— Обеспечить поставку энергии вратам и выжечь целую солнечную систему при необходимости, если мне не изменяет память, — сказал Холден.
Мошки над его головой на мгновение закружились и заметались.
— Либо Дуарте причалил здесь и пошел прогуляться в открытый космос, либо он внутри, — заметил Фаиз.
— У нас есть другие, более многообещающие варианты? — поинтересовалась Танака.
Молчание Элви было достаточно красноречиво.
Танака не стала закатывать глаза.
— У нас есть вполне обоснованный способ войти на станцию. Так давайте попробуем. Здесь дочь Первого консула, и только у нее во всем мире есть достаточно сильная эмоциональная связь с ним, чтобы вывести его из беспамятства. Если вы откроете путь, я проведу ее туда.
— Этого не будет, — отрезала Нагата.
— Не будет?
— Мы не отдали вам Терезу ни в Новом Египте, ни на Фригольде. Не отдадим и сейчас.
Танака раскинула руки ладонями вверх. Она парила в воздухе со скрещенными лодыжками и теперь напоминала возносящегося на небеса святого. Видимо, святого покровителя тех, кто вынужден мириться с идиотами.
— Адмирал Трехо ясно дал понять, что теперь мы на одной стороне, — сказала Танака. — Он дал мне самые высокие полномочия во всей империи для выполнения единственного задания. Найти Первого консула — вот мое задание, оно появилось еще до Нового Египта. А вы — мятежники, которые воевали с ним и после его исчезновения. Я открыта для контраргументов, но если план состоит в том, чтобы вести с ним беседу, вряд ли вы найдете лучшего эмиссара, чем я.
— Сейчас к нам идут сотни кораблей, — сказала Элви. — Директорат по науке послал всех, кого мог призвать. Подполье тоже...
Она посмотрела на Нагату, и та кивнула.
— Нам не нужны еще корабли, — возразила Танака. — Давайте хотя бы предложим девочке самой решать. Если она не согласится пойти со мной, мы найдем кого-нибудь другого. Но никого лучше все равно не найти.
— Она права, — с горечью произнес Холден. — Тереза должна сама решить, но любой из нас будет только раздражителем. Или даже угрозой. Другой приемлемый вариант — Элви, но она...
— Двойной агент, — вставил Фаиз. — Предала империю.
— Она наблюдает за погружением, — закончил Холден и обратился к Танаке: — И что будет, когда вы до него доберетесь?
— Заберу его оттуда. А если не смогу, то установлю с ним более надежную связь. Мы выясним, что он узнал, и найдем способ защитить империю. Обстоятельства, может, и изменились. Но моя задача — нет.
А если бы вы убрались с дороги и дали мне ее выполнить, многие люди были бы еще живы. Танака этого не сказала, а Холден не находился в ее голове, как другие, но она не сомневалась, что он отлично все понял.
— Не империю, — сказала Нагата. — Защитить все человечество.
Танака пожала плечами.
— С моей точки зрения, разница несущественна.
— Вы правы, — сказал Холден. — Давайте сначала избавимся от угрозы вымирания. А потом можем снова убивать друг друга, с более цивилизованной скоростью.
Он посмотрел на Танаку, и мошки вокруг его головы застыли, словно каждая тоже внимательно ее изучала. Танака поняла — он размышляет о том, как все-таки ее убить, когда с остальным будет покончено.
— Конечно, — улыбнулась она. — Сначала главное.
— Я поговорю с Терезой, — сказала Нагата.
— Отлично, — ответила Танака. — Сколько времени это займет?
Тридцать шесть часов спустя Танака получила подтверждение, что всё готово к эксперименту. К тому времени в пространство колец прибыло еще семь кораблей. Прибытие еще тридцати ожидалось на следующий день. Очень скоро здесь будет болтаться без дела целый флот, не зная, чем заняться. Но они и не нужны. Если ей позволят выполнить свою работу. Завершить миссию, во что бы она ни превратилась.
В голове у Танаки толпилась куча незнакомцев, как на вечеринке с коктейлями, но она больше не чувствовала себя потерянной. Голоса звучали тише, на них можно было не обращать внимание. Она пошла в спортзал, изматывая себя, пока не начала чувствовать только боль в мышцах. Она приняла мощный паровой душ, стоя между жесткой струей и вакуумным сливом, горячая вода почти обжигала. Как и на тренажерах, благодаря боли Танака полностью сосредоточилась на физических ощущениях. Это принесло ясность.
В глубине души ей хотелось найти любовника — кого-нибудь из команды — и несколько часов трахаться. Еще один способ полностью сосредоточить внимание на собственном теле и ощущениях. Но ее останавливал не страх, что ее застукают. А смутная уверенность в том, что всё это узнают, почувствуют, испытают другие люди. Теперь у нее не могло было быть личных секретов. Постоянно присутствующие в голове другие касались ее мыслей, пытались затянуть в свои воспоминания и эмоции, как будто откусывали сознание кусочек за кусочком.
Она постоянно проверяла, не пришло ли новое послание от Трехо, но тщетно. Однако медленным потоком стекались отчеты по итогам опросов, которые она вела до перехода в систему Бара-Гаон. У капитана «Прайса» развилась кататония. Старый медик с «Кондзина» начал принимать психоактивные вещества, чтобы рассудок принадлежал только ему, но остальные на корабле начали угасать. Он публиковал в сети видео, как экипаж работает в странной тишине и с удивительной синхронностью, словно десяток щупалец одного чудовища.
Уйдя из пространства колец в систему Паркер, «Илрис Ивс» перестал отвечать на вызовы и сменил полетный план, вместо главного города на второй планете взял курс на далекую экзопланету, вращающуюся по неэллиптической орбите и помеченную для обследования как вероятный артефакт.
Куда бы ни посмотрела Танака, везде обнаруживались признаки и сообщения о проникновении сознания от одного человека к другому. Каждую минуту ей приходилось жить с болью, которую невозможно высказать. Хотя высказывать и не было необходимости. Экипаж «Деречо» все понимал. Они все находились в той же ловушке.
***
Боттон стоял в своем кабинете, закрепившись на палубе магнитными ботинками. В руке у него была груша, а взгляд устремлен куда-то вдаль. Боттон медленно сосредоточился на Танаке и отдал честь. С тех пор как они покинула базу «Гевиттер» и Бара-Гаон, его лицо еще больше осунулось, а на подбородке и шее торчали клочки щетины.
— Капитан, — сказала она.
— Чем могу помочь? — немного заторможенно спросил он.
— Что вы пьете?
Он на мгновение застыл, потом взглянул на грушу в руке, словно забыл о ней.
— Воду. Это вода.
— Лекарство?
Он кивнул и пошел к своему столу, магнитные ботинки щелкали на каждом шаге. Таблетки персикового цвета, которые он достал из запертого ящика, теперь были знакомы Танаке как воздух. Боттон закинул их в рот и запил.
— Я поставлю автоматическое напоминание.
— «Сокол» готов.
Боттон встрепенулся.
— Удачной охоты.
— Я пришла не за этим.
Его удивленный взгляд внушал уверенность. Любое крохотное доказательство того, что не все могут читать ее мысли, успокаивало. Или нет, не так. Это была возможность сделать вид, что она может установить границы, контролировать то, чего на самом деле не контролирует. Возможность ухватиться за утешительную ложь.
— Когда я найду Первого консула, — сказала она, — неизвестно, каким будет результат. Перемирие с подпольем? Его заключил Трехо. Как только с нами будет Первый консул, он может его и отменить. Или нет.
Боттон моргнул.
— Я... Кажется, я понимаю.
— Меня на корабле не будет. Если я отдам приказ...
— Служу Лаконийской империи!
Танака улыбнулась. И щека при этом почти не болела. Как странно, что рана зажила именно сейчас.
— До поры до времени никому не говорите. Нашим мыслям нельзя доверять. И не забывайте принимать таблетки по расписанию.
— Я понял.
— Да, кстати, Боттон... Если... если из этого ничего не выйдет, если мы не сумеем остановить происходящее с... — Она показала на свою голову. — Хочу попросить вас об одолжении.
Он мягко улыбнулся.
— Приберегу две пули, полковник. По одной для каждого из нас.
В это мгновение она почти его любила.
***
Ее боевая броня в полной готовности ждала в арсенале — отполированная и заряженная. Та же, в которой она уничтожала станцию «Драпер». Танаке хотелось считать это талисманом на удачу. «Как медная монетка, нанизанная на веревку. В четырнадцать я носил ее каждый день». Танака представила слегка позеленевшую монетку и плетеный пластиковый шнур. Она вспомнила Эмили, ее мягкие губы, кончики пальцев, нежные пальцы, поглаживающие его бороду. Его звали Алан, и он вырос на Титане. Танака отмахнулась от него, стараясь не вспоминать ничего из собственной жизни, что могло бы проникнуть в его мозг.