— Не спорю, — ответил Джим и кивнул на экран. — Что там?
— Ничего нового, вот только... — Алекс указал на сияющее кольцо. — Не знаю. Все смотрю на него. И гадаю, что за чертовщина там происходит.
— Ну, оно все же нас не убило. Для начала неплохо.
— Это точно, могло быть хуже. Но... Вот ты думаешь, будто что-нибудь понимаешь, да? А потом оказывается, что ты просто привык. Оно раз за разом что-то делает, и через некоторое время ты думаешь, что так оно и работает. А потом раз – и оказывается, что это нечто совершенно другое
— Как использовать микроволновку вместо светильника, потому что внутри у нее есть свет, — сказал Джим.
Он пытался вспомнить, где услышал этот пример.
— Ага, точно, — ответил Алекс. — Думаешь, что понимаешь суть, а оказывается, это просто поверхностное знакомство.
Джим глотнул еще пива. По понятным причинам хмель отдавал грибами.
— Я надеюсь, Элви что-то об этом знает. То есть, я имею в виду, понимает лучше, чем мы.
— Будем надеяться, — согласился Алекс, выжал из груши остатки пива и забросил ее в утилизатор. И рыгнул, удовлетворенно и громко.
— Сколько ты уже выпил? — спросил Джим.
— Так, чуток.
— Ты что, напился?
Алекс подумал.
— Немного есть. — Он тяжело опустился в кресло-амортизатор. — В детстве у меня была реально дерьмовая нянька. Мне было девять, а ей шестнадцать. Мы смотрели ужастик. Под землей жил здоровый котяра-монстр, и его разозлили какие-то сейсмические исследования. Он вылез на поверхность, стал раздирать города и рушить туннели. Напугал меня до смерти.
— В детстве что только ни пугает, — заметил Джим.
— Да я знал, что это не по-настоящему. Я был мелкий, но не дурак же. Но я все равно боялся его, и кое-какие слова отца помогли с этим справиться. Знаешь какие? Он доказал, что кот настолько не масштабируется.
— Не масштабируется?
— Объем исчисляется кубометрами. Такой здоровенный кот, способный раздербанить город, не поднимется на лапы, даже при марсианской гравитации. Его кости сломаются под собственным весом. И мне этого оказалось достаточно. Я перестал бояться, потому что понял — так не выйдет. И сейчас прямо как тот кот — это не масштабируется.
Джим на секунду задумался.
— Либо ты перепил, либо я недопил. Я не понимаю.
— Все врата. Все системы. Это слишком много для нас. Больше, чем мы вообще можем объять. Я хочу сказать — ты когда-нибудь думал, каково наблюдать за всеми системами, сколько их там сейчас? Даже просто увидеть, где мы? Тысяча триста семьдесят три штуки врат...
— Семьдесят одна. Танджавур и Текома пропали.
— Тысяча триста семьдесят одни врата, — согласился Алекс. — А теперь допустим, ты планируешь лететь так, чтобы не тормозить, входя во врата. Разгоняешься до самых врат, а потом тормозишь всю дорогу до планеты. Тебе может понадобиться целый месяц.
— И реакторной массы не хватит.
Алекс отмахнулся от этого возражения.
— Ну, допустим, ты запасся перед полетом. И реакторной массой, и топливом, и едой, всем. И еще жидким гелием для избавления от избыточного тепла.
— Значит, игнорируем все возможные ограничения?
— Да. Пять миллиардов километров за месяц, и так каждый месяц. Совсем без дрейфа. Не останавливаясь на планетах. Только...
Он выбросил вперед руку, изобразив скорость.
— Ладно.
— Сто пятнадцать лет. Начинаешь с рождения и заканчиваешь стариком, не увидев в жизни ничего, кроме корабля изнутри. Пусть ещё по неделе на каждой планете — не в каждом городе, не на каждой станции, просто как турист, на планете. Добавляем ещё двадцать восемь лет. Итого тебе уже около ста сорока. Это целая жизнь, только чтобы взглянуть. Получить общее представление. И ни разу не увидеть то же место во второй раз.
Джим об этом думал. Между работой на Транспортный профсоюз в давние времена и полетами для подполья он успел побывать в бо́льшем количестве систем, чем почти все знакомые ему люди, тем не менее, таких систем было меньше трех десятков. Джим знал, сколько их ещё, сколько он никогда не увидит, сколько систем пыталась скоординировать Наоми. Алекс прав, это очень трудно. Может быть, нереально.
— И это еще не самое худшее, — продолжил Алекс. — К тому времени, как закончишь миссию, там, откуда ты начал, за столетие все изменится. Прежним там ничто уже не останется. Все места, где бываешь, начинают изменяться в ту минуту, как ты покидаешь их.
На экране мерцали и переливались врата. Условными цветами на карте отображались исходящие радиоволны и рентгеновские лучи. Джим никак не мог избавиться от представления о вратах как о глядящем на них огромном глазе.
— Это все тоже чересчур велико для людей, — сказал Алекс. — А насчет того, кто это построил... Может, им и под силу справиться, но мы созданы не для таких масштабов. Мы стараемся стать достаточно крупными, но ломаем ноги, едва попытавшись подняться.
— Хм-м... — протянул Джим и спустя секунду добавил: — У тебя пиво еще осталось?
— Не-а.
— А ты хочешь?
— Ага.
«Сокол» с выключенным движком поначалу казался просто маленьким астероидом странной формы. Он находился чуть менее чем в трехстах тысячах километров от алмаза Адро и вращался по орбите вокруг него как крошечная луна. Артефакт выглядел устрашающе — необъятно огромный, зеленый, то и дело мерцающий мрачным внутренним светом, словно глубоко в недра объекта проникла буря. И планета, и хранилище информации.
Джим достаточно знал о работе, предварительно проделанной Элви, и поэтому мог оценить в высшей степени неестественные свойства объекта: он не разрушился от собственной массы, был связан с теми же принципами нарушений пространства, что и врата и он обладал способностью хранить много больше информации, чем произвело человечество за тысячелетия своего развития. «Сокол» — тускло-белый, наполовину органический, как и все лаконийские корабли, вызывал бы раздражение в любой другой обстановке. Здесь же Джим ощущал странное родство с ним. Может быть, технологии корабля и чуждые, но конструкция в основном человеческая.
Алекс вывел «Роси» на совпадающую орбиту и аккуратно маневрировал до тех пор, пока не стало казаться, что корабли уже соединились, связанные общей скоростью и притянутые друг к другу. Пока Амос готовился выдвигать стыковочный мостик, вся команда «Роси» собралась у шлюза.
— Знаете, что забавно? — произнес Джим. — Мне все время кажется, что когда этот люк откроют, нас встретит Танака с кучей лаконийских морпехов в силовой броне, готовых к атаке.
Тереза закатила глаза, но Наоми засмеялась.
— Этого не случится.
— Разумеется, нет. Но я уверен, что так и будет. Странно, правда?
Наоми взяла его за руку, на мгновение сжала и сказала, глядя в глаза:
— Все в порядке. Элви на нашей стороне, и а этим кораблем командует она.
— И вообще, — вставил Алекс, — даже если не она, у них была куча времени вызвать подмогу. А здесь нет никого, кроме наших двух кораблей.
Джим кивнул. Он и сам понимал, что эти страхи иррациональны. Правда, это не мешало их ощущать, но немного помогало легче к ним относиться. Они выдали свою связь с Элви ее экипажу в тот момент, когда переместились в эту систему, и, насколько могли судить, никто не забил тревогу. Так что стыковка двух кораблей и переход с «Росинанта» на «Сокол» были мелочью в сравнении с тем, что они уже сделали.
Амос защелкнул последний фиксатор стыковки и запустил протокол синхронизации. Легкое шипение и вибрация означали, что мостик выдвигается, образуя коридор между двумя кораблями.
— Тем не менее, я считаю, что всем не следует переходить туда, — сказала Наоми. — По крайней мере, не сразу.
— До тех пор, пока не узнаем, какая там ситуация, — согласился Алекс.
— И вообще никогда, — сказала Наоми. — Кто-то должен всегда оставаться на «Роси». Это правило. Элви я доверяю и уверена, она знает свою команду. Но нам я доверяю больше.
Алекс поднял руку, как школьник, отвечающий на вопрос.
— Буду рад присмотреть за хозяйством, если все вы хотите пойти.
— Я считаю, Амос тоже должен остаться на «Роси», — сказала Наоми.
— Лучше мне пойти с вами, — возразил Амос. — Здесь не происходит ничего такого, за чем не смогла бы приглядеть Кроха.
Наоми поколебалась, и Джим на мгновение представил, что случится, если она все же прикажет Амосу остаться. Вероятно, у Наоми имелись те же сомнения.