Но одна рука Максима на плече Алекса, а другая на бедре. Он словно держится за него.
И вдруг рука с плеча исчезает… а мгновение спустя сверху обрушивается колючий поток воды. Тугие струи впиваются в кожу – сначала слишком острые, чтобы заглушить все прочие чувства, но постепенно начинающие сливаться в единый фон, отсекающий всё лишнее, погружающий Алекса в мир, где нет ничего, кроме этого шелестящего шума и будоражащего скольжения между ног. Алекс закрывает глаза, поднимая руки выше по панели и сдерживая нарастающее нетерпение. Тонкие незримые нити, проходящие сквозь его плоть к уже замаячившему там, в глубине, удовольствию, становятся всё толще… но это всего лишь нити. Xочется прикоснуться к себе, сбросить этот дразнящий туман… но как же он сладок. Словно тончайший аромат нектара, пока ещё не коснувшегося языка.
И вдруг. Скольжение между ног, ставшее более тесным из-за частично смытого геля, стопорится в одном месте. Алекс успевает сжаться, но толстая головка уже надавливает на кольцо мышц. Он знает, что та толком ещё даже не вошла, но резкая боль заставляет дёрнуться и прильнуть животом к панели перед собой.
И слава богам, Макса остаётся на месте.
– Извини, – тут же раздаётся еле слышное за шумом воды.
– Ты… ты же обещал!
Боль немного утихает, но кулаки сжимаются до хруста в суставах. Алекс не оборачивается. Кусает губы. И чувствует пальцы, обхватившие плечи. Кажется, Макс прижимается лбом к его затылку. И всё, больше ни одного соприкосновения ниже.
– Я правда не специально. Там было скользко и…
Его извинения звучат так хрипло, сбивчиво и искренне, что не поверить им просто невозможно. Алекс всё ещё учащённо дышит, кровь стучит в висках, а тело пытается слиться в единое целое со стеной… но он заставляет себя глубоко вздохнуть. А затем положить руку поверх руки Макса на своём плече. И забраться пальцами между его пальцев.
– Давай… давай продолжим.
Несколько секунд за спиной не раздаётся ни слова. А потом Максим обнимает его и крепко прижимает к себе. Стенка кабины издаёт жалобный стон под их весом, и Алекс чувствует, что теперь член Макса значительно ниже. Он даже сам может нащупать его между своих ног и поправить так, чтобы лучше зажать. Правда собственные руки плотно придавлены к телу… но вот объятия становятся слабее, и ладони Макса соскальзывают вниз, обхватывая обмякший член Алекса. Острые струи бьют прямо по чувствительным нервам, но пальцы не дают им причинить боль. Они двигаются, смещаются, и Алексу остаются только сменяющие друг друга острые ощущения. Макс не двигает бёдрами, ступни его вытянутых ног упираются в щель слива у противоположенной стенки кабины – Алекс смотрит на них, на покрытые тёмными завитыми волосами голени, колени и даже выше… и чуть наклоняется. Нащупывает член Макса между своих ног. Надавливает пальцами под головку, прижимая её к своим яичкам, слегка приподнимается, а потом возвращается назад. Конечно, подобные действия отвлекают от собственных ощущений, но и стоять истуканом он уже больше не хочет.
И совершенно неожиданно в ладонь вдруг ударяет струя. И несколько белесых сгустков исчезают в щели смыва.
– П-прости, – выдыхают в затылок.
– Да ничего-о-о…
Внезапно Алекса разворачивают боком. Макс практически усаживает его на своё колено и, поддерживая за спину, целует, жадно овладевая языком и при этом ускоряя движение сжатых на члене пальцев. Они становятся резкими, дёргающими, даже грубыми. Алекс чувствует, как его губы и язык покусывают, засасывают, теребят так требовательно, словно боятся не успеть. От этого кружится голова. Чужая страсть словно вливается и заполняет тело, подчиняет его. Ураганом вознося на самую вершину. И даже несмотря на недавний испуг, кровь стремительно закипает. Алекс вцепляется в плечи Макса, и пока его член пульсирует, извергаясь, сильные пальцы продолжают надрачивать, явно желая продлить это извержение как можно дольше.
Наконец Алекс обмякает. Он пытается вздохнуть, но струи воды попадают в рот. Подняв ладонь над головой и растопырив пальцы, он пытается рассмотреть на потолке кабины переключатель, но видит только большой смазанный круг с тысячей мелких отверстий, из которых хлещет вода.
– Джеф… – голос Макса еле слышен.
– М-м-м?
– Знаешь, на самом деле мне ничего не надо. Главное, чтобы ты получал удовольствие.
– Не говори глупости.
Всё-таки обнаружив небольшой рычажок, Алекс поднимается на цыпочки и перещёлкивает его. И тут же поток воды словно обрезает ножом.
– Это не глупости, – всё ещё тихо возражает Макс. – Тебе… правда не обязательно касаться меня. Не заставляй себя.
– Почему ты думаешь, что я заставляю?
Обернувшись, Алекс прислоняется спиной к панели с со светящимися кнопками, и в кабине сразу становится темнее. А из-под ног вдруг взлетают фонтанчики. Они достают не выше колен и щекочут ступни. Покосившись вниз и хмыкнув, решив, что можно оставить и так, Алекс вновь поднимает взгляд на Макса. Тот всё ещё упирается в стенку спиной, а ступнями – в пол около Алекса, поэтому даже голову задирать не надо – чёрные глаза прямо напротив. Только глаза эти опущены. Макс не смотрит на него, даже когда снова начинает говорить:
– Я не хочу, чтобы ты почувствовал даже малейший дискомфорт. Не хочу, чтобы ты возненавидел меня… и сегодня… Мне, наверное, опасно даже просто раздеваться рядом с тобой. Я могу… моё тело просто действует само. Мозг отключается… я чуть не вошёл в тебя…
– Да, было неприятно.
Алекс смотрит на тёмную макушку, на капли, стекающие по рельефным линиям мускулистого тела. В полумраке кабины тени сливаются, создавая довольно красивую картинку. И даже ладонь, зачем-то прикрывшая обмякший член Макса, кажется чьей-то художественной задумкой. Но сейчас Алекса волнует не внешняя красота, а та опасность, что скрыта в этом атлетичном теле. Конечно, ему сегодня сделали больно… но почему-то именно после этого его накрыло с головой.
– Ты так сильно хочешь взять меня?
Ладонь Макса сжимается в кулак, вверх по его руке пробегает волна напрягшихся мышц, и провалы ключиц становятся глубже.
– Понял, – вздыхает Алекс. – Глупый вопрос…
– Чего бы я не хотел, – всё-таки отзывается Макс, – это не имеет значения, если не хочешь ты.
– Странно.
– Почему?
В этот раз Максим поднимает взгляд. Алекс склоняет голову к плечу и чуть наклоняется – при этом нажимая задом на что-то ещё, потому что фонтанчики воды прекращают бить из пола, зато несколько колких струй врезаются между ягодиц и в поясницу. Подпрыгнув на месте, Алекс смещается вбок. Из его головы почти успевает вылететь, что он хотел сказать, но вопросительный взгляд Макса заставляет вспомнить.
– Ты ведь играл за Маркуса. А Маркуса… никогда не волновало, получает Джеф удовольствие или нет.
– Неправда.
Алекс чувствует, как его собственные брови залезают на лоб. И похоже, вид этот достаточно красноречив, так что Макс поясняет:
– Предполагалось… что Джеф получает удовольствие именно от того… что делает Маркус.
– То есть… Джеф должен был получить удовольствие… от подвешенного к члену грузила?
– Нет? Но разве тебя не возбуждали такие посты?
Заданный вопрос заставляет задуматься. Алекс барабанит пальцами по стенке кабинки, покусывает губы, чувствуя, как они распухли и немного онемели, потом наконец-то выдыхает.
– Я не думаю… что ассоциировал себя с Джефом. Я смотрел на него со стороны. Да, что-то заставляло меня возбудиться… но не думаю, что если ты прицепишь мне грузило на самом деле, это сработает так же.
– А если ты увидишь нечто подобное в реальности? – быстро уточняет Макс. – Только с кем-то другим?
– Не знаю, – Алекс качает головой. – Извини. Похоже, я не очень подхожу для твоих эротических фантазий.
– Подходишь.
– Что?
– Ты – это ты. Мне не нужен кто-то другой.
Кажется, эти слова заставляют Алекса покраснеть. По крайней мере, кожа шеи точно начинает гореть, а вроде бы успокоившиеся сердце снова сбивается с ритма. Отведя взгляд, он почёсывает шею у уха и предлагает: