– Не слишком ли ты весел для того, кто провинился? – наконец спрашивает Максим, хмуря брови.
Вместо того, чтобы ответить, Алекс закидывает руки к стене за головой и потягивается. Приподнимаясь и выгибаясь под лёгкий шум в ушах, подобный шёпоту прибоя.
– М-м-м, – Максим задерживает дыхание, и его взгляд, словно прикованный, следует за движениями бёдер, обтянутых плотной тканью голубых джинсов. – Может, мне стоит тебя наказать?
Алекс слишком счастлив сейчас, чтобы хоть что-то сказать. Губы будто склеились, сердце рвётся сквозь рёбра, весь мир вокруг стал странно размытым, и лишь одна единственная фигура остаётся в фокусе слезящихся глаз (это всё яркий свет виноват). Но как же страшно вдруг моргнуть и потерять её из вида.
Нет, Алекс, наверное, хотел бы всегда смотреть на Максима.
А тот тем временем уже медленно и даже лениво стягивает с себя куртку и бросает на пол. Змея галстука соскальзывает на постель, за ней следует тёмно-синяя шёлковая рубашка, не спеша, но споро расстёгнутая и обнажившая мускулистый торс с клиновидными грудными мышцами и играющими бугорками пресса. Правда, за последний месяц его владелец явно потерял в форме, однако Алексу нравится любоваться мягко очерченными линиями сильного и такого крупного тела, что кажется способно раздавить его в любой момент.
И всё же нет ничего лучше, чем когда оно наваливается сверху, а толстый член проталкивается внутрь и заполняет внутренности…
Но сейчас Максим лишь слегка наклоняется, занявшись молнией на его ширинке. А затем аккуратно и осторожно стаскивает джинсы. Алекс успевает заметить внезапную ухмылку, нарушившую притворную невозмутимость красивого скуластого лица, но уже в следующий момент его ноги подхватывают и прижимают коленями к груди, а под поясницу запихивают смятую подушку.
После этого Максим останавливается. И вдруг раздвигает ноги Алекса с немного встревоженным видом.
– Можно? – спрашивает он серьёзно, касаясь ладонью набухшей мошонки и ведя пальцы ниже, в выемку между ягодиц, обводя по кругу кольцо сжатых мышц.
Алекс прищуривается, наслаждаясь осторожными движениями. На самом деле, ему сейчас наплевать, зажило у него там или ещё нет. Однако… медлить с ответом заставляет несколько иная проблема… а именно – уже приготовившийся лопнуть мочевой пузырь. Всё-таки пива он выдул немало. И хотя Алекс где-то читал, что в подобном состоянии давление на внутренние органы больше, и якобы удовольствие от этого может быть сильнее, в настоящий момент он чувствует только резкую боль в сдавленном животе и яростные сигналы о возникшей опасности.
– Мне надо «пи-пи», – признание даётся ему не то чтобы легко.
– Что?
Брови Максима забавно вздрагивают.
– «Пи-пи», – ещё более смущённо повторяет Алекс, решив, что тот не расслышал.
Теперь Максим в ответ почему-то фыркает. Но отступает, однако не забыв перед этим шлёпнуть его по голому заду.
– Давай, только быстро.
– Ага!
Алекса слегка шатает, и он не с первого раз вписывается в дверной проём. А тут ещё и прохладное дуновение из прихожей напоминает о незакрытой входной двери, так что до ванной Алекс добирается немного уставшим… но сделав свои дела и бросив взгляд на шланг душа, решает всё-таки подойти к делу более основательно и помыться. И снаружи и изнутри. Точнее, в обратном порядке. Таким образом, намылив голову шампунем и присев на дно ванны, чтобы спастись от головокружения, он лишь на мгновение прикрывает глаза…
…а открывает уже утром в собственной постели. Под умопомрачительные ощущения ниже живота. Ощущения эти дарят мягкие и умелые губы при прямом содействии сильного и наглого языка.
Голова немного болит и очень хочется пить, но всё это меркнет перед чудесным напряжением, стремительно наполняющем мышцы. Алекс даже не успевает до конца проснуться, а Максим уже прижимает его вздрагивающее тело к кровати и глотает изливающее в горло семя. И только когда блаженная нега начинает растекаться по окончательно пробудившемуся телу Алекса, Максим приподнимается, невозмутимо облизывает губы и так же серьёзно спрашивает:
– Ты разве не знал, что засыпать в ванной опасно? Особенно, если она наполнена водой?
– Мгм… и тебе доброе утро…
Улыбка получается кривоватой. Алексу кажется, что его губы высохли и потрескались, а горло вот-вот превратится в пустыню Сахару. Подтянув ноги к животу, он осторожно садится – и при этом движении наполнившая череп раскалённая лава перекатывается к затылку и заставляет поморщится. Да ещё и за ухом начинает что-то болезненно тукать.
– Ох…
– Что? Похмелье? Оно у тебя бывает?
– Наверное… – Алекс прижимает ладонь к затылку и снова морщится. – Вот и как мне напиваться? С обычного пива вырубает, с безалкогольного башка раскалывается…
– Ну как тебе сказать… – Максим в сомнении почёсывает висок, – есть один выход…
– Kакой?
– М-м-м… «не пить»?
Несколько мгновений Алекс смотрит в спокойные чёрные глаза с затаившейся в глубине насмешкой, а потом бросает в Максима вытащенную из-за спины подушку и скатывается с кровати.
– Я в душ…
– Только не усни там снова!
Напутствие застаёт Алекса на выходе из комнаты, и он замирает. Прижимается лбом к прохладному дереву дверного косяка и косится на Максима:
– Извини… что я вчера отрубился, и мы не…
– Ничего, переживу, – снисходительно хмыкает тот. – Кстати, я, конечно, позавтракал… но не отказался бы от чего-нибудь ещё. Почему у тебя пустой холодильник? Твоя мама, что, ушла в долгий рейс?
Это его «позавтракал» явно намекает на проглоченную сперму. Алекс успевает залиться краской, прежде чем до него доходит смысл вопроса. В груди тут же становится тесно, а стук в висках – громче.
– Eсли хочешь, закажи что-нибудь… или можно разморозить котлет… а мама… она в больнице.
– Что случилось?
Лицо Максима мгновенно меняется, и наигранная озабоченность сменяется настоящей тревогой. Алекс благодарен ему за это.
– Позже расскажу…
Первым делом надо привести себя в порядок. Шампунь с его волос, похоже, вчера смыли, но освежающий душ точно не помешает. А лучше – контрастный, чтобы разогнать кровь по телу. И голове действительно становится немного легче. Обмотавшись полотенцем, достав из ящика с лекарствами зелёную таблетку пенталгина и тщательно разжевав её, Алекс запивает противную горечь найденным на кухне горячим и сладким кофе. После чего возвращается в комнату, находит в шкафу чистые трусы, натягивает их и заваливается на постель.
– Спасибо за кофе…
– Не за что.
Максим сидит за компом и держит в руках его телефон. Алекс никогда не ставил на смарт никаких паролей, да и не хранит в нём ничего секретного, поэтому принимается просто молча наблюдать за листающими движениями из-под прикрытых ресниц.
– В последнюю хату я даже заходить не стал, – подаёт голос, когда замечает, что Максим дошёл до последней фотографии. – Дом такой страшный... видишь зелень на стенах? Это не краска, а плесень.
– Мда-а... Ты разве не говорил риэлтору, что именно нам нужно?
– Говорил.
Максим вздыхает и начинает листать фото в обратном порядке.
– Но даже то, что нашлось, далеко не в центре города, – добавляет Алекс. – Ярославль, может, и входит в «Золотое кольцо», на деле довольно старый город. Современные здания если и строят, то либо в новых районах, либо перестраивая совсем уже древние улицы с ещё деревянными домами...
– Xм-м...
– Вообще, компьютер нашёл больше, чем эти три варианта, но они не соответствуют каким-то другим твоим требованиям. Например, несколько в промышленной зоне...
– Ладно, наверное, действительно стоит пересмотреть требования... – ещё раз вздохнув, Максим откладывает телефон и оборачивается. – Так что случилось с твоей мамой?
– Ну-у...
Алекс прижимает ладонь ко лбу – кажется, что тот горит – и тоже медленно вдыхает и глубоко выдыхает:
– Кто-то напал на неё.
– Кто? Её ранили?
– Грабитель. У неё... не лады с сердцем, так что от испуга она потеряла сознание и упала. И сломала руку. Как-то так.