Как только Тревис его заметил, то тут же прибежал. Начался словесный потоп... Там были фразы «о, как круто, что мы будем работать вместе» и «почему ты мне не говорил, что твое распределение именно сюда?». После пошла мораль про то, что друзья так не поступают, что они должны были просить распределения в одно место, и что Джон не представляет, сколько он потратил усилий, чтобы попасть к нему в цех.
Джон понял, что жизнь сегодня «кормила» его прямо с утра хорошими событиями, чтобы встреча с Тревисом не казалась такой невыносимой. Но мысль о том, что теперь он будет видеть Тревиса целый день, ежедневно, погружала его в шок.
У Джона начался новый график: утренняя тренировка, после — кофе с матерью в «их» месте, работа, тренировка, дом. Его все устраивало, кроме торохтливого Тревиса.
Спустя пару месяцев Джона ждала еще одна новость. За выслугу лет и за погибшего мужа на войне его мать получила однокомнатную квартиру в кооперативе «Трудовик». Как только все бумаги и ключи были у нее на руках, они отправились смотреть свое новое жилье.
Когда вошли в квартиру, перед ними открылась картина. Это была однушка площадью в десять квадратных метров. Все стены, окрашены когда-то зеленой краской, сейчас походили на чешую больной рептилии. Комната имела около пяти метров, на кухне стояла копченая одноконфорочная газовая плита, рядом — стальной рукомойник, в санузле — бетонный душевой поддон, вместо распылителя и крана — просто вентиль с примотанным резиновым шлангом, унитаз казался металлическим, правда, он таким не был, просто весь в ржавчине.
Мать подбежала к окну и крикнула:
— Джон! Джон, быстрей сюда! Посмотри, какой вид!
Из окна открывался вид на небольшую детскую площадку, вокруг которой росло пару деревьев.
Тут его мать была уже на кухне:
— Джон, смотри, тут есть плита. Я смогу пожарить тебе стейк, — по ее лицу расплывалась улыбка. — Джон, у нас теперь свой душ и туалет.
Джон смотрел на мать, что-то внутри начало колоть, сейчас перед ним была маленькая девочка, которая получила свой заветный подарок и не могла ему нарадоваться. Она была такой же счастливой, как на том фото с черной коробочки.
Спустя пару недель, придя в зал, тренер подбежал к Джону и сказал, что намечается его первый бой в любителях.
Это был первый бой перед публикой, может быть, раньше это могло бы его смутить, но явно не сейчас, он более, чем отчетливо, видел свою цель, он видел, как радовалась его мать квартире, и теперь он хотел еще сильней обрадовать ее по-настоящему, кинуть все блага жизни к ее ногам.
Противник был хорош, но не для Джона, менее двадцати секунд — и он утонул в глубоком сне... Публика была в гневе, тратить деньги на билеты, время на дорогу, и все ради нескольких секунд боя. В Джона летело все, что было у них под рукой, и крики, чтобы он убирался. Не так он представлял свой дебют.
В раздевалке Джон выслушал советы от тренера на будущее:
— Джонни, у тебя в котелке вообще пусто? Людям нужно зрелище, драма! А ты? Бум-бам, все, ты серьезно? Ты так хочешь достичь высот? Малой, ты понимаешь, как ты меня подставил? Я тут из кожи вон лезу, бой ему организовываю, а чем ты мне отплатил? Запомни! Хочешь иметь бабки, умей делать представление! Кому какое дело до твоего мастерства, а?! Дай, пропусти... Тут крови нужно побольше!
Мать слушала у соседей бой по радио, потому к приезду его ждал стейк. Снова полились будни, все, как всегда, изменений не наблюдалось, но все больше накапливалась раздражительность на Тревиса.
Спустя пару месяцев Джона ждал бой., Фаворитом был явно не он, скорее — одной из ступеней, которую перешагнут перед титульным боем.
Тренер бинтовал и приговаривал:
— Да, Джонни, не свезло, так не свезло. Второй бой — и конец карьеры, жаль тебя, малой. Этот парень без минуты профи. Ну, ты сильно не принимай к сердцу, это жизнь.
Зрители любили кровь... Этот вечер оправдал их надежды, даже более. В предпоследнем раунде Джон нокаутировал оппонента. Пока что это был самый тяжелый бой для него. Но ночевать пришлось в больнице.
Приехав с больницы сразу на смену в цех, начальник, увидев его, выдал отгул на пару дней, таких красок на лицах людей он еще не видел.
Дома он увидел накрытый вчерашний стейк, даже холодный он был бесподобен. Поев и приняв душ, он пошел спать, но обнаружил на диване ремень и записку: «Это ремень твоего отца, носи с гордостью. Люблю тебя, мой чемпион».
Увидев подготовку последнего противника, Джон понял, усилий нужно больше. Его тренировки затягивались, он уходил с дому, когда мать еще спала, на кофе они не пересекались, вечерние тренировки заканчивались слишком поздно, мать уже спала. Иногда по ночам, приходя домой, он обнаруживал стейк на кухне и записку, какой он молодец, что так трудится и что скоро все вознаградится.
Он решил сделать себе один выходной, взять мать и поехать куда-то на прогулку, ведь по его подсчетам, они, живя в одной квартире, не виделись с полгода.
Он пошел ее будить и ужаснулся: она постарела лет на двадцать. Когда он стал поднимать ее на ноги, то понял, что она практически ничего не весила, казалось, что каждое слово дается ей с трудом, ее движения были вялыми. Но она твердила, что все хорошо, просто выдалась тяжелая неделя на фабрике. Джон сказал, что они незамедлительно едут в больницу. Откуда у нее взялись силы — не понятно, но она начала кричать. Он впервые слышал крик с ее уст. Она вопила о том, что да, люди болеют, и она — не исключение, что может тогда и работу бросить, может сесть с голоду помирать и давай все бросим: твои тренировки, все планы, бои выиграют себя сами, а мы возьмем да и поедем в больницу…
Все-таки Джон доставил ее в медицинское учреждение, но это стоило ему половины нервной системы. По виду Джона и его матери врачи поняли, денег тут нет. Не ставя никакой диагноз, просто выписали болеутоляющие. Джон оставил мать в коридоре и пошел говорить с врачем. Ему объяснили, что матери осталось совсем недолго, что придется потерьпеть пару дней, но он все спрашивал: неужели нет вариантов? Врач ответил, что варианты есть всегда, просто они им не по карману. Джон спросил сумму... Она была равна его пятилетней оплате на фабрике. Такими деньгами он не располагал. Заверив врача, что деньги будут, мать приняли на лечение.
Джон отправился на ее работу, ведь ей полагалась материальная помощь на лечение, прописанная в договоре. Они потребовали все справки и заверили, что помогут всем коллективом. Далее Джон отправился к своему начальнику, тот незамедлительно выложил сумму его годовой зарплаты, но доходчиво объяснил, что это между ними. По мелочи помогли друзья, кто чем мог. Но сумма была далека от необходимой. Джон понимал, что быстро заработать денег можно лишь боем, но как ему организуют бой в такой короткий промежуток времени? Он летел в зал, выложив все карты перед тренером, умолял о помощи, тот пообещал ему бой и сказал зайти утром.