Мне, однако, кажется, что все эти процессы – совокупление, роды, выкармливание – должны проходить нелегко, раз они осуществляются под водой, во взвешенном состоянии, а иногда, наверное, и при больших волнах. Вы не могли бы уточнить…
Миссис Джеймсон встала.
– Я предлагаю, – сказала она с убийственной вежливостью, – не злоупотреблять более терпением профессора Севиллы, а перейти в гостиную и выпить что‑нибудь прохладительное.
И в ту же секунду он увидел, как ему на руку упала белокурая голова Джонни. Джонни судорожно дернулся, его дрожащие губы конвульсивно втянули воздух, ноги судорожно распрямились – и это был конец. Они лежали на рисовом поле, а вокруг вились тучи какой‑то сиреневой мошкары, свистели пули, рвались мины.
– Отделался, – сказал позади какой‑то солдат.
Пришлось ждать ночи, чтобы смогли приземлиться вертолеты. При свете фонаря санитар снимал с мертвых нагрудные бляхи, его взгляд встретился с моим – у санитара было печальное, злое лицо. Он подкинул бляхи на ладони: «Немного осталось от десятка американцев»…
– Разрешите представиться, – послышался чей‑то голос. – Дэвид Кейт Адамс. Мистер Лорример ждет вас.
Перед ним стоял человек лет сорока, высокий, худой, с продолговатым лицом, с глубоко запавшими черными глазами, с тонкими губами.
– Рад познакомиться с вами, мистер Адамс, – ответил Си.
Молча они прошли по узкому, выкрашенному масляной краской коридору, бесконечному, как коридор корабля. Открылась какая‑то дверь.
– Рад вас видеть, мистер Си, – сказал Лорример, – прошу садиться.
– Вы позволите? – бодро спросил Си и, привстав, через письменный стол протянул Лорримеру свой портсигар. Лорример быстро взглянул на Си: румяное лицо, злые глаза, улыбка, претендующая на сердечность.
– О, у вас сигары Апман! – удивился Лорример. Сигары были набиты в портсигар очень плотно, ему не удавалось вытащить ту, которую он облюбовал.
Си улыбался, опустив веки, он острым, профессиональным взглядом окинул письменный стол. Микрофон, по‑видимому, вмонтирован в резную отделку одной из ножек стола, потому что на самом столе абсолютно ничего не было: ни бумаги, ни книги, ни блокнота, ни авторучки. Не стол, а чудо изысканной наготы, как и смуглое, невозмутимо красивое, с тонкими чертами лицо мистера Лорримера. Строгая элегантность, отлично сохранившаяся фигура, черные волосы с красивой сединой на висках, благородные морщины, нос с едва заметной горбинкой – он походил на актера. Си, протянув над столом руку, любезно улыбался Лорримеру.
– Апман, – сказал Лорример, тонкими пальцами разминая сигару. – Вы получаете их из Парижа, мистер Си?
– Может быть, это вас удивит, мистер Лорример, но я получаю их прямо из Гаваны.