Здесь имелся отдельный зал для «зонного танца», где через наушники можно было внедрить себе в мозги любую порнографию. Эйфория безо всяких наркотиков. Подобные «танцы» очень любили те, кто боялся иглы. Орбитальные фармацевтические компании предоставляли возможность впадать в эйфорию бесплатно, ради рекламы своих изобретений. Впрочем, в баре танцевали повсюду, в том числе и в зеркальном зале, оборудованном для эротических игр. Когда кто‑то выигрывал, к одному из танцоров протягивались щупальца, снимая очередную часть его одежды. Если игроку везло и он получал много очков, все остальные обязаны были раздеться догола.
Миновав большой зал, Сара вошла в спокойную комнату, отделанную серебристым металлом и красным деревом. Возможно, для украшения этого зала вырубили последние деревья ценных пород в Юго‑Восточной Азии. Комната предназначалась для нынешних воротил. Саре здесь не нравилось. Она ведь не входит в число сильных мира сего. Она всего лишь тело, которое покупают Теперь, правда, это тело поднялось на одну ступеньку вверх, обрело независимость и при желании может расторгнуть контракт.
Но зал и вправду выглядел роскошно. На стенах висели причудливые голограммы. Объемные цветные спирали напоминали расплетающиеся молекулы ДНК. На всех столах имелись разъемы для подключения компьютеров, с помощью которых воротилы могли следить за котировками акций и отдавать распоряжения. Между столами сновали хорошенькие полуголые официантки. Над их бюстами и изящными лицами явно потрудились дизайнеры. Сверкая одинаковыми белозубыми улыбками, девушки разносили напитки. Посетители не скупились на щедрые чаевые.
Сара подготовилась к встрече с Каннингхэмом. Военно‑морской синий жилет надежно защищал от пуль – особо прочная ткань способна выдержать кинетическую нагрузку в 190 джоулей на один квадратный сантиметр, а материя брюк выдерживала 150. Сара на всякий случай наняла двух охранников, расплатившись эндорфином. Сейчас парни слонялись по бару, готовые в случае необходимости защитить ее от Каннингхэма и его друзей. Чтобы сохранить голову ясной, девушка приняла лишь небольшую дозу наркотика, поэтому боль в бедре не утихла, а лишь отдалилась. Сара подошла к стойке, заказала ром с лимонным соком.
А вот и Каннингхэм. Бесцветное интеллигентное лицо, неприметный костюм. Его тихий голос, почти шепот, словно доносился из респектабельной и светлой жизни, совсем не похожей на ее трудное и безрадостное существование.
– Итак, Каннингхэм, – сказала Сара спокойно, – поговорим о деле.
– Это твои друзья? – спросил он, глядя в зеркало на отражения скучающих охранников.
– Я ведь тебя не знаю.
– Ты позвонила Гетману?
– Да, и он лестно отозвался о тебе. Тем не менее, я предпочитаю не рисковать.
– Понимаю. – Каннингхэм достал из кармана маленький компьютер, подсоединил его к разъему, и на экране замелькали слова и колонки чисел. – Мы можем заплатить в долларах.
Сара напряглась: на экране мерцала невероятная сумма. «Надо поторговаться, – подумала она, – пусть заплатят чем‑нибудь более стоящим, чем зеленые бумажки».
– Доллары? – фыркнула девушка. – Это не серьезный разговор.
– Золото? – Каннингхэм нажал клавишу, и на экране появились другие ряды цифр.
– Слишком хлопотно.
– Тогда акции. Или наркотики. Выбирай.
– Какие акции? Какие наркотики?
– По твоему желанию.
– Полимиксин‑фенилдорфин Ню. Сейчас он в дефиците.
– Как хочешь, – нахмурился Каннингхэм. – Но учти, скоро этого наркотика будет на рынке очень много. Недели через три.
– Это ты доставишь его с орбиты?
– Нет.