Всё в порядке?
Адресат: "Хитрожоп №1". Отправлено в 13:45
Более или менее, а у тебя?
"Хитрожоп №1" в 13:46
(￢‿￢ )
«Лаконично…»
Оставив телефон заряжаться и прикидывая, где же взять время на выполнение взятых на себя обязательств, Алекс возвращается на кухню – он дал Надежде достаточно времени, чтобы подумать. И пока его не было, она, похоже, привела мысли в порядок, по крайней мере, теперь её лицо почти полностью непроницаемо.
– Продолжим? – спрашивает она спокойно, словно никто не задавал ей никакого провокационного вопроса всего десять минут назад.
– Продолжим, – кивает Алекс.
Глава 30. Всего лишь недоразумение?!
****
Eщё никогда прежде Aлекc не чувствовал себя настолько выжатым. Hадежда обстреливала его колкими вопросами до наступления темноты, и каждый из этиx вопросов бил по самым болезненным точкам разума и души. И хотя Алекс за последний месяц не раз испытывал сильные эмоции как в положительном, так и в отрицательном спектре, ему даже в голову не приходило задуматься, как это всё выглядит со стороны.
А точнее – что недавно перестало как-то выглядеть вообще.
Не то чтобы Алекс раньше считал себя чересчур эмоциональным. Pазве что способным иногда сорваться. Но похоже, что сдержанность Mаксима заразна… Или дело в косых взглядах и насмешках, преследовавших его две последние недели в магазине?
Так или иначе, женщина-адвокат ясно дала понять, что без искренних эмоций жертвы не обойтись – ведь оказывается, судьи принимают решение не только исходя из законов и доказательств, но руководствуясь «внутренним убеждением». Иначе говоря… ещё неизвестно, чем закончится слушание, особенно, если пострадавший не сможет вызвать жалость, а обвиняемые, например, выразят раскаяние, или защита найдёт для них какие-нибудь другие смягчающие обстоятельства.
– Всё, что в моих силах сейчас: это передать следователю от прокуратуры доказательства и научить тебя, как держаться перед судьёй, – вот что сказала Надежда, сделав небольшой перерыв около четырёх часов вечера. – И напоминаю, всё могло бы быть намного проще… но ты сам этого захотел.
А потом продолжила расстреливать Алекса свинцом едких вопросов. Cначала он мужественно пытался найти компромисс, не желая показывать, что на самом деле творится на душе, и надеясь на актёрскую игру… но адвокатша снова и снова качала головой. И мало-помалу стена, которой разум огородил все воспоминания о той ночи, начала трескаться. Алекс вновь почувствовал себя связанным и оглушённым алкоголем, не способным ничего увидеть из-за повязки и полностью погружённым в мир боли, ужаса и унижения.
И сейчас, когда женщина уже ушла, он лежит в своей постели, завернувшись в мягкое синтепоновое одеяло, и всё никак не может сбросить сковавшее разум и тело оцепенение.
Даже не закрывая глаз, чувствует пинки и резкие, брезгливые щипки. Слышит мерзкие насмешливые голоса и кровавые хлюпы, издаваемые собственным телом.
И всё это так чётко…
Kонечно, прошла всего неделя, но в больнице Алекс почему-то не испытывал ничего подобного. Это из-за уколов, от которых постоянно клонило в сон? Или потому что рядом всегда кто-то был? Мама. Максим…
Да, наверное, в этом всё дело. Ведь даже вчера вечером, оказавшись в темноте, он ни разу не вспомнил, что те ублюдки тоже держали его с завязанными глазами. Ему и в голову не пришло сравнивать Максима с дружками Николя. Но если так подумать…
«Нет! Может, мне и нравится, когда Макс меня связывает, но это совершенно другое!»
Алекс чувствует, что начинает задыхаться. Поэтому вылезает из-под одеяла и открывает форточку. На улице царит почти полная темнота – в доме напротив свет горит лишь в паре окон. И пока он стоит, обдуваемый холодным весенним воздухом, эти два окна тоже гаснут одно за другим.
Постепенно мысли возвращаются к женщине-адвокату и её сомнениям. А ведь не одна она удивилась реакции Алекса на произошедшее (а точнее, скудости этой реакции) – Максим и даже старик высказывали что-то похожее. Но Алекс до сегодняшнего дня объяснял себе всё очень просто: «Что случилось – то случилось. Неприятно, конечно, но ничего не поделаешь.» Но прямо сейчас, когда он мысленно повторяет эти слова, вместо того, чтобы успокоиться, его тело бросает в ещё больший жар. Прижав ладонь к груди, Алекс обнаруживает, что весь вспотел. Высохший язык липнет к нёбу. Надо слезть с кровати и пойти на кухню за водой, но он продолжает стоять у окна и вдыхать холодный воздух. Словно это единственное, что сейчас помогает его сердцу не разорваться от бешеного ритма.
«Вот сука… какого хрена она со мной сделала?!»
В ногах рождается дрожь. Чтобы не упасть, Алекс прислоняется к старому ковру на стене.
«Блядь… расклеился, как девчонка… ещё только зарыдать не хватает!»
Под скользнувшим по комнате взглядом очертания стола и кресла плывут. И внезапно с головы до ног Алекса пронизывает тоска. И одиночество. В этой пустой квартире, где каждый угол знаком с младенчества, он вдруг чувствует себя чужаком.
«Макс, ты же обещал быть рядом…»
Вспыхнувший огонёк злости помогает немного справиться с расшалившимися нервами. Пошатываясь и врезавшись по пути плечом в дверной косяк, Алекс добирается до кухни и жадно присасывается к широкому носику электрического чайника. Часть воды выливается на грудь, но он продолжает пить, наслаждаясь наполняющей рот и соскальзывающей по пищеводу влажной прохладой. Вместо злости на душе остаётся лишь осадок досады. Алекс понимает, что предложенный Максимом план… неплох. И даже разумен. И всё же сейчас ему плевать на логику. Сейчас Алекс хочет только одного – чтобы этот гигант оказался в его постели. Чтобы можно было прижаться к нему, закрыть глаза и забыть обо всём. Xотя бы до утра.
Подобное настроение приводит в ванную и побуждает залезть под горячую воду. Тугие струи бьют по плечам, как обычно даря очень приятные ощущения. Свет он не включал, но через открытую дверь внутрь проникает слабое рассеянное сияние, достаточное, чтобы видеть очертания края ванны. Однако ему это не нужно. Алекс закрывает глаза, прислоняясь лбом к гладкому кафелю, и касается живота. Подушечки пальцев добираются до выбритого участка кожи, и на ягодицах тут же появляется знакомое ощущение: Максим так часто прижимался к ним, что практически оставил свой отпечаток.
Заведя руку за спину, Алекс проталкивает в себя сразу два пальца.
…нет, ощущения совершенно не те. Может, проблема в длине и толщине этих пальцев… а может – в позе, и чтобы достать глубже, надо опуститься на дно ванны и шире развести ноги… но Алекс остаётся стоять. Ведь если он сделает это, всё ещё ощущаемые всем телом и внутренностями липкие прикосновения тех ублюдков вспыхнут ярче и вытеснят из головы образ Максима. Нет, лучше стоять и представлять, как к спине прижимается знакомое горячее мускулистое тело. Как острый подбородок давит на плечо. Как внутрь проникает твёрдый, пульсирующий член. Как проталкивается через узкое место, рождая натяжение во всех мышцах, как заставляет почувствовать себя слабым и беспомощным… но не униженным и не раздавленным. И не подчиняет, а соблазняет и подталкивает к восхитительной пропасти, на краю которой кружится голова, но там, внизу, ждёт нечто восхитительное…
Излившись на стену, Алекс ещё какое-то время продолжает стоять под шуршащими струями воды, прислушиваясь к своим ощущениям и вяло скользя ладонью по обмякающему члену. И чувствуя пальцами другой руки, как расслабляются только что сжавшиеся эластичные стенки.
Когда он дрочил раньше – никогда не делал ничего подобного. И никогда не испытывал ничего подобного. Но до удовольствия, которое дарит ему Максим, всё-таки далеко…
****
Проснувшись от звонка в дверь, Алекс вскакивает с кровати, кутаясь в одеяло. После душа он отрубился, словно младенец, и кажется, совершенно забыл поставить будильник.