— Я… — Рикард облизал пересохшие губы. — Я прошу прощения за Алессандру.
Гарри открыл рот, чтобы сказать что-то вроде «Не стоит, право» или «Ничего страшного», но лорд Рикард покачал головой.
— Раз уж вы волей случая… или волей моей жены оказались втянуты в это, вы имеете право знать, — он судорожно, словно ему было очень и очень тяжело дышать, стоять или даже просто жить, вздохнул. — Анита — моя первая любовь, моя первая жена. Так уж вышло, что она была магглорождённой, девочкой из простой семьи. Любовь творит с людьми невероятные и опасные вещи, Гарри. Когда-нибудь вы поймёте это. Или уже поняли, — лорд Рикард скосил взгляд на Альбуса, всё так же настороженно всматривавшегося в происходившее, готового в любой момент прийти на помощь, как супергерой из комиксов. Гарри вспыхнул. Что это был за намёк?.. — Мы поженились, у нас родился сын. Рован, — имя словно застыло на его устах, отдавая горечью и давней, много раз пережитой болью. — Магическое сообщество не приняло мой брак. Консервативное и беспощадное, оно слишком жестоко расправлялось с «прихотями» представителей чистокровных старинных родов. Мою семью, Аниту и четырёхлетнего маленького Рована, оставили гореть в Адском огне, охватившем дом. Я тогда был в Министерстве. Срочный вызов, — он горько усмехнулся, со всей силой сжав трость. — Как только узнал, я сразу же помчался туда, но дом был уже наполовину сожжён. Я пытался их спасти, я сумел войти в дом! Я пытался их спасти!.. — Рикард зажмурился и потёр рукой бедро. От внимания Гарри это движение не ускользнуло: неужели именно в горящем доме он покалечил ногу? — Я пытался…
Гарри не знал, что сказать. Да и в такой ситуации… было лучше помолчать, особенно учитывая предыдущие итоги его жалких попыток. Он осторожно положил ладонь Рикарду на плечо и тихо проговорил, особо не задумываясь, что может сболтнуть лишнего:
— Моя мать тоже была магглорождённой. И их с отцом убили из-за меня. Я почти и не знал их, но от этого боль от потери, грусть и тоска меньше не становятся. Я понимаю вас, Рикард, правда понимаю.
— Не думаю, — проведя рукой по лбу, а затем по волосам, покачал головой Рикард. — Вы не понимаете, Гарри. Я женился снова. Алессандра замечательная, не подумайте ничего дурного. На детей мне тоже грех жаловаться — они моя гордость, моя опора, моё будущее. Но я не могу перестать вспоминать. Черты их лиц и голоса, привычки, любимые жесты. Когда я сегодня увидел вас впервые, моё сердце чуть было не остановилось. Безумная мысль мелькнула: а может, мой сын жив, может, Рован жив? Сейчас ему должно было быть примерно столько же, сколько вам и Альбусу. Иллюзия исчезла очень скоро: глаза никогда не лгут. Не столько цвет, сколько взгляд. Я знаю это, я был уверен в этом, как только морок, навеянный надеждой, исчез, но женщины всегда более податливы паранойе, чем мужчины, и Алессандра не смогла побороть свою боязнь. Знаете, — внезапно лорд Рикард усмехнулся, — так уж её воспитали: никаких отказов, одно лишь удовлетворение желаний. И конкуренции она бы не потерпела. Надеюсь, вы никогда не узнаете этого чувства: чувства разочарования, обрушившегося после окрыляющей надежды и задушившего её.
— Боюсь, я уже узнал, — усмехнулся Гарри. А ведь он действительно надеялся найти здесь семью, дом. Надежда — и такое вот разочарование. — Попытайтесь жить дальше, Рикард. Это звучит так банально, но всё простое и есть самое лучшее. Отпустите их, дайте им волю и свободу. Разве не заслужили они этого после того, что им пришлось пережить? Это будет больно, но правильно. А если вы всё сделаете правильно, потом станет легче. Правда. Обещайте, Рикард. Сделайте это для Аниты и Рована, для близнецов и Алессандры. Для себя.
Рикард молчал несколько минут, всматриваясь в его лицо, словно пытался что-то найти.
— Только если вы пообещаете то же самое, — наконец, тихо проговорил он. — Для себя и для Альбуса.
Не заостряя внимания на последних словах, Гарри серьёзно кивнул:
— Обещаю.
— Обещаю, — эхом отозвался лорд Рикард и коротко улыбнулся. — Вы необычный человек, Гарри. В хорошем смысле слова. Знайте, что в этом доме вы желанный гость в любое время дня и ночи.
Гарри усмехнулся, выражая таким образом своё сомнение, но услышать эти слова было безумно приятно.
— Нет, не сомневайтесь. Я улажу все проблемы, — заверил его Рикард и протянул руку, которую Поттер охотно пожал.
Гарри развернулся и направился к белой калитке. Альбус наверняка будет расстроен тем, что он его не подождал и исчез, но сейчас ему было просто необходимо побыть одному.
*
В дом Дамблдора Гарри вернулся ближе к полуночи. Как можно тише, чтобы, не дай Мерлин, не разбудить Ала, он осторожно прикрыл дверь.
— Серьёзно? — за спиной раздался усталый тихий голос. — Я бы, может, и не слышал, если бы спал, а не стоял прямо за тобой.
Поттер, смущённо поморщившись, развернулся с виноватой улыбкой на лице. Ал, прислонясь к стене, смотрел на него: расстроенно, но не осуждающе. Самый худший взгляд на свете — когда тебя вроде бы и не обвиняют, но всё равно чувствуешь себя чертовски виноватым.
— Прости, — Гарри прикусил губу и неуверенно шагнул вперёд, собираясь… он был без понятия, что собирался сделать, поэтому и остановился.
— Где ты был?
— Осматривался в деревне.
Он действительно гулял, пытаясь узнать, понять место, где, по-видимому, его семья жила целое столетие. Множество домов, как волшебников, там и магглов. Волшебники сновали мимо магглов, но тех нисколько не смущали ни причудливая одежда, ни странные разговоры. На Гарри тоже никто не обращал внимания, правда, маги хотя бы бросали на него заинтересованные взгляды. Он задался вопросом, а не применено ли здесь какое-нибудь заклинание? Ну, так, мало ли.
Побывал он и на кладбище. Попытки отыскать могилы Аниты и Рована Поттеров оказались тщетными. В принципе, Гарри знал, что ничего не найдёт, но отказать себе хотя бы в возможности попытаться не мог. Зато он нашёл могилу Арианы и ещё одну, на которой значилось имя Кендры Дамблдор. Мать Ала, скорее всего, подумал он тогда.
Ноги сами занесли его в церковь. Никогда прежде Гарри в них не был и больше не будет, наверное: красиво, так красиво, что захватывало дыхание. Прекрасно, но чуждо и непонятно — вот как он мог охарактеризовать веру в Бога. Да и догматы церкви были далеки от его собственного мировоззрения. Если бы кто-нибудь прочитал его мысли тогда, Поттер бы уже горел на костре. Может, ему бы это даже понравилось? Как той ведьме, которую сжигали одиннадцать или двенадцать раз.
— Я беспокоился, — Альбус смотрел на него, даже не моргая. Для чего? Чтобы заставить его чувствовать себя виноватым ещё больше? Ну, стоило признать, у него это отлично получалось. Чтобы хоть как-то уменьшить чувство вины, Поттер начал оправдываться:
— Зачем ты переживаешь? Мне же не пять лет, в самом деле!
— А если с тобой что-то случится? — Дамблдор покачал головой, словно отгоняя какие-то неприятные мысли.
— Что, например? — Гарри упрямо вскинул бровь. Конечно, разного рода происшествия не были для него редкостью, но что может случиться такого необычного, из ряда вон выходящего?
— Я подумал, что из-за ссоры с Алессандрой ты расстроишься. Да и… — он осёкся, передёрнув плечами и покачав головой. Гарри подозрительно на него глянул, но знать, что за «да и» ему почему-то не хотелось.
— Я расстроен, — согласился он. — Я ожидал неприязни с их стороны, но на деле это оказалось куда как… я не знаю, болезненнее, что ли. Наверное, в глубине души я надеялся, что всё будет хорошо, как в детской сказке.
Альбус неторопливо подошёл к Гарри и, притянув к себе, крепко обнял.
— Всё будет хорошо, — прошептал он. У Гарри возникло такое чувство, как будто говорил Ал это скорее для себя, а не для него. — Как во взрослой сказке. Слышишь? Всё будет хорошо. Я обещаю.
Вздохнув, Поттер прижался к Алу, прислонившись щекой к его шее. Да, всё будет хорошо. Обязательно. Он верил в это. Он хотел в это верить.