– Будь очень осторожен, когда выбираешься, хорошо? Очень, очень осторожный, ладно?
– Осторожный, – повторил монстр и поднес палец к губам специальным жестом, который обычно успокаивал брата.
– Молодец. Но что там с девушкой? Где ты ее встретил?
– Не встретил, – объяснил монстр. – Нашел. Видел. Она не видела.
– Хорошо.
– В домике видел. Книги. Тепло. Добрая девушка.
Брат, видимо, решил, что монстр выдумывал, потому что перестал слушать в полную силу, снова отвлекся на телефон. Монстру хотелось привлечь внимание брата, но он боялся, что, если брат все поймет верно, он запретит смотреть на девушку, и придется слушаться. Поэтому монстр рассказал про белку, за которой бежал сегодня. И про то, как кто-то почти подошел к озеру, когда было светло, но на самом деле не подошел, только бросил телефон-камешек. Брат заинтересовался этим, поэтому монстр рассказал еще про телефон, и спел песню того, как лес кусается, но бежит вместе с ним, а потом – чтобы наверняка отвлечь брата от доброй девушки, рассказал про домики с каменными столами, и кресты, и камни-памятники. Брат улыбнулся – улыбкой, от которой у монстра болело внутри, но не обычной болью, а грустной. Брат снова погладил его по плечу, поцеловал в висок. Пробормотал что-то про тех, кто больше привлекает, а не отвлекает и сказал спать. Монстр послушался.
Брат разбудил его перед тем, как стало светло. Напоил горячим чаем, проводил к озеру, забрал комбинезон, обнял на прощание, попросил быть осторожным и ушел. Монстр иногда следил за братом и знал, что тот возвращается в хижину, чтобы убраться, забрать вещи, замаскировать дверь. Он мог бы возвращаться в хижину днем, но боялся, что ее найдут, а значит, он лишится тех редких моментов тепла, которые были сейчас, а этого монстр не хотел. Монстр посидел в воде, позволил ей заново пропитать всего себя, от скуки легко ткнул пальцем в хвост маленькой рыбке, которая деловито проплывала мимо. Рыбка отдернула хвост, посмотрела недовольно, но быстрее плыть не стала. Монстр мог съесть ее, чтобы знала, но он не любил обижать живое, не стал. Когда окончательно посветлело, и вода в озере перестала менять цвет, монстру стало совсем скучно. Интересно, что там делает добрая девушка в домике?
Он приподнял голову из воды в безопасном месте – в камышах на дальнем конце озера. Никого не было. Он отошел-отплыл от камышей, выбрался и юркнул в лес. Однажды монстру нравилось представлять себя маленьким зверьком, он верил, что тогда его никто не сможет увидеть. Тогда они с братом жили в небольшом доме в горах. С ними был еще кто-то? Кажется, был, была – добрая девушка. Монстр задумался, которая из них была тогда. Он помнил дом в горах, очень теплый, значит, с ними была добрая девушка из домика. Хорошо. Она ему нравилась. Тогда он воображал себя тонкой змейкой, которая исчезает из виду так быстро, что непонятно, она правда была или только показалась. Брат поддавался, но монстр думал, что он всерьез не может его разглядеть, если он был змеей. И девушка тоже – монстр думал, что и она всерьез. Но они только притворялись, потому что в конце, когда пришли злые люди, и он попытался спрятаться в ущелье, они его увидели. Домик тогда горел горячо, ярко. Монстр испугался, что это домик с книгами сгорел, и зря он теперь старается найти свой запах. Но это был другой домик.
Что случилось с девушкой тогда? Она смогла сбежать, это ясно, откуда иначе ей взяться в этом домике, но почему она не нашла их с братом? Брат был добрый, хороший. Он иногда ругал монстра, но это потому, что заботился о нем, не хотел, чтобы его нашли злые люди. Монстр шел между деревьев, старался не отвлекаться на зайцев – брат называл их белками, глупый. Он шел к запаху, шел внимательно – погнался за зайцами только немного раз. Хотелось петь, такой он был молодец, но запах уже стал сильнее, и он боялся, что девушка его услышит. Правильно было предупреждать о своем приходе заранее, но это касалось других, а он не был другим. Монстру стало грустно. Запах был совсем сильным. Еще немного, еще – и вот он вышел к домикам, и памятникам, и крестам.
Монстр прислушался – где-то не очень далеко было много людей. Он испугался: и их, и того, что ему придется уйти, не выйдет посмотреть на добрую девушку. Но люди ведь были далеко, а добрая девушка была такая хорошая. Он вспомнил, как они гуляли в горах, там тоже было озеро, и девушка все время читала ему вслух и иногда восклицала слова не из книжки о том, как это все иронично. Монстр знал иронично – это когда брат приподнимал бровь и таинственно улыбался, но хорошей улыбкой. Монстр знал иронично, но не понимал, что оно должно делать. Добрая девушка иногда тоже приподнимала брови и улыбалась секретной улыбкой – она не нравилась монстру, но он терпел, потому что ему очень нравилась девушка. Он немного заблудился, пока искал нужный домик, все они выглядели почти одинаково, ему приходилось заглядывать в каждый, а еще убеждаться, что он не приближается к людям вдалеке. Он нашел нужный, когда снова пошел снег. Отругал себя, потому что сглупил, нужно было искать домик, от которого исходит тепло – нужно было запомнить это, чтобы потом было проще искать, но монстр не был уверен, что сумеет. Девушка была в домике, это было хорошо. Она писала в тетрадке, иногда вставала размяться, бормотала вслух непонятные слова. Монстру нравилось смотреть на нее. Он был почти уверен, что, если он подойдет к двери, зайдет внутрь, девушка узнает его, они снова станут друзьями, но он боялся, что, может, после пожара у нее стало плохо с памятью – как у него или даже хуже, значит, нельзя было заходить неожиданно. Он вспомнил, как добрая девушка терпеливо объясняла ему что-то, когда они были в старой квартире, в той, где ему сначала приходилось прятаться в тесном шкафу, когда она приходила, а потом она все равно его нашла – он не помнил, что именно она объясняла, но помнил, как его смешило, что потом она так же терпеливо объясняла брату про базовые потребности.
Монстр стоял весь день. Немножко вспоминал, немножко грустил, иногда ему становилось так счастливо и весело, что тяжело было сдерживать песни и смех. Добрая девушка была так занята, что ему казалось, он мог и хохотать, и петь, она не заметила бы, но он не рисковал. Стало темнеть. Ему было жаль, но он ушел от домика, вернулся в озеро, где снова почти не пришлось ждать брата. Сегодня брат не стал укутывать его, но сказал, что скоро монстру принесут особенную еду. Монстр не знал, что голоден, но, когда брат стал говорить про особенную еду, он понял, что очень хочет ее, очень.
– Рад, – прошептал он брату на ухо, обнял его с правильной силой и вернулся в озеро ждать.
Он больше не думал о девушке, только об особенной еде, по которой соскучился, пусть здесь она и бывала чаще, чем там, где они были до этого. Стемнело. Он ждал и ждал. Раздался шум. Монстр совсем затаился. Люди пошумели, потом ушли. Монстр подождал еще. Пробрался к камышам, высунул глаза наружу – там почему-то было светло. Так часто случалось, монстр путал светло и темно, но ему не нравилось есть особенную еду, когда светло, она что-то напоминала, и ему не хотелось об этом думать. Он снова спрятался в озере, и стал вспоминать про телефон-камешек и дни. Дни были странные, телефон-камешек – тоже. Когда, интересно, он прилетит? Сегодня? Или прилетел вчера? Или это только случится, завтра или в какой-то другой день? Когда ему надоело ждать и думать, он выбрался из воды, увидел, что снова стало темно, и скорее пошел к особенной еде. Она была особенная, правда, не такая. Он пытался объяснить брату, но не хватало слов. Он пытался объяснить доброй девушке, но ей почему-то не было про это интересно.
Монстр доел специальную еду, забрал с собой остатки, вернулся в воду. Поспал. Проснулся от того, что кто-то бросил в воду телефон-камешек. Это сегодня или уже завтра? Он высунул часть головы, чтобы посмотреть, кто ходит по берегу. Кто-то ходил, он слышал, но было темно, и он не мог разглядеть. Ему казалось, это была добрая девушка, но сложно понять наверняка, когда так плохо видно. Он присматривался, думал, пока не устала голова. Кажется, это была она. Или не она? Сколько их было, добрых девушек? Что случилось с ними? На берегу была одна из них, он твердо решил. Он тихо выбрался из воды. Добрая девушка в белом платье и черной куртке стояла спиной к нему. Он подошел близко, нежно положил руку ей на плечо, но, когда девушка обернулась, он сразу понял, что это не она, это другая – та, которая визжала в его первую ночь в озере. Она снова завизжала. Монстр испугался, закричал, чтобы она замолчала, но слова не захотели сложиться правильно, и он побежал к воде, подальше от [визгливой, кажется, недоброй девушки].