Тьяден - счастливчик. Он не знает, что такое заботы. В сопровождении Хайе и Леера он удаляется, чтобы не попасться начальству под горячую
руку.
Мюллер все еще не закончил свой опрос. Он снова принимается за Кроппа:
- Альберт, ну а если ты и вправду попал бы сейчас домой, что б ты стал тогда делать?
Теперь Кропп наелся и стал от этого уступчивее:
- А сколько человек осталось от нашего класса? Мы подсчитываем: семь человек из двадцати убиты, четверо - ранены, один - в сумасшедшем доме.
Значит, нас набралось бы в лучшем случае двенадцать человек.
- Из них трое - лейтенанты, - говорит Мюллер. - Ты думаешь, они согласились бы, чтобы на них снова орал Канторек?
Мы думаем, что нет; мы тоже не захотели бы, чтобы он орал на нас.
- А как ты представляешь себе, что такое тройное действие в «Вильгельме Телле»? - вдруг вспоминает Кропп и хохочет до слез.
- Какие цели ставил перед собой геттингенский «Союз рощи»? - испытующе спрашивает Мюллер, внезапно переходя на строгий тон.
- Сколько детей было у Карла Смелого? - спокойно парирую я.
- Из вас ничего путного не выйдет, Боймер, - квакает Мюллер.
- Когда была битва при Заме? - интересуется Кропп.
- У вас нет прочных моральных принципов, Кропп, садитесь! Три с минусом! - говорю я, делая пренебрежительный жест рукой.
- Какие государственные задачи Ликург почитал важнейшими? - шипит Мюллер, поправляя воображаемое пенсне.
- Как нужно расставить знаки препинания во фразе:
«Мы, немцы, не боимся никого, кроме бога?» - вопрошаю я.
- Сколько жителей насчитывает Мельбурн? - щебечет в ответ Мюллер.
- Как же вы будете жить, если даже этого не знаете? - спрашиваю я Альберта возмущенным тоном.
Но тот пускает в ход другой козырь:
- В чем заключается явление сцепления? Мы уже успели основательно позабыть все эти премудрости. Они оказались совершенно бесполезными. Но
никто не учил нас в школе, как закуривать под дождем и на ветру или как разжигать костер из сырых дров, никто не объяснял, что удар штыком лучше
всего наносить в живот, а не в ребра, потому что в животе штык не застревает.
Мюллер задумчиво говорит:
- А что толку? Ведь нам все равно придется снова сесть на школьную скамью.
Я считаю, что это исключено:
- Может быть, нам разрешат сдавать льготные экзамены?
- Для этого нужна подготовка. И даже если ты их сдашь, что потом?
Быть студентом не намного лучше. Если у тебя нет денег, тебе все равно придется зубрить.
- Нет, это, пожалуй, немного получше. Но и там тебе тоже будут вдалбливать всякую чушь.
Кропп настроен совершенно так же, как мы:
- Как можно принимать все это всерьез, если ты побывал здесь, на фронте?
- Но надо же тебе иметь профессию, - возражает Мюллер, точь-в-точь так, как говаривал Канторек.
Альберт вычищает ножом грязь из-под ногтей. Мы удивлены таким щегольством. Но он делает это просто потому, что задумался. Он отбрасывает нож
и заявляет:
- В том-то и дело. И Кат, и Детеринг, и Хайе снова вернутся к своей профессии, потому что у них она уже была раньше. И Химмельштос - тоже. А
вот у нас ее не было. Как же нам привыкнуть к какому-нибудь делу после всего этого? - Он кивает головой в сторону фронта.
- Хорошо бы стать рантье, тогда можно было бы жить где-нибудь в лесу, в полном одиночестве, - говорю я, но мне тотчас же становится стыдно за
эти чрезмерные претензии.