Думаю, даже то изощренное испытание, которое я имею честь вам предложить, будет вам под силу, при условии напряжения всех умственных и душевных сил, разумеется. Постарайтесь отгадать загадку, над составлением которой бились лучшие умы Вселенной.
- Я - весь внимание! - заявил Табунщик, поклонившись зверьку. Он вытаращил на Кумса глаза, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Демид опустился на землю и положил руки на колени.
- Что это такое? Круглая такая, белая, цветочки на ней нарисованы? Плоская, из фарфора сделана, и едят еще с нее? На "та" начинается, на "елка" заканчивается?
- Тарелка! - быстро сказал Табунщик. - Я первый угадал, господин Куме! Несмотря на необыкновенную сложность и изысканность этой загадки. Прошу учесть это. Все, мы можем идти?
- Нет, - отрезал Куме и облизнулся. Язык у него был тонкий, розовый и необыкновенно длинный - сидя, он мог достать им до земли. - Это только первая из загадок, хотя и достаточно высокого уровня. Что ж, если вы так умны, загадаю вам более сложную. Вот: она тоже белая, только мягкая, на ней наволочка надета, а внутри - перья. И спят на ней. На "по" начинается...
- Подушка! - завопил Табунщик, словно боясь, что Демид опередит его. Дема сидел и спокойно разглядывал зверька.
- Третья загадка. Очень трудная! Он - большой и серый, уши у него тоже большие и хобот есть. И бивни. На "с" начинается, на "лон" кончается.
- Слон. - В голосе Табунщика уже не было торжества. Он недоуменно поглядел на Демида. Демид пожал плечами.
* * *
Демид потерял счет времени. Сколько загадок произнес этот голубой зверь? Сотню? Тысячу? Все они были такими же дурацкими, как и первые три. Сначала Табунщик терпеливо называл отгадки, Демид молчал. Когда Абаси охрип и осоловел, Демид сменил его и стал отгадывать сам. Два солнца немилосердно палили. Непонятно, существовала ли в этом мире ночь? Светила неутомимо кружили по небосводу, не собираясь заходить за горизонт. Окажись полуголый человек в подобной пустыне на земле, он давно бы уже лежал на песке, обожженный и обезвоженный. Впрочем, здесь тоже приходилось несладко. Голова Демида немилосердно болела, сердце стучало в висках, белые разводы плыли перед глазами. Физически крепкий Табунщик сдавал на глазах. Он сидел, расставив ноги, напротив Кумса, буравил его глазами, налитыми кровью, и тяжело дышал. Демид чувствовал, что Дух Тьмы едва сдерживает желание разорвать зверька-мучителя на части.
- Восхищен вашей мудростью! - в очередной раз пропел Куме. Сам он не подавал признаков усталости. Длинный язычок его, как змейка, все так же выглядывал из пасти, доставая порой до живота. - Вот вам еще загадка: они маленькие, беленькие, расположены на небе. Днем их не бывает, а ночью они появляются...
- Макароны? - предположил Демид. - Клубника со сливками? Реактивные выхлопы?
- Неправильно. - С юмором у зверька было туговато. - Вы не угадали, потому что не дослушали до конца. Их очень-очень много. На "зве" начинаются...
- Послушайте, глубокоуважаемый Куме. - Табунщик вскочил на ноги. - Вам не кажется, что ваши загадки, мягко говоря, примитивны? Мы же не олигофрены, в конце концов! И сколько загадок еще вы намерены нам загадать? Не произошло ли досадной ошибки, сбоя где-то на уровне подготовки испытаний? Очень трудно уловить смысл в этой бесконечной череде описательных шарад!
- Еще раз призываю вас к терпению! - Куме снова облизнулся. Терпение, старательность - и вы будете вознаграждены! Сейчас будьте предельно внимательны, ибо я задам вам более сложную загадку, иносказательного, так сказать, плана. Итак: у него четыре ноги, но только одна спинка. На нем можно сидеть...
- Ах ты, скунс голубой! - Табунщик сделал молниеносное движение, и язык зверька оказался в его руке. Куме пронзительно завизжал от боли, задрыгал в воздухе лапками. Табунщик держал его на вытянутой руке.