Она хотела спросить у Варвары, какой же он, но та уже снова сомкнула глаза и засопела. Теперь Клава боялась уснуть, а то еще придет этот неведомо страшный мужик, сын Ленина, напугавший во сне Варвару, а спящая Клава не успеет увидеть его и сделать из него клох. Уснула она, только когда уже начало понемногу светать, и запели птицы. Ей приснилась тьма, площадь Кремля во мраке, как огромный, уходящий стенами в небо, каменный зал, посреди которого пылал костер, а у костра стоял Петька с обугленной собачьей головою и держал в руке ужасный жезл, оканчивающийся острым крюком. Роста Петька был нечеловеческого, словно бронзовый памятник, и, как памятник, молча глядел во мрак, где Клаве совсем ничего не было видно.
7. Разлука
Проснулась Клава поздним утром, а Варвары нигде не было. Поспешно выбравшись из гроба, Клава выскочила за порог, в высокую траву. На листиках оставались еще с ночи холодные капли росы, и босые ноги Клавы сразу вымокли. Клава позвала Варвару, но никто не откликнулся. Чуть не плача от ужаса, Клава бросилась вокруг скита, потом в сторону поля. Ей уже представилось, как Варвару уволокли во сне страшные люди с выжженными знаками на лицах. "Боже мой, Господи", - шептала Клава, мечась по опушке и в кровь царапая ноги о режущую траву. Тошнотворная боль сжимала ей сердце, а в голове колебалось обморочное облако, наталкивая на Клаву невыносимое, удушливое отчаяние, как вода подергивает в руке ведро. Клава вспоминала светлые, милые глаза, пушистые волосы Варвары, и пылающие слезы уже бежали по ее щекам. Если кто-нибудь обидит мою Вареньку, судорожно думала Клава, какой же это будет ужас, ей же будет больно, она плакать станет, - и Клава сама уже плакала, скулила от ужаса. "Господи", - шепотом молилась она, - "я все сделаю, что ты велел, я никогда больше не стану и думать ничего плохого, только пусть Вареньке не будет больно, Господи, пусть она не плачет".
Потом она увидела вдали, посреди покрытого облачной тенью полевого простора, маленький холмик, бугорок, или скорее столбик, и побежала к нему изо всех сил, а разогнавшись, стала подлетать над травой, перепрыгивая особенно густые места, в которых можно было бы запутаться ногами, и на бегу она различала уже, что это не столбик, и не бугорок, а это сидит в траве маленькая, любимая Варвара и смотрит на облака, и ничего с ней не случилось, и она не плачет, и никто плохой ее на нашел.
- Ну что ты тут делаешь? - бессильно задыхаясь и отирая счастливые слезы, выпалила Клава, бухнувшись коленями около Варвары в траву. - Я чуть с ума не сошла.
- Почему? - невинно просила Варвара.
- Потому что я не знала, куда ты делась, - забормотала Клава, целуя Варвару в волосы, в оплетенную ими шею и в мягкое, маленькое ухо, - а вдруг с тобой что-нибудь случилось, вдруг ты потерялась, ну куда же ты пошла, ну разве так вот можно уходить?
- Глупая, - тихо ответила Варвара, не отстраняясь от ласки, а даже немного повернув голову, так, чтобы Клаве удобнее было целовать. - Ну что со мной может случиться?
Подождав немного, она уже вся повернулась к Клаве и ткнулась ей губами в щеку.
- Ты знаешь, - произнесла Варвара. - Нам нужно в Москву.
- Да? - безразлично спросила Клава, прижавшись к Варваре. Она думала только о том, что они снова вместе, остальное было все равно.
- Нет, ты послушай, - тихо сказала Варвара. - Ленин умирает. Кто знает, может быть, он совсем скоро умрет. Его зароют в землю, а Они вырвутся на волю и начнут между собой войну. Ты знаешь, чем Они станут воевать? Всем, что существует на свете. Листиками и мошками, ласточками и камушками. Все изменится, станет ядовитым и страшным, и нигде нельзя станет жить. Все станет как трупная рвота. И еще Они приведут безлицего, и он начнет пожирать людей, он будет есть их, как траву.