– Посмотри на меня! Посмотри!
Зорэн с трудом поднял голову – шея каменела, каждое движение резало плоть изнутри маленькими иголочками – и увидел золотисто-карие глаза. Их горящий мёд затекал внутрь и успокаивал пульсирующие раны. Ничего, кроме этих глаз, Зорэн больше не видел.
И вдруг всё прекратилось. Боль утихла в одно мгновение. Кровоточащие раны внутри затянулись, не оставив ни единого шрама. Неясная, но приятная лёгкость наполнила тело. Дышать стало проще. В воздухе – свежем, ночном, пропитанным лунным светом, витал тонкий цветочный запах. И ещё тысячи ароматов, которые Зорэн никогда в жизни не чувствовал и названия которых не знал. Он ощущал каждый бугорок скалы, видел каждую неровность, ямку.
Зорэн смотрел на мир, словно видел его впервые.
Ему это нравилось. Ощущение полного счастья – всепоглощающего, всеобъемлющего, накапливалось внутри. Накапливалось и рвалось из тела в холодную ночь, к полной, хрустально мерцающей луне. Зорэн поднял голову. И завыл.
***
Когда Зорэн открыл глаза, то увидел алую ткань. Хотя она казалась прозрачной, в помещении царили тень и прохлада. Мягкие простыни и крошечные подушки принимали ноющие суставы и налитую чугуном голову, обволакивали и не хотели отпускать. Зорэн не противился. Ему было тяжело дышать, он не мог шевелиться. И несмотря на это, ощущал лёгкость в груди.
В глаза ударил яркий солнечный свет. Зорэн сощурился.
– Проснулся?
Буря вошла. Рыжие волосы сливались с алой тканью купола. Буря улыбалась, излучала энергию и была такой человечной, что Зорэн начал сомневаться в существовании её волчьего облика. У неё было округлое лицо с мелкими веснушками, успешно скрывающая их загорелая кожа и длинные коричневые ресницы. Они делали взгляд Бури чуточку детским.
– Давай, поднимайся. Чем быстрее ты выйдешь на свежий воздух, тем быстрее пройдёт боль после обращения. Давай-давай, вставай. Будет больнее, если продолжишь валяться!
Буря начала толкать Зорэна в бок. Он покорно пытался подняться, но не обнаружил привычных конечностей. У него не было рук и ног. Были только лапы с четырьмя пальцами и острыми когтями, покрытые чёрной шерстью,.
Зорэн удивлённо заскулил. И тут же замолк, испугавшись этого нового звука, который издавать не хотел.
– А чего ты удивляешься? Уснул в облике волка – в облике волка и проснулся.
С трудом, с помощью Бури, Зорэн поднялся. Лапы дрожали то ли из-за тяжести звериного тела, то ли из-за слабости после первого обращения. Картинка перед глазами пестрела, пульсировала цветом – непривычная яркость. Зорэн тряхнул головой – цвет никуда не исчез.
– Ну не надо, – сказала Буря. – Превратишься обратно – будет легче. Я помогу. Сядь.
«Я встал-то с трудом», – проскулил Зорэн, но повиновался.
– Смотри на меня.
Превращение произошло мгновенно. Зорэн едва успел поднять глаза на Бурю, едва поймал её медовый взгляд – и уже чувствовал привычное родное человеческое тело. Руками ощупал плечи, грудную клетку, ноги. Ощущал под кожей тепло и лёгкую щекотку. Зорэн прислушался к себе, прикрыв глаза: боли не было.
– Тебе тебе нужно представить что-то особенное, что-то, что было рядом с тобой во время первого превращения. Обычно мы представляем глаза волка, который помогал, – голос Бури звучал дальше и тише, чем раньше.
Зорэн поёжился. Ему стало холодно. Он будто провалился в прорубь, застрял подо льдом и лениво пытался вернуться во внешний мир. Мир открывал перед ним ворота медленно и неохотно.
– Держи, одевайся, – Буря кинула Зорэну холодную льняную ткань. – К вожаку нельзя идти в таком рванье.
Она вышла из шатра.
Зорэн думал, всегда ли во время превращения будет рваться одежда, пока натягивал штаны. Они оказались короткими, не закрывали голени. С голубой туникой он долго возился, пытаясь подвязать её серебряным поясом. Одежда была свободной и мягкой – гораздо мягче той, к которой он привык в доме мачехи.
Боясь подняться в полный рост и упереться головой в купол шатра, Зорэн подполз на четвереньках к выходу и осторожно высунулся из полога. На голову тут же опустилась чья-то рука и ласково потрепала по волосам.
– Вылезай уже, – позвала Буря, – вожак ждёт.
Зорэн прищурился. Над головой висело пылающее солнце. Каждый уголок поселения, каждый шатёр, стоявший в кругу других похожих шатров, каждая лохматая детская голова, каждая женская коса и юбка были щедро облиты тёплым сиянием. В центре площади горел костёр, и в солнечном свете он казался тусклым и негорячим.
– Все они… оборотни? – негромко спросил Зорэн, не отрывая взгляда от жителей поселения.
– Да. Ну что, страшные? – Буря тихо усмехнулась.
– Совсем нет.
Буря махнула рукой, приглашая следовать за ней. Они пошли через площадь.
– Давно вы здесь живёте? – спросил Зорэн. Он крутил головой вправо-влево, поэтому постоянно спотыкался.
– Да, очень давно. Никто не помнит, как стая пришла в лес.
– И вы всегда были оборотнями? Никогда не были обычными людьми?
– Да. Всегда были оборотнями.
– Но к людям вы не выходите, не живете вместе с ними. Почему?
– Не думаю, что люди обрадовались бы такому соседству. Да и не нужны нам человеческие поселения, мы прекрасно живём здесь.
– А…
– Я не думала, что ты такой разговорчивый! – Буря не выдержала, но, заметив, что Зорэн поник, похлопала его по плечу. Пришлось привстать на носочки: он был гораздо выше. – Я всё расскажу, но после встречи с вожаком, ладно?
– Да. Но можно последний вопрос?
– Валяй.
– Зачем мы идём к вожаку?
– Во-первых, просто познакомиться. Если ты будешь жить здесь, то будешь обязан ему подчиняться. Во-вторых, он даст тебе имя. Обычно он выбирает имя для новорождённого ребёнка. Он видит его будущее, его способности и выбирает, опираясь на его дар, умения или внешность. Но чаще на дар. Став оборотнем, ты переродился и должен обрести новое имя.
Они подошли к большому шатру, укрытому красной тканью, шкурами и сеткой зелёного плюща. По бокам от входа на тонких, но с виду крепких палках стояли факелы. Сейчас они не горели, только чернели круглой верхушкой.
Наклонившись, Буря и Зорэн вошли внутрь. Внутри шатёр оказался таким же огромным, каким выглядел снаружи. Земляной пол прикрывали плетёные ковры, вдоль стен лежали волчьи шкуры, заменяя кровати. У входа на деревянной подставке блестели железными наконечниками копья и стрелы. Лук лежал рядом.
Буря пихнула Зорэна в бок. Он оторвал взгляд от оружия, увидел, что она сидит на коленях, и тоже опустился на ковёр с изображением леса. Наконец он увидел хозяина шатра. Мужчина сидел, скрестив ноги и положив на колени ладони с узловатыми пальцами, и кажется, совсем не слышал гостей. У него были закрыты глаза. Короткие ресницы, опалённые брови и крошечный круглый шрам на правой щеке выдавали в нём опытного охотника. Высокий и широкоплечий, он чем-то походил на песочного волка, которого Зорэн видел ночью. Только у вожака были тёмные, с редкой проседью волосы. И голубые глаза, как оказалось.
– Тебя Буря привела ночью? – спросил вожак тихо, почти шепотом.
– Да, – проговорил Зорэн. Он чувствовал неясное благоговение перед этим мужчиной. На вожаке была туника зелёного цвета без рукавов, но с коричневым поясом, песочные шаровары и кожаные сандалии – наряд Океана казался богаче и изящнее, чем эта простая одежда. И всё же Зорэн узнал бы в мужчине со шрамом вожака, даже если бы Буря не сказала, к кому они шли, и не упала бы на колени.
– Тебе понравилось поселение? Успел осмотреться?
Зорэн не знал, что ответить.
– Может, ты всё ещё напуган?
Зорэн покачал головой. Вожак улыбнулся.
– Хорошо. Ты останешься с нами?
Зорэн молчал.
Буря закатила глаза, нашарила его ногу и крепко ущипнула за голую лодыжку. Зорэн зашипел, пихнул её в бок. Медовые глаза широко распахнулись. Буря посмотрела на него так, будто он только что совершил преступление.
– Простите, – проговорила Буря, низко наклоняя голову. – Он ещё не знает наших правил.
– Всё в порядке, – голос по-прежнему звучал ровно и тихо, но на тонких губах играла улыбка. – Но я хотел бы услышать, что он скажет. Что ты думаешь о жизни в поселении, о жизни в стае?
– Я… – слова застыли на языке. Зорэн чувствовал, что должен сказать всё, всю правду, все мысли. Чувствовал, что может это сделать, что его не ударят за неправильный ответ, что не отправят в наказание в лес на три ночи. Он доверял этому незнакомому человеку, который и человеком-то был только наполовину. – Я только узнал о существовании оборотней и о поселении. Я не очень понимаю, почему вы живёте здесь и по каким правилам. Меня всё немного пугает… Мне интересно, но страшно…