– Они на Космоюаньское шоссе поедут.
– Почему ты так решил?
– Домой. Там же почти все жадаи живут. Ну, кроме вампиров. Все манкиры, манистры и уж тем более гадистры.
– Точно! – Сеня хлопнул себя по лбу.
– Давай, запрягай громокот Бори Вана. То есть космоцикл заводи, – скомандовал Проникаев.
– Тачила у них скоростная, – озабоченно сказал Сеня, кивая в сторону кормы «Бэт-Гэд Мобиля», покидающего парковку. – Догоним ли?
– И что ты вечно ноешь, сомневаешься? – раздраженно рявкнул Проникаев. – С именем Императора догоним, помолясь. Тем более, что у нас тут тоже не черепаха из созвездия Слизня. Глюонный космоцикл кое-чего стоит! В общем, Знаменский. Пошли реактор запускать, – уже спокойнее скомандовал Проникаев.
И они пошли, а точнее, очень быстро побежали к космоциклу.
Потому что лимузин гадистра, вырулив с парковки, погасил габариты, взвизгнул, мгновенно набрал какую-то немыслимую скорость и скрылся из виду.
– Ну, не дай Персей он Нуль-Т включил и ушел в гиперпрыжок! – воскликнул Проникаев.
– Не думаю, Проникаев, – рассудительно сказал Сеня.
– Почему это?
– Потому что Космоюаньское тут близко, Нуль-Т-прыжок жрет очень много энергии, а энергия стоит денег. А гадистр – очень жадный. Нет, он на штатном реакторе поедет.
– А вот какого ляда, ты, Знаменский, козыряешь тут дедукцией и индукцией вместо меня? – разозлился Проникаев. – Самый умный, что ли?
Сеня развел руками и покрутил ручку газа.
– Не время, Клим Климыч, собачиться, – задушевно сказал он Проникаеву. – Давай поехали уже, а?
– Давай подсыпь глюонов в реактор, – буркнул в ответ майор, садясь в седло и пристегиваясь гравиремнями. – Пойдем на форсаже. Выжмем из твоего космоцикла все, на что он способен.
– Громокот не дербанется? – озаботился Сеня. – Мне перед Борей Ваном отчитываться, а у него папа – генерал-ефрейтор. К тому же как я смогу оправдаться, если нас взрывом реактора закинет, например, в туманность «Алебон»?
– Отчитаешься как-нибудь, – отрезал Проникаев. – А если нас закинет в «Алебон», – то это даже хорошо. Я тогда лично спрошу у ихнего короля-пресерватора, где у он девал Чужого.
– А если он откажется? – ехидно подначил Знаменский.
– А если он откажется, я ему в «Алебоне» устрою шахтерскую забастовку и вообще восстание с революцией, – мрачно пообещал Проникаев. – А еще натравлю на него жодландцев и лепреконцев. Он после этого за мной на коленях бегать будет.
– Ну, хорошо, убедил, – кратко сказал на это Сеня и дал газ.
Тут глюонный реактор громокота Бори Вана взревел, как волопасский мастодон во время гона, из выхлопных труб космоцикла снопами вырвались яркие, как суперновые звезды, искры, а Знаменский и Проникаев удержались в седле только благодаря на совесть сработанным гравиремням. И то чудом.
– Поехали! – хотел было крикнуть Знаменский, но веселый встречный ветер вогнал все звуки обратно ему в глотку.
Тогда Знаменский вспомнил, что надо бы опустить щиток спецшлема, и опустил.
– А вот теперь поехали, – сказал Проникаев.
И они поехали и помчались в сторону Космоюаньского шоссе, в погоню за Гадистром №4.
Космоцикл со Знаменским и Проникаевым на полной скорости мчался по Космоюаньскому шоссе.
– Ну, где же ты, моя ненаглядная? – как заклинание, повторял Проникаев.
Впереди была лишь непроглядная тьма.
И вдруг из тьмы показались смутные очертания лимузина.
Знаменский хотел протереть глаза, но вовремя сообразил, что на нем гермошлем.
– Вот она, моя ненаглядная! – вскричал Проникаев, делая пальцами «V». – Наддай, Знаменский!
– Не могу, Климыч, – прохрипел Сеня, – реактор на краю!
И тогда Проникаев сделал единственно возможное в данной ситуации.
Он что есть мочи оттолкнулся кирзовым сапогом от покрытия шоссе и придал космоциклу так необходимое ему сейчас ускорение.
Космоцикл рванулся вперед, как амнистированный узник из Галактического Централа.
То есть очень быстро.
Корма лимузина стала приближаться.
– Сеня, у тебя есть полицейская светошумомигалка? – проорал Проникаев. Слова были плохо слышны сейчас – из-за рева реактора, работающего на пределе, и веселого ветра, с разбойничьим свистом обтекающего мчащийся на субсветовой скорости космоцикл.
Сеня пожал плечами.
– Не зна!.. – ветер унес конец фразы.
– Ты в бардачке посмо!.. – крикнул Проникаев. – У Вана должна быть!.. у него папа – генерал-ефр!..
Сеня сунул перчатку в бардачок космоцикла, рядом с глюонобаком.
И точно.
– Еее!… – ветер унес остаток фразы, но Проникаев уже и так понял, что Знаменский нашел.
Знаменский извлек из бардачка светошумомигалку на магнитной присоске и присосал ее на руль космоцикла.
Потом включил.
Полицейская светошумомигалка обладала большой мощностью. При необходимости она могла имитировать аварийную посадку трансгалактического лайнера.
Поэтому, когда Сеня ее включил, неудивительно, что преследуемый лимузин с гадистром резко вильнул из стороны в сторону. При этом чуть не врезавшись в могучий псевдодуб на обочине. Но как-то оправился от потрясения и сумел выровнять управление.
– Нет, погибший в катастрофе гадистр нам не нужен, – пробормотал Проникаев. – Тормозим их!
Тогда Знаменский еще порылся в бардачке и извлек оттуда матюгальник, а из кармана своей кожаной тужурки – галактполовский значок.
Проникаев снова оттолкнулся сапогом от дороги и, когда космоцикл поравнялся с лимузином, Сеня проорал в матюгальник:
– Лимузин галактномер ГАД-666! Немедля прижмитесь к обочине и заглушите ваш реактор! Это полицейская операция! В случае неповиновения имею разрешение применить лучи смерти – по колесам лимузина!
– Только бы он на Нуль-Т не нажал! – прошептал Проникаев.
Но водитель с гадистром то ли были чересчур самоуверены и намеревались запугать Проникаева и Сеню, ссылаясь на высокопоставленных особ, как часто поступали жадаи…
… то ли их впечатлил возникший как призрак загробной жизни черный «стелс»-космоцикл с двумя отморозками, светошумомигалкой и матюгальником…
… но, как бы то ни было, лимузин сбавил ход, а затем вообще остановился. Проникаев и Знаменский услышали характерное «жжжж» остывающего реактора.
– Ну, слава Персею! – облегченно выдохнул Проникаев.
Они тоже остановились, вылезли из гравиремней и быстро направились к лимузину, из которого пока никто не вышел.
Честнов на минуту прервал рассказ, сел за лекционное фортепиано и мастерски исполнил вступление известной песни «Галактическая кошка-воровка».
Затем продолжил лекцию:
– Значица, Проникаев и Знаменский подошли к лимузину, показали галактполовские значки и потребовали права и документы. Затем они сделали вид, что их что-то не устраивает, и попросили шофера и гадистра выйти из машины.
Те нехотя вылезли на свет, а если быть точным – то во тьму. Поскольку на дворе была ночь. Дул теплый бриз с Понтийско-понтового водохранилища, стрекотали цикадосверчки, а с неба ласково светило звездное скопление Майалл-2. Так что было не совсем темно.
Гадистр принял развязную позу господина, лакей-шофер стал чуть в стороне, на подпружиненных ногах, видимо, был готов к разному развитию событий.
– Ну и с какой стати вы нас задержали, господа галактполовцы? Вот это знаете, что такое? – он извлек из внутреннего кармана корочку, раскрыл и помахал в воздухе.
– Нет, не знаем, а что это? Контрамарка в оперу? Абонемент в библиотеку? А, нет-нет. Я понял. Это – билет в зоопарк! – Проникаев решил прикинуться простачком.
– Отнюдь, – злорадно ответил Гадистр. – Это удостоверение консультанта-политолога при Совете Пэров Его Величества Государя Императора.
– Так это ваши коллеги-политологи несут по галактическому ящику каждый день такую чушь, что уши вянут? – вежливо поинтересовался Сеня. – Так и я могу.
– Может быть, и можете, молодой человек, – отвечал гадистр, – но только вы не ни за что не сможете прийти в Совет Пэров и рассказать там о бесчинствах Галактпола по отношению к консультанту Совета. А я вот могу, представьте себе.
– И что?
– А то, что вас вызовут на ковер к Государю Императору. И он вам сделает бо-бо. Сейчас, слава Персею, не 2237 год!
– Да-а? Да что ты говоришь? – протянул Проникаев. – А что ты скажешь вот на это?
И тут Проникаев предъявил убийственный козырь. Он достал из своего бездонного кармана кремовый аппарат с единственной красной кнопкой и личным гербом Императора. Это была Императорская «вертушка» – аппарат прямой гиперсвязи с самим Императором лично.