– Это ваша планета, не так ли?
Другой пришелец, зеленый и приземистый, зашел в лес сбоку дороги. Краем глаза Ньют заметил, как он ударил дерево, а затем провел лист сквозь какое-то сложное устройство на поясе. Очень довольным он не выглядел.
– Ну, да. Полагаю, – ответил Ньют.
Жаба задумчиво уставилась на небо.
– И давно она ваша, сэр? – проговорила она.
– Э. Не лично моя. Я имею в виду, мой вид ею владеет около полумиллиона лет. Я думаю.
Пришелец обменялся взглядами со своим коллегой.
– Что, довели дело до кислотного дождя, да, сэр? – упрекнул он. – Может, слишком много себе позволили со стариками углеводородами?
– Виноват.
– Вы мне можете сказать альбедо своей планеты, сэр? – спросила жаба, все еще глядя прямо на горизонт, словно тот вытворял что-то интересное.
– Э. Нет.
– Ну, должен вам передать грустную новость – ледяные шапки у вас на полюсах ниже установленного правилами размера для планет такой категории, сэр.
– О господи! – проговорил Ньют. Подумав, кому он может об этом сказать, он понял, что ни одна живая душа ему не поверит.
Жаба наклонилась поближе. Похоже было, что она была чем-то обеспокоена, хотя, конечно, Ньют не мог твердо судить о выражениях лица расы пришельцев, которой он никогда ранее не встречал.
– В этом случае мы это проглядим, сэр.
От волнения Ньют заговорил быстро и неразборчиво.
– О. Э. Я с этим разберусь – ну, когда я говорю "я", имею в виду, Антарктика, или чего-то, каждой стране принадлежит, или чего-то, и…
– Сэр, на самом деле нас попросили вам послание передать.
– Да?
– Оно гласит: «Мы вам передаем послание о вселенском мире, гармонии и тому подобных штуках». Конец письма, – закончила жаба.
– О, – Ньют обдумал это послание. – О. Очень мило.
– У вас есть идеи насчет того, почему нас попросили передать вам это письмо, сэр? – спросила жаба.
Ньют повеселел.
– Ну, э, я полагаю, – начал он молоть, – Человечество же, э, атом ведь в работу запрягло, и…
– Вот и у нас нет идей. – Жаба встала. – Возможно, это один из феноменов, полагаю. Что ж, мы лучше пойдем.
Она с сомнением покачала головой, повернулась и без единого слова переваливаясь вернулась к тарелке.
Маленький пришелец прошел мимо машины.
– Уровень Це-О-Два на 0.5 процента выше нормы, – резко бросил он, значительно глядя на Ньюта. – Вы ведь знаете, что вас можно обвинить в том, что вы являетесь господствующими особями, находясь под влиянием импульсно-направляемого потребления?
Эти двое подняли третьего пришельца, затащили его вверх по трапу и закрыли дверь.
Ньют некоторое время подождал – на случай каких-нибудь зрелищных вспышек света, но тарелка просто себе стояла. В конце концов он проехал вверх по подъему и объехал ее. Когда он посмотрел в зеркало заднего вида, ее уже не было.
«С чем-то я, должно быть, переборщил, – подумал он виновато. – Но с чем? Даже Шедвеллу не могу сказать, он меня, тут же отчитает за то, что соски у них не пересчитал».
– Вообще, – бросил Адам, – с ведьмами все не так, как вы думаете.
Они сидели на ограде поля, смотрели, как Пес катается в коровьем помете. Маленькому зверьку, похоже, это жутко нравилось.
– Я о них читал, – продолжил он, говоря слегка погромче. – На самом-то деле, они все время были правы, и неправильно их притеснять с помощью Британских Инквизиций и тому подобных штук.
– Моя мать сказала, что они были просто разумные женщины, протестующие единственным им доступным путем против удушливых несправедливостей социальной иерархии, во главе которой стояли мужчины, – вспомнила Пеппер.
Мать Пеппер преподавала в Нортоновском Политехническом [49] .
— Да, но твоя мать всегда такие вещи говорит, – отозвался Адам через некоторое время.
Пеппер согласно кивнула.