– Гм… Слушай, что-то душно тут уже стало… может, вылезем? Да и есть охота.
– Хорошо.
– Только выключи эту хрень.
В комнате стоит настоящий дубак. Стащив с матраса широкое покрывало, Макс закутывает в него Алекса с головой, сам же быстро обтирается небольшим полотенцем и натягивает носки, джинсы и толстую серую кофту.
– Эй, а я не знал, что ты сторонник минимализма, – подаёт голос Алекс, обводя комнату значительным взглядом.
– Да так вышло… – Макс с коробкой остывшей пиццы подходит и садится рядом. – Хозяин думал, что я свою мебель привезу, а когда увидел, что у меня только сумка, сжалился и подбросил матрас и одеяло.
Взяв из коробки надкусанный кусок, возвращённый туда перед походом в душ, Алекс хмыкает:
– А подушку зажал?
– Ага.
Некоторое время их рты оказываются заняты пиццей. Алекс уже берётся за четвёртый кусок, когда Максим неожиданно подрывается и направляется к плите, потом к раковине и обратно с чайником, наполненным водой. И движения его кажутся несколько резкими.
– Что ты сказал своему другу? – спрашивает вдруг.
Алекс замирает с поднесённым ко рту куском. Отводит руку.
– Правду.
– Какую именно?
Макс стоит у плиты, бесцельно туда-сюда поворачивая регулятор пламени.
– Что меня никто не заставлял и не принуждал. И что я делаю только то, что сам хочу.
– И как он отреагировал?
– Спросил, сколько я беру за отсос…
Заметив, как мгновенно сжались кулаки Макса, а регулятор пламени оказался отделён от плиты, Алекс быстро добавляет:
– Да нормально всё. Конечно, вряд ли мы останемся друзьями, но… он никому не скажет. Я его знаю с пятого класса. Крикливый, но не болтун. Впрочем, тебе лучше пока не появляться около магазина… не исключена засада. В этом смысле он… иногда творит всякую хрень, даже если его никто об этом не просил.
– А ты довольно спокоен.
Максим бросает на Алекса взгляд через плечо, всё ещё сжимая регулятор в кулаке.
– М-м-м… ну… в школе на меня несколько раз объявляли травлю… и я привык… к тому, что люди отворачиваются и перестают замечать моё существование.
Алекс возвращается к своему куску пиццы, а Макс опускается перед плитой на корточки, внимательно рассматривая круглый паз, оставшийся от вырванного регулятора. Пока он занимается починкой, Алекс успевает умять ещё два куска пиццы. А потом всё-таки решив, что совесть надо иметь, а меру – знать, поднимает взгляд к высокому потолку.
– Сними мои, шмотки, а? – просит жалостливо, кутаясь в покрывало, вылазить из которого ему очень лень.
– Зачем? – сняв закипевший чайник с огня и раскидав пакетики по двум белым пластиковым стаканчикам, Макс как раз заливает их водой. – Ты не останешься?
– Не сочти меня меркантильным, – Алекс обводит красноречивым взглядом узкий матрас. – Но тут и для тебя одного места не хватит.
– Да ладно, поместимся…
Забрав у Алекса коробку с единственным оставшимся куском пиццы, Макс целиком суёт его в рот, ставит на коробку два горячих стаканчика и возвращается к матрасу. Осторожно опускается на колени. Алекс аккуратно берёт исходящий паром чай, подносит к губам, дует и, чуть помедлив, отвечает:
– Лучше ты приходи ко мне ночевать в субботу. Мама снова уходит в рейс на двое суток.
– Эх… ага… ладно. А насчёт завтра, может, выберемся куда-нибудь?
– Посмотрим, – отпив несладкий чай, Алекс вспоминает кое-что. – А вот послезавтра не смогу.
– Послезавтра? Почему?
– Послезавтра пятница, днюха у Жеки. Я обещал прийти…
Глядя на свой стакан, всё ещё стоящий на коробке, Макс спрашивает медленно, словно подбирая каждое слово:
– Ты уверен, что… стоит туда идти? Знаешь, ты сказал, что он не будет болтать… но когда выпьет… в кругу друзей и на расслабоне… Если ты придёшь, когда он будет в таком состоянии…
Вообще-то, Макс прав. Алекс вовсе не уверен, что не получит по фэйсу. Но если такое случится, Алекс хотя бы точно поймёт, что их дружбе конец. Но если есть шанс, что Жека хотя бы сделает вид, что ничего не знает… нужно попытаться. В конце концов, не так уж и много у Алекса друзей. А если совсем честно – Жека его единственный друг. А те, что из детства, теперь «друзья» только в фэйсбуке. Он уже давно не встречался и не общался ни с кем из них. Кто-то поступил, кто-то уехал, кто-то даже уже завёл семью… Да и можно ли назвать их друзьями? Играли в карты во дворе, в казаков-разбойников и черепашек-ниндзя, собирались у счастливых владельцев приставок и компов… а когда у каждого появился свой, а впереди замаячили старшие классы, поводов для встреч почти не осталось.
Вздохнув в сотый раз за этот день, Алекс выжимает из себя улыбку.
– Всё будет нормально… А к моему завтрашнему приходу купи, пожалуйста, сахар, окей?
Но на следующий день у него не получается добраться до Макса. Четверг – день инвентаризации. Почему не пятница? Очевидно же, чтобы разобраться в пятницу с тем, с чем не успеют в четверг. И именно в четверг они обычно отправляют бракованный товар либо поставщикам, либо на склад, либо в сервис. В магазине Алекса продают не только диски, но и всякие плееры, наушники, флешки… и некоторые из них стоят десятки тысяч. Поэтому ведётся строгий учёт. И когда Алекс приходит на работу, оказывается, что первая смена уже обнаружила пропажу этого самого брака. За неделю собралось немного: несколько наименований вернули покупатели, несколько сами работники обнаружили уже после приёма товара – но все эти вещи хранились в запертой подсобке.
И так получается, что Геннадий Алексеевич вспоминает, что на днях оставлял Алексу связку ключей.
Глава 9. Друг всегда поможет в беде. А потом догонит и ещё раз поможет
****
Вce пpодавцы-консультанты, кассиры и прочие работники магазина во время прохождения практики в обязательном порядке прослушивают инструкции, что делать, если кто-то из покупателей совершит кражу. Eстественно, если они это заметят. Aлекс так же эту инструкцию прослушал – и хотя сейчас сложилась несколько иная ситуация, он быстро вспоминает, что никто не имеет права обвинять его без каких-либо доказательств. Впрочем, его и не обвиняют прямо. Hо стоит Геннадию Алексеевичу как бы вскользь поинтересоваться, не видел ли Алекс кого подозрительного позавчера и запер ли двери после того, как убрался – и взгляды всех собравшихся в кабинете директора скрещиваются на нём. Pазве что Жека продолжает пялиться прямо перед собой в пустоту.
– Нет, – сдержанно отвечает Алекс. – Никого не видел.
– А двери запер?
Алекс кивает, снова бросает взгляд на Жеку и, постаравшись сохранить в голосе непринуждённость, в свою очередь интересуется:
– А что, первая смена обнаружила двери незапертыми?
Старший с первой смены мотает головой. Но подозрение в его глазах никуда не девается. Ну конечно, если это Алекс совершил кражу, то вполне естественно, что двери он за собой потом запер. Подобную мысль можно прочесть и на лицах остальных собравшихся – но вслух так никто ничего и не произносит… возможно, рассудив, что вряд ли бы вор подставился настолько глупо. По-крайней мере Алексу очень хочется верить, что все они пришли именно к такому выводу. Но в груди всё равно поселяется ядовитая заноза. И залезает всё глубже с каждым часом и каждым вновь пойманным на себя якобы случайным взглядом. И даже Юля, встречаясь с Алексом глазами, всякий раз как-то нервно отворачивается, тут же находя, чем срочно заняться.
Подобная слежка продолжается до конца рабочего дня. А ровно в девять к Алексу подходит старший по смене и снова приглашает в кабинет директора.
И на этот раз Алекс готов к прямому обвинению. Mожно сказать, что он даже испытывает облегчение – выносить весь этот пиздец не осталось никаких сил.
– Александр, вы работаете у нас уже… – плотный мужчина в пиджачке приподнимает очки, всматриваясь в лежащие перед ним бумаги, – два года, верно?