Я подивился, с какой легкостью и без колебаний все сделано: само собой разумеется, что сеньор первым скачет в бой, но так же само собой, что вся команда старается не дать его убить.
- Вот почему, - проговорил я, - они все еще сохраняют независимость. И почему я хочу вооружить своих крестьян хотя бы луками.
- Композитными, - пробормотал Гунтер. - Это не просто луки...
Улица впереди пустела на глазах, только однажды выскочил подросток и быстро-быстро закрыл окно толстыми ставнями из дубовой доски. Теперь и я видел блеск на отполированных частях арбалетов. В нас целились из всех щелей, спина напряглась, а во внутренностях, напротив, разлилась неприятная слабость.
- Да, - пробормотал Зигфрид, - это было мудро, сэр Ричард.
- Что?
- Ваше решение въехать в село шагом.
- А-а-а... ну да, я же умный, сам удивляюсь. Иногда даже впопад.
У самого большого дома на пороге сидел очень дряхлый старец с седой бородой до пояса. В белой одежде, похожей на халат, он напоминал большую полярную сову.
При нашем приближении поднялся, с кряхтением перегнулся в медленном поклоне. Я помахал рукой и сказал самым доброжелательным тоном:
- Я - Ричард Длинные Руки, а теперь еще и де Амальфи. Это значит, что овладел замком, теперь вот объезжаю землю, знакомлюсь.
Гунтер проговорил с достоинством:
- Его милость не собирается здесь останавливаться, нам еще до заката смотреть кордоны с Кабаном и Тудором.
- В следующий раз, - пообещал Зигфрид, - пробудем дольше.
Я наклонил голову, подтверждая. Старик поклонился еще ниже, в его выцветших глазах я увидел огромное облегчение. Старые люди ненавидят насилие, и даже то, что сельские арбалетчики могут положить нас всех, не прибавит радости. За убитого сеньора придут мстить другие, оставят здесь только пепел, не считаясь с потерями.
На околице Тюрингем оглянулся, бледный до синевы, прошептал:
- Никогда еще так не трусил!
- Я тоже, - неожиданно сказал Ульман. - Одно дело сражаться, другое вот так...
Я велел, не оглядываясь:
- Гунтер, ускорь подготовку лучников.
- Ваша милость, только ночью отдыхают!
- Зачем им такая роскошь? - спросил я.
От реки идут двое крепких молодых мужчин, но с совершенно белыми головами. Промокшие портки засучены до колен, у каждого мешок через плечо, там трепыхается, я уловил сильный запах рыбы. У одного еще и свернутый бредень.
С пастбища возвращается еще стадо, заполняя улицу во всю ширь, постепенно редеет, со дворов слышится муканье, донеслась брань. Я оглянулся, одна корова поленилась идти до калитки, проломила ветхий плетень и пошла напрямик через огороды.
Гунтер тоже оглянулся, хохотнул:
- Вот так за лень расплачиваются! Есть коровы, что каждый день ломают. Из вредности. Проще бы поставить забор из крепких кольев.
- Уже привыкла, - заметил я. - Теперь будет ломать и колья.
Гунтер призадумался, кивнул.
- И то верно говорите, ваша милость. Надо приучать народ пораньше.
Глава 7
На холме слева проплывают развалины могучего замка, даже не развалины, каменный дом еще почти цел, только обветшал, если подправить, подлатать, заделать пару дыр в стене, снова можно гордо поднять флаг владельца.
- Странно, - заметил я, - не так уж и много работы. Группа отважных могла бы укрепиться. Места здесь сравнительно тихие! И снова начинать завоевывать мир.
Гунтер тоже посмотрел на замок, перекрестился:
- Кто знает, что там... Может быть, пытались уже не раз. Охотники за сокровищами начинают рыться по подвалам, да там и остаются. А самые счастливые хоть выбираются, так порча сжирает по дороге... Говорят, иные старые поместья прямо завалены костями.
- И что же, народ все равно лезет?
Он снова перекрестился:
- Вы же знаете людей!
- Знаю, - ответил я.