– А кого ты ожидала увидеть? – спросил Дауд, зажав в зубах сигарету.
– Просто нервы, – ответила девушка. – День сегодня такой.
Дауд быстро оглядел комнату. Его некогда карие глаза теперь были светло‑голубыми, волосы, брови и ресницы – белыми. Загорелое лицо обрамляла косматая шевелюра до плеч. Темная рубашка, белые облегающие штаны, узорчатые кожаные сандалии. Дауд давно уже принимал подавитель мужских гормонов, поэтому в свои двадцать лет выглядел пятнадцатилетним, на лице ни следа бороды и усов.
Сара дружески поцеловала брата.
– Ночью мне предстоит работа, – сообщил он. – Один человек хочет поужинать со мной, поэтому я скоро ухожу.
– Ты его знаешь? – настороженно спросила девушка.
– Да, – не очень весело улыбнулся Дауд, – мы уже встречались.
– Надеюсь, не садист?
– Нет, все нормально, – пробормотал юноша, высвобождаясь из объятий сестры. – Это пожилой человек, одинокий, хорошо платит. Ему больше нужны разговоры, чем все остальное.
Он взял с дивана коробочку с ампулами и зажал две штуки в кулаке.
– Дауд, – укоризненно сказала Сара, – ведь это все, что у нас осталось. Мне пришлось зарабатывать эндорфин на улице.
– Хотя бы одну, – умоляюще попросил Дауд, стряхивая пепел на пол.
– Ты же недавно взял две ампулы.
– Ладно, – уныло согласился он, но ампулу на место не положил.
Успокаивающий и обезболивающий препарат был необходим брату, и она кивнула:
– Ну хорошо, возьми.
Дауд повеселел, спрятал ампулу в карман, взял инъектор Сары, набрал на пульте дозу. Страшную дозу. Девушка подавила желание образумить брата, хотя понимала, что однажды это плохо кончится. Вмешиваться было бесполезно, и она обреченно смотрела, как под действием эндорфина у Дауда спадает нервное напряжение, рассасывается душевная боль. Он улегся на диван и прошептал:
– Спасибо, сестренка.
– Я люблю тебя, – нежно ответила она.
Дауд закрыл глаза и с легким стоном потянулся.
Сара унесла коробку с ампулами в свою комнату и бросила на кровать. На душе у нее было тяжело. Она знала, что брату недолго осталось жить, но помочь ему была не в силах.
Когда‑то Сара могла защитить Дауда от житейских невзгод, теперь же он спасался от беспощадной реальности в призрачном эндорфинном мире. Отец оказался настоящим сумасшедшим, он нещадно избивал детей. И половина шрамов, полученных тогда Сарой, предназначалась Дауду: она защищала брата, как могла, заслоняя его своим телом. Побои папаши научили ее обороняться, сделали сильной и мужественной. Но настал день, когда она ушла, оставив Дауда на попечении сумасшедшего родителя. В четырнадцать лет Сара сбежала со своим первым мужчиной, пообещавшим приютить ее. Через два года она смогла наконец откупиться от первого в жизни контракта и вернулась за Даудом. Увы, к тому времени он уже был неизлечимо болен, прочно сидел на игле. Сара забрала брата в единственное убежище, которое тогда имела, – в публичный дом, где жила и работала. Дауд пошел по ее стопам, научился зарабатывать на жизнь тем же ремеслом.
Ох, если бы она тогда не сбежала из дома, если бы, не бросила брата… Она бы сумела защитить его…
Сара вернулась в комнату к Дауду. Ноги в кожаных сандалиях безвольно свесились с дивана, вверх поднимается табачный дым. Джекстро сидел рядом с Даудом и с довольным видом потягивал пиво.
ИСКУССТВЕННЫЕ СНЫ
В понимании проституток, бар «Пластиковая девушка» являл собой образец шикарной жизни. Здесь имелся отдельный зал для «зонного танца», где через наушники можно было внедрить себе в мозги любую порнографию.