..
Поземлепрошладрожь,вглубинееенарасталгул.Проводана
железнодорожной насыпи вдруг зазвенели металлом изапеливысокимголосом,
состязаясь с грохотом, что становился все сильнее; по равнине,взблескивая,
побежала цепочка сигнальных фонарей, словно нить из застывших капель молнии;
бесшумноподнялосьсигнальноекрылосемафорноймачты.Надрельсами,
вспыхнули огни локомотива ипогналипередсобойширокоепятнобледного
света: мимо зрителей пронесся экспресс -чередадлинных,яркоосвещенных
вагонов, в окнах виднеются люди, вот кто-то прижалсякстеклу-мужчина,
женщина? Поезд промчался мимо, над пустошью уже пестро замелькали его задние
огни, и гул рельсов стал затихать.
Кай спокойно сидел в седле, натянув поводья.Словнокомета,пролетел
сквозь ландшафт светящийся остров, неведомо откуда взявшийся и неведомогде
скрывшийся, и в нем были люди, которые за несколько часов дотогослучайно
сошлись вместе, а несколькимичасамипозжепоспешатразойтись,-фрахт
человеческих судеб, летевший сквозь тьму в освещенных купе, а за ними вихрем
катился клубок тайн,обращаясьвфантастическийсоблазн,-надкраями
равнины, из туч и теней, из ночи и земли, казалось, звучат голоса, сбивчивые
и сбивающие с толку, море, прибой, что накатывал волнами и звал...
Первыйударгромараскатилсянадпустошью.Кайраспрямился.Он
улыбнулся Барбаре и взялся за повод ее лошади.
- Барбара, вы были правы, я хочу уехать, прямо сейчас. Будьтездоровы,
я благодарен вам за прекраснейшее мгновенье...
Онотпустилповодьяихотелускакать.Тольколицодевушкиеще
удерживало его, что-то еще надо было сказать, что-то определенное иважное,
но оно не укладывалось в слова, не могло себя выразить неуверенно ступающими
понятиями,проскальзываломеждунимиитонуловводоворотеобразов.
Торопливо, почти жадно ухватился он за первое, что подвернулось, и крикнул:
- Я приеду опять...
Но и это было невпопад,однаковремяподжимало,оноожило,словно
каждая упущенная минута была целой жизнью, лошадь повернула и билакопытом,
заразившись нетерпением, всадника...
Тут юная Барбара подняла головуисделалакакое-тодвижение-Кай
понял. Он снова повернул шею лошади,емухотелосьбольшего:подъехатьк
девушке поближе, он знал - она будет тихо лежать у него нагруди,нознал
также, что слово "нет" пока еще сильнее, затаенные чувства лежали глубоко, в
эту кровь нельзя было заронить тревогу, и он обуздал себя засекундуперед
тем, как едва не вскипела волна, властно повернуллошадь,помахалБарбаре
рукой и, не ответив на ее взгляд, галопом пустился вниз по склону, ксвоему
дому. Впереди него серебристой лисой сквозь траву летела собака.
Кай въехал во двор, отвел лошадь в стойло, принялся сам ее вытирать, но
скоро перестал, отдал конюху щетки и попону и поднялся к себе в комнаты.