Она положила терминал на стол у забытого чая. И подтолкнула его с легким скрежетом, как будто царапнула пальцем по коже. Танака не взяла терминал.
— С вами происходит то же, что и со мной.
— Да, — призналась Ахмади. — Я вспоминаю туннель. Там были вы. Случилось что-то плохое.
— С Нобуюки. Хотя понятия не имею, что это за хрен.
— Эта штука нас связывает, — сказала Ахмади. — Создает перекрестные связи между нашими нейронами. Таким образом, что от электрического импульса нейрона в одном мозге срабатывает нейрон в другом. А знаете, мы ведь проводили подобные эксперименты на крысах. Помещали электрод в мозг одной крысы и подключали к радиопередатчику. Приемник подключался к другой крысе в другой комнате. Одной мы показывали красный цвет, а другую били током. Через некоторое время, когда одна видела красный цвет, другая вздрагивала даже без удара током. Мы называли это «телепатией на минималках».
— Ничего личного, но, похоже, у вас поганая работа.
— Я размышляла о том, каково это... для людей. Похоже на сон, только это не сон. Просто это слишком грандиозная концепция для нашего разума. Быть частью огромного мозга со множеством перекрестных связей — это не по-человечески. Он состоит из людей, но не является просто совокупностью людей. В такой же степени нас можно назвать нейронами и клетками.
— Вы по-прежнему считаете это психологическим насилием?
— Да, — сказала Ахмади. Его голос был низким и твердым. — Еще как.
Танака взяла предложенный ручной терминал со стола. На экране был список из десятка разных лекарств, с дозировками и предупреждениями. «Не принимать на пустой желудок». «Прекратить прием в случае возникновения сыпи». «Избегать во время беременности». Она защелкнула терминал вокруг запястья и положила две последние таблетки в карман.
— Это распространяется, — сказала Ахмади. — Не только на людей, которые были вместе с вами в пространстве колец. Оно распространяется повсюду. Как инфекция.
— Я знаю.
— Как это происходит?
Танака встала. Ахмади казалась ниже, чем была во время первого приема. А черты лица — мягче. Голос, который восхищался ею, потому что она напоминает его жену, умолк. Или блуждал где-то еще. Или его заглушили таблетки.
— Не знаю, как так вышло, — сказала Танака. — Но я намерена в этом разобраться.
— Как вы это остановите?
— В этом я тоже разберусь, — сказала она и вышла.
В коридоре она передала копию списка двум морпехам и направилась в аптеку.
— Берем любые препараты из списка, какие есть в наличии. И берем все необходимое, чтобы синтезировать еще на «Деречо», если это возможно.
— Откуда мы узнаем, какие можно синтезировать?
— Потрясите фармацевта, — сказала Танака.
Это заняло больше времени, чем ожидала Танака, но и груз оказался объемнее. В конце концов им вручили синие пластиковые пакеты, предназначенные для личных вещей пациентов. Выглядело так, будто они ходили за покупками по району модных магазинов. Один врач, круглолицый коротышка с дурацкой бородкой, проводил их до главного транспортного узла станции, не переставая нервно потирать руки. Танака любезно его проигнорировала.
Лифт прибыл через несколько секунд. Пока они ждали, один охранник откашлялся и спросил:
— Прямо в док, сэр?
— Да, — ответила Танака, но потом поправила: — Нет. Погодите. — Уже звенел подъезжающий лифт, но она открыла один пакет и выхватила знакомую прозрачную упаковку с таблетками. — Идите без меня. Встретимся на корабле.
— Вы уверены, сэр?
— Идите.
Она не стала смотреть, послушались ли они приказа. К этому моменту на «Деречо» не нашлось бы ни одного дурака, готового ей противоречить. Она снова вернулась в приемную доктора Ахмади. На этот раз здесь было больше людей. Они обернулись на нее с таким видом, как будто испугались. И правильно.
Ахмади была на том же месте, где Танака ее оставила, хотя каким-то образом перед ней появился свежий чай, который она все так же игнорировала. Танака дотронулась до ее плеча, и она медленно повернулась. Танака положила упаковку таблеток на стол рядом с чашкой. Ахмади накрыла ее ладонью.
— Сделаю, что смогу, — сказала Танака.
Глава тридцать пятая. Алекс
Алекс не сразу заметил шум драки. Причин было несколько. Он сидел в рубке, на верхнем ярусе «Росинанта», а свара происходила внизу, возле шлюза. К концу долгой и напряженной смены от усталости он соображал чуть медленнее, чем обычно. И к тому же включил любимый нео-нуарный канал, и детектив — его играл Шин Джан Парк — только что последовал за таинственной женщиной, Анной Риал, в ночной клуб на Титане. Оставалось всего несколько минут до того, как герой обнаружит труп полисмена, и около часа — прежде чем выяснит, что таинственная женщина приходится ему дочерью. За долгие годы Алекс много раз смотрел этот фильм и хорошо его помнил. Просмотр старых лент успокаивал. Спокойствие от уверенности в том, что произойдет дальше.
Он сам не смог бы сказать, что привлекло внимание, возможно, в клубе что-то звучало не так. Он остановил ленту, и Шин Джан Парк, заказывающий выпивку, застыл с полуприкрытыми глазами и нелепо разинутым ртом. На «Роси» слышалось только гудение воздухоочистителей, да еще стук его собственного сердца. Раздался очередной крик, и Алекс вздрогнул. Высокий, гневный девичий голос. Слов было не разобрать, но явно что-то случилось.
Он отстегнулся и направился через командную палубу к лифту. Девочка закричала опять, громче и яростнее. Алекс смог разобрать только слово «на хрен» в середине высказывания. Потом раздался такой громкий удар, что корпус пару секунд гудел.
— Вы что там? — сказал он, вплывая в командный шлюз.
Никто не ответил, но он услышал, как что-то негромко и успокаивающе говорит Амос. Сначала Алекс подумал, что произошло что-то с Ондатрой и Тереза вне себя от горя, однако это предположение тут же показалось не совсем правильным.
Опять раздался голос девочки, и Терезе он не принадлежал. Моложе и тоньше. И резкий, как острый нож. «У тебя на хрен нет никакого права вмешиваться. Ты просто дерьмо. Такая же подлая тварь, как Кортасар. Можешь возвращаться туда и сказать ей, что был неправ». Алекс двинулся дальше.
В шлюзе плавала Кара, на лице маска гнева и боли. Амос раскинул руки от стены до стены, словно небрежно опирался о них, преграждая девочке дорогу в «Роси». В шахте лифта уже были Джим и Тереза, поднимались с жилой палубы, привлеченные тем же шумом. Глаза Терезы были широко распахнуты от тревоги. Джим встретился взглядом с Алексом и кивнул.
— Я понимаю, отчего ты бесишься, Искорка, — сказал Амос. — Это тяжело.
— Прекрати об этом болтать! — крикнула девочка. — Ты ни черта обо мне не знаешь!
— Но все пройдет, — гнул свое Амос. — Может, и не вернется к тому, как было, прежде чем ты сунула голову в эту штуку, но станет лучше.
— Я должна там быть! Они должны мне рассказать! Я хочу туда, а ты все испортил. И теперь ты должен это поправить.
— Я и поправил.
— Все равно мы мертвые! — Теперь она начала всхлипывать. — Какая разница, если мы все равно мертвы.
— Давай-ка отведем тебя назад, к Малышу. Он волнуется.
— Не смей лезть к нам в головы! — завопила Кара, бросаясь на Амоса.
Удар тел друг о друга оказался сильнее и резче, чем ожидал Алекс, словно оба были утяжелены свинцом. Нападая, Кара не заботилась о балансе или равновесии. Амос был закреплен за поручень. Девочку отбросило, и она потеряла ориентацию. Там, где ее пятка с размаху стукнулась о переборку, в наполнителе и обшивке образовалась глубокая вмятина.
Крики и рыдания становились все яростнее, а потом внезапно угасли, как догоревшая свечка. Амос бросил взгляд через плечо — сперва на Терезу и Джима, потом снова на Алекса. На его щеке от удара Кары осталась черная полоса.
— Подойду к вам через минутку, — произнес Амос.
— Да не торопись, — отозвался Алекс и почувствовал, что это прозвучало нелепо.
Амос только кивнул и, переходя от одного поручня к другому, перебрался туда, где застыла сжавшаяся как кулак Кара. Амос что-то сказал ей — Алекс не расслышал, — а потом подхватил массивной белой рукой и потащил ее через люк на стыковочный мост.
Джим с Терезой приблизились к Алексу, и все трое наблюдали, как Амос направляется к «Соколу» и уходит.