Врач протер спиртом внутреннюю сторону предплечья лейтенанта (трудно представить: женщина --лейтенант! Впрочем, это ему трудно представить такое -- после многолетнего затворничества в мужской компании). Но он не успел приблизить иглу к обозначившейся вене -- рука, только что расслабленно лежащая вдоль тела, вдруг взметнулась и остановила его движение хваткой за запястье. В хватке этой чувствовалась неженская сила.
Лейтенант Элен Рипли смотрела на него в упор. Обычно у только что вышедших из комы взгляд бывает бессмысленным, но сейчас... Или она давно уже пришла в себя? Притворялась? Зачем?
-- Что это? -- Врач впервые услышал ее голос.
-- Это -- специальный коктейль моего собственного изобретения.
-- Зачем? -- Рипли все еще продолжала удерживать его запястье.
-- Ну разумеется, чтобы отравить вас. Или лишить вас собственной воли, превратив в зомби. Или ввести вам в кровь набор инопланетных паразитов. (При этих словах женщина вздрогнула, что не укрылось от внимания врача.) А если серьезно, то это -транквилизатор, восстанавливающий силы. Вам нечего бояться: если бы у меня и возникло желание причинить вам вред, я бы сделал это уже давно.
-- Вы врач?
Этот вопрос был понятен. Рипли видела перед собой человека с тюремной стрижкой "под ноль" и в робе, отличающейся от тюремной одежды только меховой оторочкой (осознав это, она поежилась -- в помещении было прохладно). Помещение тоже весьма отдаленно напоминало госпиталь, -- по крайней мере, с точки зрения лейтенанта космофлота. Хаотическая планировка, койки застланы покрывалами достаточно серыми, чтобы не быть белыми, почти никаких признаков медицинского оборудования...
-- Моя фамилия Клеменс. Я здесь главный врач, а также санитар, медсестра и паталогоанатом, если до этого дойдет. Все в едином лице.
-- Здесь -- это где? -- в голосе Рипли еще сохранялась настороженность.
-- "Здесь" -- это Ярость-261. Планета-тюрьма, причем из самых строгих. Ну, теперь, когда ваше любопытство удовлетворено, быть может, вы позволите мне сделать то, что я собирался?
Пальцы, сдерживающие руку Клеменса, обмякли. Игла легко пронзила гладкую кожу, сразу же найдя вену.
-- Не волнуйтесь, это просто приведет вас в чувство,-- Клеменс следил, как поршень, миллиметр за миллиметром, уходит в шприц, медленно обогащая кровь целебной смесью. Потом он с каким-то исследовательским интересом прикоснулся к прическе женщины.-- У вас великолепные волосы. К сожалению, вам придется их лишиться,-- сказал он безжалостно.-- У нас здесь проблемы с... паразитами.-- И снова женщина вздрогнула, и снова это не укрылось от внимания врача.-- Нет, нет, ничего экзотического: Ярость лишена жизни. Вши. Обыкновенные земные вши, бич нашей тюремной системы. Никак их не выведем.
Уголком глаза Клеменс следил за своей пациенткой, которая снова лежала неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям. Сейчас она, конечно, захочет узнать, каким образом ее занесло в тюрьму. Ну, так и есть:
-- Как я попала сюда?
-- На спасательной шлюпке. Судьба корабля неизвестна, но о ней нетрудно догадаться: от хорошей жизни на шлюпках в открытый космос не выходят. Если не секрет, что это был за корабль? И откуда вы летели?
И тут возникла заминка. Маленькая такая заминка, неуловимая, но несомненная для цепкого восприятия медика.
-- Не знаю. Я последние две недели болела -- не помню ничего...
Она уклонилась. Уклонилась от самого безобидного вопроса, за которым вовсе не было какой-то задней мысли.
-- Однако то, что вы болели именно две недели, вы помните... Впрочем, хотя вы и в тюрьме,-- но отнюдь не в качестве осужденной. И уж во всяком случае я -- не следователь. Так что воля ваша.
Некоторое время они молчали. Клеменс, отвернувшись, перебирал на столике инструменты.
-- А где остальные? Те, что были со мной в шлюпке? -- спросила Рипли.
Врач наконец вложил шприц в гнездо, тщательно упаковал аптечку. И только после этого оглянулся через плечо.