Когда Анна поднялась по ступенькам задней террасы и наткнулась на острый угол какой‑то мебелины, больно впившейся ей в бедро, глаза ее были уже полуприкрыты, словно она спала на ходу.
– А! – раздался из темноты голос Уилшира. Он что, весь вечер ее тут поджидал? – Работали допоздна?
Черт бы его побрал, сидит тут на садовой скамейке с неизменными бутылкой и стаканом, две пачки сигарет на столе – надолго запасся.
– Ходила в город с коллегой.
– Куда именно?
– В «Негрешку», – ответила она и прибавила: – Я устала.
– Похоже, «Шелл» неплохо платит, – съехидничал Уилшир и выразительно похлопал рукой по скамье. – Присаживайтесь.
– День был долгий.
– Выпьем? – мягко настаивал он.
– Я бы предпочла поспать.
– По глоточку. Составьте старику компанию в долгую жаркую ночь.
Она уронила туфли на пол, присела на шезлонг, непроизвольно зевнула.
– Самая простая выпивка, с вашего разрешения, – продолжал Уилшир. – Все приходится делать самому. У слуг нынче выходной.
– У всех сразу?
– Люблю иногда побыть один, – пояснил хозяин. – Вы и понятия не имеете, как это тяжело – все время держаться на людях. Негде укрыться. Негде… побыть самим собой. Так что иногда, время от времени, мы слуг отпускаем. У них у всех тут семьи, родственники. А мы наслаждаемся тишиной и покоем. Да и польза есть: хоть не забываешь, как сандвич делается.
Он смешал для нее бренди с содовой, хотя Анна вовсе не хотела пить. Прикурил сигарету себе и ей, уселся на скамью, вытянув руку вдоль спинки.
– Говорят, погода вот‑вот переломится, – завел он светский разговор.
– Над Лиссабоном висит туман.
– Да, это что‑то предвещает, забыл только что.
Его палец коснулся плеча девушки. Анна покосилась на его палец, сжала челюсти и передернула плечами, одновременно скрестив ноги, и решительно поглядела хозяину в глаза, чтобы он понял: подобные вторжения на ее территорию недопустимы. Что‑то он уловил, однако на ее холодный и пристальный взгляд ответил отсутствующим, как будто непонимающим взором. Анне казалось, отныне она обрела уверенность в себе и сумеет указать Уилширу его место, но теперь уверенность растаяла, сменившись паникой. В любой момент она могла потерять все: не только жизнь, жизнью она готова была пожертвовать, но то, что едва успело начаться. Перестать существовать, превратиться в ничто – сейчас, когда в ее жизнь ворвалось нечто новое, когда ее жизнь, по сути, лишь началась, – было бы слишком страшно. Анна поспешно отвернулась.
– Почему я оказалась здесь? – задала она вопрос, отхлебнув большой глоток бренди (чтобы довести такой разговор до конца, понадобится не меньше бутылки, подумалось ей). – Почему вы пригласили меня к себе в дом?
– Чтобы вы шпионили за мной, – совершенно спокойно заявил он.
Дыхание участилось, она почувствовала, что от лица отхлынула кровь, губы оледенели. Анна попыталась согреть губы сигаретой, затянулась, выгадывая время, пытаясь сообразить. Уж это она из краткого курса шпионажа знала: подобными обвинениями просто так не бросаются.
– Шпионить? – переспросила она. Стоит ли отрицать?
– Кардью – дилетант. Остальные считают себя профессионалами. Роуз, Сазерленд, все прочие, кого подсылают ко мне. Думаете, я бы сумел на протяжении всей войны снабжать Германию алмазами, если бы не знал, кто есть кто в Сикрет интеллидженс сервис, если б не выучил наизусть все их дурацкие трюки? Дилетанты, все сплошь дилетанты! Актеры‑любители и те справились бы лучше.