал стягивать одежду, под специальной пряталась другая – какую носили другие. В такой ходил брат, в такой ходила добрая девушка, люди в телевизоре и в окнах городской квартиры. На лице человека были большие очки, волосы она собрала в пучок. Она была немножко похожа на добрую девушку, но монстр не мог сказать, это точно или ему просто так кажется.
Девушка в очках поежилась, отодвинула стопку книг, сделала что-то, и в домике загорелся желтый, теплый свет. Тихо зажужжало, и монстр сразу почувствовал, что домик начинает греться. Девушка отодвинула другую стопку книг, вытащила оттуда несколько, села за стол и начала писать. Монстру очень понравилось смотреть, как она это делала. Он сосредоточился, чтобы не забыть, что потом нужно будет вернуться к домику снова, чтобы можно было еще понаблюдать за девушкой. Наверняка, она такая же добрая, как его добрая девушка. Или, может, это она и есть?
Стемнело. Монстр дождался, когда девушка встанет, чтобы размяться, начнет шуметь, и тихо отошел от домика. Он немножко растерялся, куда идти – белка, которая привела его в это место, давно уже убежала. Он сосредоточился, позволил мыслям ползти, куда им нравится – так, он знал, будет проще услышать зов воды. Но как он сможет вернуться сюда? Запах, точно! Он выбрал домик с двумя каменными стенами, потому что он был дальше от домика, наверное, доброй девушки, помочился на стены, принюхался – запах остался, достаточно сильный, чтобы позвать его потом, пускай даже пройдет несколько дней. Всегда проходило несколько дней, монстр не мог представить, чтобы прошел только один, так не бывало. Он пошел к воде, ступал осторожно: в темноте было непросто ориентироваться, он не хотел пораниться – брат легко замечал такие вещи, отругал бы, если бы увидел. Идти было дольше, чем ему казалось, но он все равно успел, спрятался в воду, даже измазал илом ногу, которую все-таки порезал, надышался водой, и тогда услышал секретный свист. Он был ужасно громкий, но брат говорил, его может слышать только монстр, поэтому они пользовались им. Брат снова был не прав, монстр точно знал, свист слышат и другие, например, ночные птицы. Добрая девушка называла их летучими мышами, но и она была не права, ночные птицы не были похожи на мышей. Но они слышали свист, в этом монстр был уверен, он сам видел, как ночные птицы замирают в воздухе, или оборачиваются, или меняют направление и летят в сторону свиста, потом передумывают и чудом не врезаются в брата. Брат ничего такого не замечал, и монстр не рассказывал – специально, чтобы иногда воображать, что какая-нибудь ночная птица врежется в брата, и тот испугается. Главное, чтобы ночная птица не повредила себя. Нужно ли было рассказать брату? Нужно ли было рассказать брату, что он нашел добрую девушку?
Свист повторился. Монстр устал за день и не очень хотел идти, но брат не перестанет свистеть, и если не выйти, он сам пойдет к воде, а он ведь терпеть не может воду. Монстр побрел к берегу. Брат стоял у леса, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поглядывал в телефон.
– Наконец-то! – сказал он, набросил на плечи монстру плед и принялся растирать спину монстра, живот, руки и ноги. – Спал?
Монстр неопределенно помотал головой. Он не любил врать и знал, что брат не любил, когда ему врали. Брат помог ему одеться в комбинезон, который кололся, но в котором сразу же становилось тепло, и они пошли к хижине.
Хижина была в противоположной стороне от места с крестами и домиками. Брат построил ее в пещере, натаскал туда веток и необходимых вещей. Монстр помогал приносить ветки, необходимые вещи брат ему не доверял. Монстр знал, как прийти в хижину сам, но туда можно было только в крайнем случае, чтобы спрятаться и дождаться брата или переждать опасность – а у него не случился пока никакой крайний случай. Он помнил один такой, из-за которого у него появились шрамы на спине и на ногах сзади – он убегал от злых людей, а они кидали в него горящие ветки. Или били его горящими ветками. Он никак не мог сбежать, и он не понимал, почему они такие злые. Монстр не помнил, знал ли уже тогда добрую девушку, возможно, люди злились, потому что она ушла, и больше никто не мог посмеяться с ней и попеть так, чтобы ей нравилось. В хижине было тепло. Не так, как у доброй девушки в домике, но теплее, чем снаружи. Брат плотно прикрыл дверь, зажег лампу, которая работала от черной коробки, а не от провода в стене, помог монстру устроиться в одеяле и стал раскладывать вещи из рюкзака.
Одеяло грелось, тоже не от провода, а просто почему-то. Брат рассказывал что-то – он был очень умный, но был еще и глупый, забыл, что монстр не понимает сложные слова, поэтому не понимал, о чем брат так увлеченно рассказывал. Брат протянул ему железную кружку без ручки, напомнил, что пить нужно осторожно, и сел рядом. Монстр выпил бульон – горячий, но не обжигающий, завернулся в одеяло поплотнее, сказал брату, что нашел добрую девушку и брату больше не нужно быть таким грустным – и уснул.
Он проснулся отдохнувшим, взбодрившимся. Брат что-то писал в телефоне, сразу не заметил, что монстр больше не спит, и монстр решил подшутить над ним: подкрасться и напугать. Он постарался аккуратно выбраться из одеяла, чтобы не зашуметь, по спине брата догадался, что тот услышал, но у него было веселое настроение, поэтому он все равно подкрался, и схватил брата, и поднял его в воздух. Брат рассмеялся, и они начали бороться, сражаться – монстр победил, и это было очень здорово! Он захихикал и немножко спел. Потом они поели. Брат сказал, что свободен до утра и что приедет завтра – монстру это понравилось. Они поели еще. Голод не ушел, он никогда не уходил полностью, но отступил настолько, что можно было о нем совсем не думать. Они сидели в одном одеяле, брат писал в телефоне, монстр напевал, и все было слишком хорошо, конечно, слишком, потому что, когда монстр совсем зауютился, брат спросил:
– Расскажи про добрую девушку? Она приходила к воде или ты опять вылезал из озера?
Монстр хотел обмануть, но это было рискованно. Брат не любил, когда монстр врал, и всегда узнавал, что монстр это делал. Монстр махнул головой, мол, да, выбирался. Брат покачал головой, нахмурился. Погладил монстра по плечу.