– Прикончить всех наших ведущих физиков: Гейзенберга, Хана, Вайцзеккера. Сообщить им местонахождение всех атомных лабораторий, чтобы они могли разнести их в прах. Убить Гитлера и позаботиться о том, чтобы его не заменил другой наци.
Недолгая пауза. Человек без имени повернул голову, и вспыхнувшая сигарета оставила его лицо в тени.
– Вы слишком долго сражались в одиночку, Фосс. Вам нелегко пришлось, я знаю. Британцы выдвигают жесткие требования, однако больше мы ни с кем не можем иметь дела. На них хотя бы можно положиться. Расскажите им все, и, будем надеяться, они станут помягче к нам. Предупредите их насчет ракет Фау‑2. Предложите разбомбить лаборатории в Далеме, если это их успокоит. И скажите им, что фюрер будет убит в своем бункере в Вольфшанце двадцатого июля около полудня по берлинскому времени.
Фосс покачнулся, уровень жидкости в его бокале сместился, и он поспешил допить спиртное, как будто во всем мире лишь это зависело от него. А человек без имени размеренно продолжал:
– Ваша задача, как только вы получите сигнал о начале операции «Валькирия», – захватить власть в германском посольстве в Лиссабоне. Понадобятся жесткие меры, и вы не должны колебаться. Если генерал СС откажется подчиниться, пристрелите его на месте. Оружие у вас есть?
– Казенное, из посольства. Я расписываюсь, когда беру его и сдаю.
– Полковник снабдит вас.
– На этот раз точно?
– Мы не впервые планируем покушение, однако фюрер в последний момент менял планы, и все срывалось. На этот раз фюрер никуда не едет, это мы вызваны к нему. На этот раз не сорвется, вот почему вы предупреждены и можете передать информацию британцам. И это значит, как я надеюсь, что вам уже недолго воевать в одиночку. И последнее: что с Оливье Меснелем?
– Насколько мне известно, Оливье Меснель ничего не делает и ни с кем не встречается, если не считать свиданий с цыганскими мальчишками в пещерах на окраине Лиссабона.
– Полковник выяснил, что Меснеля навещает курьер от коммунистов. Все, что Меснель передает ему, скорее всего, попадает прямиком к русским.
– Что он может передавать? Меснель на улицу‑то лишний раз не выходит.
– Значит, к нему приходят или присылают инструкции. Надо выяснить, во что он влез, это поможет нам развивать отношения с англичанами, убедим их, что русские не такие надежные партнеры, как им кажется.
Вторник, 18 июля 1944 года, немецкое посольство, Лапа, Лиссабон
Человек в темном костюме стиснул руки и зажал их между колен. Человек нервничал, профессиональная сутулость придавала ему еще более несчастный вид, казалось, он съежился в ожидании удара. Черная шляпа сиротливо лежала перед ним на столе. Фетровая шляпа с мягкой заломленной тульей. Длинное лицо, обвисшие мешки под глазами – из‑за этих темных подглазий лицо кажется еще длиннее, еще печальнее.
– Больше никого не могли найти? – ворчал Фосс, разглядывая ювелира сквозь стеклянную панель. – Здесь видимо‑невидимо ювелирных магазинов. Из местных нельзя было подобрать?
Хайн, один из подчиненных Фосса, ответил общепонятным жестом: местные проболтаются.
– А этого где вы выкопали?
– В комитете еврейских беженцев.
– И он добровольно согласился?
– Кемпф посулил выяснить, где его семья.
– Выяснил?
Взгляд с прищуром и выразительное пожатие плеч.
– Что ж, этот действительно не проболтается, – признал Фосс. – Откуда он родом?
– Из Антверпена. Работал с алмазами из Бельгийского Конго.
– Не подпускайте к нему Волтерса.
– Это уж ваша задача, а?
– Как его звать?
– Хиршфельд?.