— А передница?
— Гоглл, ты действительно хочешь знать, какого размера у него член? — рассмеялся Артур.
— Не только я! Триллионы зрителей замерли у визоров в предвкушении. Не разбивайте им сердца, Ваше Величество!
— Я скажу так: для Судьи — в самый раз, но у меня больше.
— Это нечестно! Ваши любовники и любовницы точно знают, о чем вы говорите, но я-то в вашей постели не был!
— Ничего страшного, после окончания эфира в комментариях прочитаете, — подмигнул в камеру Артур. — Но я тогда не о размере передницы Дредда думал, а о том, сколько в нем сексуальной энергии скопилось. Понимаешь, о чем я? Кто первый с ним переспит, тот весь пыл и загребет.
— Что-то мне уже жарковато, — вытер пот со лба Гоглл.
Артур так смачно рассказывал о Судье, что не думать о сексе было категорически невозможно. Не с Дреддом, понятное дело, а в общем и целом. У Гоглла тоже много чего в переднице накопилось.
— А я про что? Руки чешутся раздеть и полапать. И в губы поцеловать, — продолжил гнуть свое Артур и повернул планшет, стоящий на столике, к камере, показывая фотографию Судьи, сделанную одним из случайных свидетелей его суда над каким-то преступником. — Взгляните на его губы, Гоглл. Они же созданы для поцелуев!
— Дредд вам ничего такого-этакого не позволит.
— Он уже позволил.
— На что это вы намекаете?!
— В тот вечер в душе мы договорились так: я не смотрю ему в лицо, а за это он целует меня в губы.
— И-и?
— Я отвернулся, он вышел из душа, завязал мне глаза полотенцем и поцеловал.
— И-и-и?!
— Целоваться он умеет, — мечтательно протянул Артур, накаляя обстановку в кают-компании до предела. — Я не прочь повторить, расширить и углубить.
— Ваше Величество, вы невероятный человек, но секс с Судьей Дреддом — это же невозможно! За ним толпы народу двадцать лет по всему миру носятся, а вы…
— А я сорвал с его губ поцелуй, проведя в камере его звездолета всего неделю, так что спать ему в моей постели в самом ближайшем будущем, — добрался до сути разговора Артур. Посмотрел в камеру и добавил провокационно: — Дредд, а, Дредд? Будешь моим любовником?
— Дамы и господа, нам понадобится некоторое время, чтобы связаться с Судьей Дреддом и услышать его ответ на дерзкое предложение нашего непредсказуемого, жизнерадостного и любвеобильного короля, — сказал Гоглл и оператор выключил камеру. — Ваше Величество, вы настоящий провокатор!
— Звони коллегам в Столице, — рассмеялся Артур. — Судья Дредд не сможет мой вызов не принять.
— Это станет сенсацией, — засверкал глазами Гоглл и ударился в переговоры.
…
Метрополия. Миранда. Императорский Дворец. Покои принца Эдварда.
— Она мертва. Моя мать мертва!
— Уом…
Ричард убрал руку с шеи Женевер, вскочил на ноги и посмотрел на Персиваля, лежащего у стены с помятым подносом в руках, дикими глазами:
— Черт-черт-черт! Куда убежал принц Эдвард? Что он будет делать дальше?
— Ты меня спрашиваешь? — закопошился, приподнимаясь, Персиваль. Уронил поднос, схватился за голову, унимая звон в голове и шторм в желудке. Плюхнулся обратно. — Откуда я знаю?!
— А кто знает? Ты же принц! Сто лет во Дворце!
— Не сто, а шестьдесят.
— Да какая разница!
— Большая! Кроме того, я против отца заговоры не плету. Я ж не сумасшедший.
— Зато он сумасшедший, и у него нет пути назад: или он убьет Императора, или умрет сам.
— Логично предположить, что сейчас он бежит к отцу с оравой своих шмакодявок…
— С кем?
— В старину так воинов личной гвардии короля называли.
— Звучит не очень-то по-воински, — помог Персивалю встать на ноги Ричард. — Отец своих помощников рыцарями назвал — мне нравится, а у Эдварда… какие-то шмакодявки.
— Какой король, такие и шмакодявки.
— Да и фиг с ними, меня больше Император интересует. Моему деду без него ой как плохо будет.
— Это да. Арман с Генрихом не разлей вода.
— Надо их предупредить!
— Я кристаллами связи не пользуюсь, — развел руками Персиваль.
— А я свой у тебя в джакузи утопил, — пнул стену ногой Ричард. — Нам срочно надо попасть в Императорские покои!
— Дай карту, я посмотрю, куда потайной ход дальше ведет. Если идти по-нормальному, минут десять понадобится, а у нас и пяти нет. Эдвард — та еще черепаха.
— Кто?
— На нашей давно исчезнувшей родине так называли самое быстрое существо на планете.
— Вот, держи, — сунул в руки Персивалю помятый, сложенный в несколько раз лист бумаги Ричард. — И хватит меня путать! Шмакодявки, черепахи, олени северные… Хрень полная!
— Не нуди, тебе это не идет.
— Карту смотри быстрее, умник!
— Ага. Так. Это сюда… Это не то… Отсюда можно попасть в покои принца Гарольда, они к отцовским ближе всего, — сказал, наконец, Персиваль. — Но там сейчас живет Судья Дредд, так что…
— Он-то нам и нужен! — воспрял духом Ричард. — Бежим!
— Ты беги, а я медленно пойду, чего-то меня штормит, — открыл потайную дверь Персиваль. — На первой развилке — направо и по прямой. Упрешься в стену — ищи на уровне твоих глаз рычаг.
— Понял!
Ричард исчез в стене, а Персиваль закрыл дверь, сел в первое попавшееся кресло и коснулся кристалла связи в ухе рукой, вызывая камердинера. Нечего ему возле отца делать. Поди докажи, что спасать пришел, а не убивать. И вообще, если все друг друга перебьют, он останется за главного. Пока Гарольд не вернется и власть не отберет, конечно.
— Брут?
— Да, Ваше Высочество.
— Я в покоях принц Эдварда. На полу рядом со мной мертвая Женевер де Сильва-Веласкес. Я ее случайно убил.
— Принца Эдварда вы тоже убили?
— Нет. Он убежал убивать Императора.
— Никуда не уходите. Ничего не трогайте. Я все решу.
— Жду.
Брут отключился, а Персиваль откинулся на спинку кресла и попытался обдумать произошедшее. Если бы не пара литров шампусика, ему бы это удалось, а так…
По большому счету он так толком и не понял, что произошло. Они с Ричардом тихо-мирно позавтракали, он хапнул шампусика (пару бутылок), насладился одевающимся пацаном, а потом они пошли искать его мать. Через потайной ход. Мелкому хождение в потемках по древним коридорам он объяснил тем, что, подглядывая в чужие покои, они смогут найти Женевер гораздо быстрее. На самом деле ему было лень идти к брату в обход. Да и подставляться не хотелось. Пусть Ричи со своей мамашей сам разбирается. Он тут при чем?
Они благополучно дошли до нужного места, увидели Женевер в постели Эдварда, а потом… Потом все как-то завертелось, закрутилось… Сначала он был вынужден спеленать шипящего от ярости Ричарда, которому категорически не понравилось то, что его мать изменяет его отцу. Пока они боролись, Женевер развела Эдварда на откровенный разговор, в котором он признался, что готов совершить настоящий мужской поступок и в скором времени убьет Императора. Ричард затих, они навострили уши и услышали от Женевер, что это замечательная мысль, но прежде надо убить Артура, чтобы Князь занялся похоронами сына и у Эдварда под ногами во время убийства Генриха не путался.
Вот тут-то и началось то самое, что пьяный Персиваль никак в стройную цепочку собрать не мог. То ли Ричард не выдержал, то ли Эдвард что-то услышал, но потайная дверь открылась, и они выпали в спальню. Ругань поднялась несусветная, все толкались и вели себя безобразно. А потом откуда-то взялся пистолет, который Женевер на них и наставила.
— Ты не сможешь убить меня, — вытянулся во весь рост Ричард. — Ты моя мать!
— Чтобы получить Княжество, мне хватит и одного сына, — усмехнулась Женевер.
— Покончи с ними, — сказал Эдвард, одеваясь и снимая со стены старинную саблю. — А я сделаю то, что должен был сделать давным-давно. Прав был Верховный Жрец, мое место в других покоях!
Эдвард убежал, а Персиваль чуток протрезвел — ровно настолько, чтобы броситься с кулаками на проводившую принца взглядом Женевер. Она выстрелила, но промахнулась. Они покатились по полу в борьбе за пистолет. Персиваль выпал из потасовки, когда к ним присоединился Ричард. Женевер добралась до улетевшего под диван пистолета и выстрелила в Ричарда, но попала в летящего в прыжке Персиваля, держащего перед собой сдернутый со стола поднос, который пуля не пробила. Мало того, она от него отрикошетила! И попала Женевер в лоб. Персиваль рухнул на пол вместе с ней и отключился. Вроде бы. Но он не уверен.