— Добро пожаловать в мой уютный мирок, — сказала она, жестом обводя лабораторию.
Наоми ухватилась за поручень и одобрительно осмотрелась. Элви настолько привыкла к полудюжине многофункциональных рабочих мест, к тяжелому воздухоочистителю, созданному для улавливания опасных химикатов и тушения пожаров, что с появлением новых людей как будто увидела оборудование впервые. Оно стало таким же привычным, как собственное тело, и так же с легкостью воспринималось как должное. В системе Адро «Сокол» занимался в основном медицинскими сканированиями Кары и геологическими сканированиями алмаза, но корабль был построен для любых задач, от электронной микроскопии до вивисекции.
— Здесь здорово, — сказал Джим, почти искренне.
— Это хренова тюрьма, — улыбнулась Элви. — Но она моя.
Она поморщилась, осознав, что говорит это человеку, которого несколько лет пытали в настоящей тюрьме, но на лице Джима ничего не отразилось. Если он и заметил ее оплошность, то милосердно не стал заострять внимание.
— Сожалею, что мы поставили вас в сложное положение, — сказала Наоми. — Я знаю, что вы сильно рискуете, принимая нас здесь.
Элви отмахнулась левой рукой, а правой вывела на стену экран.
— Это было правильно. Когда вселенная в огне, нужно делать то, что должен.
— А она в огне? — спросила Наоми.
— Весьма интересный вопрос. Вы знаете о новом инциденте?
— Мы соблюдали режим тишины, — ответила Наоми. — Мы знаем только то, что рассказали вы.
— Ну, что бы это ни было, вы в нем поучаствовали, — Элви вывела на экран кольцевые врата в их новом, сияющем виде. Сбоку бежали колонки аналитических данных. — Во всяком случае, вы стали частью триггера. Бо́льшую часть прямых данных я получила от полковника Танаки.
— Той, что не прекращает попытки нас уничтожить?
— Именно, — сказал Фаиз. — Пока вы были на пути сюда, она составляла отчеты и отправляла нам исходные данные. Ее сканеры в реальном времени прочесывали медленную зону в поисках следов вашего прохода, когда началась вся катавасия. И даже наблюдала за ней.
Элви махнула рукой, и на экране появился знакомый пузырь с равномерно распределенными по поверхности вратами. Она увеличила изображение одних врат, расположенных под косым углом к телескопу, передающему изображение — кольцо врат, искаженное перспективой, превратилось в овал. В центре врат светлячком мерцал проблеск света. Шлейф двигателя корабля, тормозящего перед проходом.
— Врата Сол, — сказала Элви. — На них до сих пор приходится почти половина трафика.
— Вообще-то, полно другого трафика, — мрачно сказала Наоми. — Включая нас.
Элви пошевелила рукой, и мерцание во вратах замедлилось. Судя по показаниям, замедление составило несколько тысяч раз, но картинка не была прерывистой. Джим скрестил руки и нахмурился. Амос и Кара наблюдали с одинаковым интересом и неподвижностью. Мерцание становилось все ярче, пока экран не стал чисто белым.
— Это был корабль колонистов. — Элви говорила быстро, отрывисто и тревожно. — Он попытался пройти во врата через несколько секунд после появления корабля Танаки. Мы не знаем, сколько переходов произошло до этого, но это и не важно. Достаточно, чтобы превысить порог безопасности.
Свечение стало ярче... и погасло. Элви почувствовала радостное волнение, но только потому, что она уже знала — люди, за гибелью которых она сейчас наблюдала, остались живы. Каким-то чудом они спаслись. Шлейф двигателя вернулся, сгущаясь в пространстве колец, словно корабль все-таки прошел во врата, хотя он явно исчез за несколько мгновений до этого.
— Что это за хрень? — пробормотала Наоми.
— Корабль стал летучим голландцем, а потом вернулся. Но это лишь разминка, — ответила Элви. — Поглядите, как это понравилось сущностям во вратах.
Край медленной зоны пузырился, светлел, бугрился. Элви уже видела это раньше, и прошлый раз изо всех кораблей пережил только «Сокол». Когда она заговорила, ее голос стал более напряженным и высоким.
— Мы видели такое, когда потеряли «Медину». Прямое нападение сквозь барьеры кольцевого пространства. Оно уничтожило «Медину». Оно уничтожило «Тайфун».
— Жаль, что не Танаку, — заметил Амос.
По пространству колец пробегали всполохи, похожие на злобное северное сияние, и сквозь свет двигалась тьма. Элви поймала себя на том, что горбится, будто защищая живот от удара, и усилием воли распрямилась.
— А потом — вот это, — сказала она.
Как единое целое, врата и станция вспыхнули белым светом, ослепившим телескопы на жуткие и долгие три секунды. Когда свет померк, пространство колец, будто после длинного, медленного выдоха, снова стало собой со всеми двигателями, маячками и трафиком, которые были здесь раньше. Включая корабль колонистов, за исчезновением и преобразованием которого они только что наблюдали.
— Засветились не только врата Адро, — сказала Наоми.
— Нет, сразу все. И кроме того, был когнитивный эффект. Большинство данных полковника Танаки касаются именно его.
— Когнитивный эффект вроде потери памяти? — спросила Наоми.
— Нет, — ответил Фаиз. — Совсем, совсем другой.
— Похоже, сознания людей в пространстве колец соединились в сеть, — продолжила Элви. — Всех экипажей на всех кораблях. Очевидно, это было совершенно ошеломительно. Но есть свидетельства, что все эти люди участвовали в воспоминаниях и переживаниях друг друга.
Амос почесал подбородок.
— Похоже на то, что у нас с Искоркой.
— И очень похоже на то, о чем ты, Кара, рассказывала после погружений в БИМ.
— БИМ? — спросил Амос.
— Алмаз. Библиотека.
— Почему БИМ? — поинтересовался Джим.
Элви нахмурилась и покачала головой.
— Суть в том, что, когда мы увидели такое у вас, — она указала на Амоса и Кару, — то предположили, что это связано с тем, как вас модифицировали дроны-ремонтники. Но то, что произошло в пространстве колец, случилось с немодифицированными людьми. Эффект продлился недолго, на самом деле, всего лишь мгновение. Однако воспоминания оказались яркими и стойкими. Излучение от врат тоже интересно. Взгляните на это.
На экране появилось нечто похожее на невероятно сложную паутину. Элви жестом повернула ее и посмотрела на Джима.
Он кивнул.
— Понятия не имею, что это.
— Коммуникации между вратами, — сказала Элви. — Мы считаем, что структуры в излучении установили синхронизацию между вратами, похожую на ту, что мы наблюдаем здесь между Карой и... алмазом.
— Врата общаются друг с другом? — спросила Наоми.
— Мы использовали их как систему транспортировки материи, которой они, собственно, и являются. Вполне логично, что они также являются коммуникационной сетью.
У Джима по шее пробежали мурашки, и он вздрогнул.
— Амос говорил что-то про свет, который может мыслить.
— Да. Под эту архитектуру хорошо подходит одна модель — нейронная сеть. Очень маленькая, но обработка сигнала имеет некоторое реальное сходство. Если это полносвязная сеть, где каждое соединение действует как синапс, то их чуть меньше миллиона. То есть, примерно одна десятая ума плодовой мушки. А если они устанавливают связи между вратами с различными частотами, действующими как отдельные связи, то им потребуется порядка десяти миллионов различных частот, чтобы потягаться интеллектом с домашним котом...
— Хотите сказать, врата живые и самостоятельно мыслят? — спросила Наоми. Дрожь в ее голосе подозрительно походила на страх.
— Нет. Но я и не утверждаю обратного. Однако если говорить о биологических системах, то они достаточно просты. — Она помолчала. — Я пыталась вас успокоить.
— Похоже, не получилось, — заметил Джим.
— Да, — согласилась Наоми. — Совсем не получилось.
Элви выключила настенный экран и с помощью поручня повернулась к ним.
— Простите. Я так долго со всем этим вожусь, что просто счастлива обнаружить что-нибудь, не сводящее с ума своей сложностью. Когда-то у меня был друг, который целых пять лет моделировал белковые цепи в печени форели. А я должна делать аналитическую работу той же глубины за полчаса по пять раз на дню. Это просто бесчеловечно.
— Я руководила партизанским правительством с дерьмовой связью, тринадцатью сотнями изолированных систем и буквально миллиардами людей, убежденных, что их дела — самые важные на свете, — заметила Наоми. — Мне понятны ваши чувства.