– Англичанка в доме Уилшира – агент, – пролепетала графиня.
– Доказательства?
– Дона Мафалда видела, как она бродит по дому ночью, и в анкете для тайной полиции она соврала про своих родителей. Написала, что отец – бухгалтер, а в разговоре со мной обмолвилась, что отец давно умер.
– Это все?
Графиня рада была бы продолжить, округлить, придать форму и глубину своему докладу и под слоями красивых слов скрыть не слишком‑то красивое ремесло. Она что‑то еще бормотала, пытаясь заполнить паузу, но Волтерс резко приказал ей заткнуться, поднялся, выпроваживая посетительницу. Графиня стояла, опустив трясущуюся голову, и теперь походила не на аристократку, а на побитую собаку.
– Мои родные, – робко напомнила она. – Вы их нашли?
Волтерс удостоил ее взгляда. Какую подачку бросить сегодня: отчаяние или посул? Настроен он был благодушно.
– Нашли, – небрежно бросил он. – Скоро вытащим их. Они в Польше.
– В Польше?
– Я занят, – оборвал он и жестом указал ей на дверь.
На миг позабыв о ювелире, Фосс проводил взглядом графиню, покидавшую кабинет Волтерса. Самуил Хиршфельд расписался за причитавшийся ему небольшой гонорар.
– Я могу идти? – спросил Хиршфельд, вытирая вспотевшие ладони о колени.
– Собирайте пока вещи и подождите минутку.
Усилием воли Хиршфельд пытался приковать себя к стулу, но усидеть не мог. Его замучила изжога, видно, опять разыгралась проклятая язва; боль вынуждала ювелира сгибаться, будто в поклоне. Фосс отнес алмазы и бумажку с подсчетами Хиршфельда Волтерсу, тот стоял у окна, всматриваясь в случайное с виду, но многозначительное для опытного разведчика оживление на прилегающих к посольству улицах.
– Несколько необычно, а? – приветствовал генерал Фосса, забирая у него отчет ювелира. – Мы следим за ними, они за нами, но сегодня… что‑то уже чересчур.
– Затевают что‑нибудь?
– Или кто‑то их предупредил. Кто‑то предупредил о чем‑то. – В голосе Волтерса не было театральной угрозы. Он говорил тихо, веско.
– Что вам поведала графиня? – поинтересовался Фосс. – Она очень быстро нынче управилась.
– Я ее придержал, – ответил Волтерс. – Надел намордник.
Фосс непроизвольно поморщился, благо стоявший к нему спиной генерал не мог видеть его реакцию.
– Все тот же набор, – продолжал Волтерс. – Новости, о которых мне и без нее доложили. Расписные завитушки, а под ними – надоевшие банальности. Омерзительный народ! Бей их, прикармливай – они лижут и бьющую, и кормящую руку.
И он потряс кистью, словно к ней и вправду пристала слюна.
Когда Волтерс пребывал в таком настроении, из него, в чем не раз убеждался Фосс, можно было вытянуть какие угодно сведения. Уверенный в себе начальник, человек, который знает все, железной рукой сжимает все нити.
– Кое‑что я получил сегодня, – бросил через плечо генерал. – Помазала гренок икрой.
– Вот как? – Надо позволить Волтерсу помахать приманкой у него перед носом, любит генерал нагнетать напряжение.
– Девчонка, поселившаяся у Уилшира, – английский агент. Ах, неужели? Миланская шлюха за идиота меня считает.
– Ясное дело, – кивнул Фосс, и это движение болью отозвалось в голове.
– А теперь еще эти, – захихикал Волтерс, раскачиваясь, симулируя буйное веселье. – Муравьишки. – Он повернулся спиной к окну, темным силуэтом загородив яркий день. Плюхнулся на стул, затопал сердито ногами.