Бакари зевнул, не открывая глаз, и пошевелился на руках у Кита. Скоро он проснется, а значит, потребуется молоко и смена подгузника. Кит отправил сообщение Рохи: «Он просыпается».
У них была смесь, но Рохи верила в грудное вскармливание, и хотя Кит мог сам заботиться о ребенке, он был этому рад. Кроме того, он мог пойти в крошечный спортзал на ежедневную тренировку.
Бакари наморщил нос, как делал с тех пор, как они увидели его на УЗИ, и открыл блестящие темные глаза. Его взгляд немного поблуждал, пока не нашел Кита. Малыш тихо сказал «бап», не столько лепет, сколько просто бормотание себе под нос. Если он и не испытывал особой радости при виде отца, то, вероятно, потому, что Кит почти всегда был рядом. И чувствовал странную гордость от того, что его воспринимают как данность.
Кит размышлял, отправить ли еще одно сообщение Рохи или развести смесь, когда дверь каюты открылась. Увидев лицо жены, он сразу понял — что-то случилось.
— Детка? — спросил он.
— Я здесь.
Она указала на Бакари, и Кит вынул его из компрессионных пеленок. Бакари довольно задвигал ручками и ножками, как будто летать в невесомости для него было совершенно естественно. Рохи обхватила его рукой и подтянула поближе. Малыш, зная, что сейчас будет, начал хватать ее за комбинезон. Будто лунатик, Рохи расстегнула комбинезон и приложила ребенка к груди.
— Детка, что случилось? — снова спросил Кит.
Рохи набрала воздуха, как дайвер перед погружением.
— Был еще один инцидент. В системе Сан-Эстебан.
Кит почувствовал, как у него сжалось нутро, но лишь слегка. Пришельцы из колец отключали его разум уже раз пять. Как и у всех в Соле.
— Насколько серьезный? — спросил он.
— Они мертвы. Все в системе. Они просто умерли.
Глава двадцатая. Элви
Система Сан-Эстебан была одной из колоний первой волны, обследованных и изученных прежним работодателем Элви — компанией «Роял чартер энерджи». В ней имелась одна обитаемая планета, а также спутник газового гиганта с пригодной для дыхания атмосферой. В десяти городах жили восемнадцать миллионов человек. Здесь была первая параллактическая станция, которая определила взаимное расположение систем врат в галактике, а также полуавтономная акваферма размером с Гренландию и исследовательская станция в застойной зоне гелиосферной мантии. Система подошла к возможности самообеспечения три года назад, но все еще импортировала многое из Сола, Оберона и Бара-Гаона.
Именно поэтому «Аматэрасу», корабль из системы Сол, с грузом промышленных реактивов высокой очистки и оборудования для перегонки рискнул пройти во врата Сан-Эстебана.
Элви просмотрела снимки, присланные раненым корабельным врачом. Она видела их уже раз десять, слушала его записи и читала результаты вскрытия.
Мертвец с ее экрана сейчас летел в каком-то мешке на Лаконию в Директорат по науке для более тщательного исследования. Элви наклонила голову и рассмотрела влагу на спине его комбинезона, натянутую из-за вздутия ткань и запавшие глаза, отдавшие воду воздуху. Согласно удостоверению личности и генетическому образцу, он был стажером-инженером на станции снабжения и одним из первых тел, которые они обнаружили. Когда-то он был человеком по имени Алехандро Лоури. А теперь — просто СанЭстебанТруп-001.
Голоса, звучавшие, когда она просматривала тела, были не из Сан-Эстебана. Элви уже поняла, что капитан и врач «Аматэрасу» мало что могли ей рассказать. В поисках озарения она пошла дальше. Сейчас она слушала Джеймса Холдена и женщину с тягучим акцентом, который Элви считала присущим уроженцам долины Маринер, но сейчас он стал в некотором роде лаконийским.
— Расскажите о том, как гасли системы, — сказала женщина, ведущая допрос.
— Сначала была только одна, — ответил Джим. — И... групповое сознание? Консенсус? Я не знаю, как правильно это назвать. Хор. Они не особенно обеспокоились. Сперва.
Элви переключилась на внешнее. Пожилая женщина с седыми, растрепанными волосами лежала в лучах солнца. Рядом с человеческим телом лежало незнакомое Элви животное. Нечто напоминающее маленькую, насекомоподобную свинью. Сложные глаза по обеим сторонам длинного образования, похожего на череп. Значит, это хищник, и, судя по всему, умер одновременно с женщиной. Элви нашла статью об этом виде и о том, что было известно об анатомии и физиологии древа жизни Сан-Эстебана.
— Потом было еще несколько. Штуки три-четыре. И даже тогда это вызвало всего лишь любопытство, — сказал Джим.
— Что оставалось в системах? Там были тела? Или инопланетяне просто исчезли? — спросила женщина.
— Ничего похожего, — сказал Джим. — Системы просто гасли. Все равно что потерять канал связи.
— Тогда откуда они знали, что системы мертвы?
— Они все были связаны. Если кто-то отрежет вам руку, она будет мертва? Так что да, системы были мертвы.
«Потому что, — подумала Элви, — строители, или римляне, или космические медузы, световые сущности, не знали, что такое одиночество, с тех пор как научились светиться в древнем ледяном океане». Они были индивидуумами и единым целым одновременно. Суперорганизм, связанный так же тесно, как она со своими органами и конечностями. Элви нашла статью, в которой говорилось о внутренней передаче сигналов у насекомоподобной свиньи, и пробежалась по ней глазами, не погружаясь в детали.
— И они решили только на этом основании уничтожить целые системы? — спросила женщина.
— Это как срезать плесень с куска сыра. Или раковую опухоль с кожи. Они выжигали плохое место. Оно им было не нужно. Они думали, что так это прекратится.
— Что именно прекратится?
— Темнота. Смерть.
— Привет, — сказал Фаиз, и Элви остановила запись.
— Привет, — вздохнула она.
Фаиз парил в дверях ее кабинета. Он выглядел устало. Все сейчас так выглядели. Все устали.
— Спасательный дрон из Лаконии только что прошел через врата, — сказал Фаиз. — Еще пара недель, пока он выйдет на орбиту, и мы будем есть то же самое, что и сейчас, но с вкраплением других атомов.
— Хорошо. Будем надеяться, что доживем до того времени.
Она хотела пошутить. Черный юмор. На вкус слова отдавали мелом. В глазах мужа мелькнуло страдание, но он все же решил улыбнуться.
— Что слушаешь?
Элви посмотрела на вмонтированные в стены динамики, будто они могли помочь ей вспомнить.
— Э-э-э... Джеймса Холдена. Его допросы на Лаконии. Я пытаюсь получить записи, сделанные после открытия врат. Насколько мне известно, в Алигарском мусульманском университете есть архив, но я пока не добилась от них ответа.
— Ищешь что-то конкретное?
— С годами воспоминания меняются. Я просто хочу посмотреть, соответствует ли то, что он говорит сейчас, тому, что говорил раньше.
— Вдруг удастся понять, почему мы до сих пор еще живы?
— У меня есть пара теорий на этот счет.
Фаиз оттолкнулся и вплыл в комнату, ухватился за поручень и устроился рядом с женой. Светлая щетина припорошила его щеку легким снегопадом. Элви взяла его за руку левой рукой, а правой вывела на экран данные по очистке воды из системы Сан-Эстебан. График эффективности был не слишком сложным.
— И на что я смотрю? — спросил Фаиз.
— Увеличение количества солевого осадка совпадает с моментом, когда все умерли, — сказала Элви. — Похоже, механизм, который придумали темные боги, заключается в том, чтобы сделать ионные связи чуть-чуть более прочными. Это продлилось достаточно долго, чтобы отключить нейроны. Местная фауна также использует ионные каналы для передачи сигналов, хотя это больше похоже на вакуумные каналы, чем на нервы. Но они все равно прекрасно испортились. Хотя можно сказать, что этот способ не уничтожает микробиоту.
— Откуда можно это сказать?
— Вздутие. Там внутри пукают микробы.
— Совершенно жуткая история кончается туалетным юмором, и теперь я не знаю, как реагировать.
— Это не шутка. Но как только все закончилось, очистка воды снова заработала. «Аматэрасу» прошел во врата всего через несколько часов после инцидента. Все разрушения на снимках произошли, пока он добирался до посадочной площадки.
— И что это значит?
— Кажется, враг не знает, что это сработало. Вот, послушай.
Элви нашла помеченную аудиозапись и включила ее.
«Ничего похожего. Системы просто гасли. Все равно что потерять канал связи».