– И еще она сказала, что в худшем случае они были просто свободомыслящие, поклоняющиеся принципу воспроизводства.
– Что еще за принцип производства? – вопросил Венслидэйл.
– Не знаю. Думаю, что-то, связанное с дубами-великанами, – отозвалась Пеппер с сомнением в голосе.
– Ну, я думал, они Дьяволу поклонялись, – произнес Брайан, впрочем, без автоматического осуждения. У Них было мышление открытым по отношению к поклонению Дьяволу. Оно по отношению ко всему было открыто. – Вообще-то, Дьявол лучше какого-то тупого дерева.
– Вот где вы ошибаетесь, – вклинился Адам. – Это вовсе не Дьявол. Это другой бог, или что-то такое. С рогами.
– Дьявол, – кивнул Брайан.
– Нет, – терпеливо отозвался Адам. – У людей они просто в сознании смешались. У него всего лишь рога похожи. Он зовется Пан. Он наполовину козел.
– Которая половина? – спросил Венслидэйл.
Адам над этим подумал.
– Нижняя, – сказал он наконец. – Странно, что вы этого не знаете. Я-то думал, это все знают.
– У козлов нет нижней половины, – заметил Венслидэйл. – У них есть передняя и задняя. Точно так же, как у коров.
Они еще немного понаблюдали за Псом, барабаня пятками по ограде. Было так жарко, что думать было невозможно.
Затем Пеппер бросила:
– Если у него козлиные ноги, то у него не может быть рогов. Рога же принадлежат передней половине.
– Я его не выдумывал, так ведь? – пробурчал Адам раздраженно. – Я вам просто о нем рассказал. Для меня новость, что я его выдумал. На меня не набрасывайтесь.
– И вообще, – продолжала Пеппер. – Идиотский этот Пан не может ходить жаловаться, если люди думают, что он Дьявол. Он же с рогами. Люди не могут не сказать: «О, Дьявол идет».
Пес начал прокапывать ход в кроличью нору.
Адам, сознание которого, похоже, было чем-то отягощено, глубоко вздохнул.
– Не надо все так буквально понимать, – проговорил он. – В наши дни это главная проблема. Материализм этот шершавый. Люди вроде вас рубят тропические леса да дыры в озоновом слое проделывают. В озоновом слое гигантская дыра из-за шершавого материализма людей вроде вас.
– Я ничего не могу с этим сделать, – отозвался Брайан автоматически. – Все еще плачу за идиотскую огурцовую раму.
– В журнале написано, – продолжил Адам, не обращая на него внимания. – Чтобы сделать один бифбургер, расходуют миллионы акров тропического леса. И озон этот весь утекает, так как… – он ненадолго запнулся, но быстро нашелся, – люди окружение опрыскивают.
– А еще киты, – дополнил Венслидэйл. – Мы должны их спасти.
По виду Адама было очевидно, что он не понял, при чем тут киты. То, что он награбил из старых номеров «Нового Акварийского», ничего про китов не включало. Редакторы полагали, что его читатели все были за спасение китов – так же, как они предполагали, что те дышали и были прямоходящими.
– О них программа была, – пояснил Венслидэйл.
– И чего ради мы должны их спасать? – поинтересовался Адам. В мозгу его замелькали путаные видения спасения китов до тех пор, пока не накопишь достаточно для значка.
Венслидэйл запнулся и напряг память.
– Потому что петь могут. И мозги у них большие. Их почти не осталось. И вообще, убивать их мы не должны, из них только пищу для домашних животных и делают.
– Если они такие умные, – медленно проговорил Брайан, – что они делают в море?
– Ну, не знаю, – отозвался выглядевший задумчивым Адам. – Плавают весь день, просто рты открывают и едят… по мне, так умно…
Его прервал визг тормозов и долгий, растянувшийся хруст. Они слезли с ограды и пробежали вверх по тропинке к перекрестку, где крышей вниз на конце длинного следа скольжения лежала маленькая машина.
Чуть дальше по дороге виднелась дыра. Было похоже, что машина пыталась ее объехать.