Зажигательные патроны. Гранаты. Когда кто-то в прошлый раз бросил гранату в инопланетную станцию, погибли тысячи. Ну и хрен с ними. Они знали, что работа опасна, когда брались за нее. Танака закрепила шлем, проверила кислородные баллоны и уплотнители. Убедилась, что в медицинской системе достаточно лекарств, чтобы она оставалась собой хотя бы несколько часов. Это был ее последний шанс.
Она вышла из шлюза в одиночестве и спустилась к голубой металлической сфере. Вокруг светились врата, следя за ней, как тысяча триста глаз. Девчонка была слишком мала, чтобы ее разглядеть, но бронекостюм Танаки ее засек — крошечная черная точка на фоне сияния. Рядом была еще одна фигурка — Нагата. Танака разогналась, а затем несколько раз резко затормозила, опускаясь к наследнице империи и ее защитнице, лидеру мятежников. Скафандр Нагаты был старого марсианского образца, будто музейный экспонат.
Танака жестом показала, какой канал связи включить, раздался щелчок, и Нагата переключилась.
— Я думала, мы пришли к взаимопониманию, — сказала Танака.
— Я не пойду внутрь, — ответила Нагата. — Но не хотела, чтобы Тереза пошла одна. Я подожду здесь.
Девочка была в скафандре как у Нагаты, но если Нагата напоминала человека из другой эпохи, то Тереза Дуарте выглядела как ребенок в карнавальном костюме. Глаза за щитком шлема горели решимостью, подбородок слегка поднят, челюсть выдвинута вперед. И без проникновения внутрь ее сознания Танака видела, что происходит с девчонкой. Она испугана. Не в своей тарелке. Выглядело бы жалко, если бы Танака не чувствовала то же самое, а из-за этого казалось отвратительным.
— Вывести оттуда Первого консула, чтобы он увидел врага, ничем не лучше, чем привести вас внутрь, — сказала Танака.
Нагата с помощью старого астерского жеста показала согласие.
— Если бы я не была нужна Терезе, я бы сюда не пришла.
— Я говорила ей, что все будет в порядке, — сказала Тереза.
Голос звучал совсем по-отцовски. Танака не вполне понимала, что именно видит перед собой. Тихая ожесточенность пожилой женщины и властная уверенность девочки в своих правах, и они защищали друг друга, как древнегреческие воительницы с сомкнутыми щитами. Идиотское высокомерие или оправданная уверенность — и не отличить, пока не станет слишком поздно.
— Как скажешь. А теперь — пошли со мной.
Нагата взялась за шлем девчонки и прижала к своему. Очень грубо — секретничать прямо на глазах у Танаки, но она не стала возражать. Она прикончила пачку друзей и последователей Нагаты. А любовник Нагаты выстрелил ей в лицо. Глупо сейчас беспокоиться из-за невежливости, к тому же Танака подозревала, что все долги скоро будут оплачены, так или иначе.
После короткого полета на маневровых двигателях бронекостюма она опустилась на безупречно гладкую поверхность станции, рядом с яйцеобразным кораблем. Странно было увидеть его здесь. Она до сих пор представляла его товарищей из грота на Лаконии. Все равно что после недельной охоты наконец-то найти многообещающий след. Взрыв радости был неожиданным и совершенно точно принадлежал только ей. Трехо назначил ее охотницей. И не ошибся.
Танака переключилась на канал «Сокола».
— Говорит полковник Танака. Мы с девочкой на месте.
Голос Окойе искажался помехами. Пространство колец стало очень шумным, как будто боги хаоса колотили по стенам.
— Принято. Начинаем погружение. Приготовьтесь.
На линии стало тихо. Танака проверила оружие, запас воздуха, медицинский статус. Справа от нее медленно плыла девочка, ее скорость была чуть ниже.
— Вы хорошо его знаете? — спросила девочка.
— Первого консула? Мы встречались несколько раз. Я из первой волны. Когда мы перебрались с Марса на Лаконию.
— То есть, вы из основателей.
— Да. Я помогала все это создать. Он задавал направление, а мы трудились. Единственная галактическая империя человечества.
— Вы думаете... — начала девочка, но так и не закончила вопрос.
Вы думаете, он прав? Вы думаете, все получится? Вы думаете, оно того стоило? Она могла спросить о чем угодно.
Под их ногами светилась станция. Танака понимала, что такого быть не может, но у нее возникло ощущение, что станция гудит, звук каким-то образом проходит через вакуум. Возможно, из-за магнитного резонанса ее костюм звенел вместе со станцией. А может, это была лишь иллюзия.
Она проверила показания датчиков бронекостюма. «Сокол» отслеживал активность станции — энергию, магнитные поля, сейсмическую активность. Поток данных лился как из пожарного шланга. Ей не хватало понимания, чтобы интерпретировать их. Танака сканировала голубую, безликую поверхность в поисках чего-то приметного. Хоть чего-нибудь. Ей вспомнилась картина, навеянная «Сказанием о старом мореходе» Кольриджа. Ту часть, где парусник застыл в полном штиле недалеко от земного экватора. На картине корабль был маленьким, а море — огромным и пустынным. Кто написал картину? Тёрнер? Дрю? Драммонд? Она не могла вспомнить. Когда она увидела картину, то не особенно обратила на нее внимание. Теперь Танака лучше понимала ее значение.
Девочка поправила курс и стала дрейфовать в ее сторону. Танаку раздражала такая медлительность. Хороший солдат взял бы верный курс с самого начала.
— Мы знаем, сколько времени это займет? — спросила девочка.
— Сколько потребуется.
Они замолчали. Танака отсчитывала вдохи, складывавшиеся в минуты. Голубая ширь утомляла зрение настолько, что в конце концов цвет, казалось, начал вибрировать и плясать. Девочка включила канал связи, потом выключила и снова включила. Когда она наконец набралась смелости заговорить, то озвучила собственные мысли Танаки.
— Что-то не так.
Глава тридцать восьмая. Элви
В лаборатории по-прежнему царил организованный хаос. Старая установка была разобрана еще до того, как они покинули Адро, и не было причин думать, что она будет восстановлена в ближайшее время. Теперь все части снова вытаскивали на свет, складывая по известному шаблону для неизвестной цели. Это напомнило Элви вскрытие. Все на месте, но не функционирует.
По крайней мере, пока не функционирует.
Воссоздавать, как оказалось, легче и быстрее, чем создавать впервые. Медицинское кресло уже знало базовые показатели Кары и Амоса. Долгие месяцы калибровки сделали рекалибровку проще. Датчики уже установили на место, а территория, которую они обследовали, то есть станция, была на несколько порядков меньше, чем алмаз Адро.
Должно было стать легче, но с каждым принесенным из хранилища кабелем, с каждым подсоединенным к датчикам или медицинскому креслу монитором Элви тревожилась все больше, узел в животе затягивался все туже. Она боялась, хоть и не могла сказать, чего именно.
Команда работала с эффективностью хорошо обученной армии. Несведущий человек услышал бы какофонию голосов, перекрикивающих друг друга. Элви видела структуру. Она знала, что Оран Альбертс и Сьюзен Йи прозванивают кабели — убедиться, что в системе минимум помех. Вейрик и Коул готовят синхронизацию между инфракрасными сканерами медицинского кресла и панелью обработки сигнала. Дженна и Харшаан отправляют резервные копии системы на вторичный массив. Три разных разговора как три одновременно исполняемые мелодии звучали диссонансом до тех пор, пока не поймешь, насколько они сочетаются друг с другом.
За двенадцать часов до погружения в лабораторию пришел Фаиз. В уголках его глаз появилась напряженность. Элви положила потенциометр обратно в футляр, чтобы откалибровать позже, и подплыла к мужу, подняв бровь, когда он встретился с ней взглядом.
— Новые сведения от Очиды, — сказал Фаиз.
— Хочешь посмотреть, не разгадал ли он все вместо нас?
— Надежда умирает последней.
Фаиз развернулся и направился в ее кабинет.
Элви ничего не слышала о Трехо с тех пор, как Наоми приняла его предложение о сотрудничестве. Элви толком не знала, каков сейчас ее статус по отношению к нему или к Лаконии, но прекрасно понимала, что унизила фактического военного диктатора империи. В исторической перспективе подобное ничем хорошим не заканчивалось. И все же это не входило в пятерку ее самых больших забот.
С другой стороны, Очида, похоже, принял стратегию полного отрицания. Его отчеты и поступающая через него информация от остальных сотрудников Директората по науке совершенно не изменились. Он так же искренне улыбался с экрана, а данные, которыми он делился, демонстрировали полноту и точность.