Так и не сумев вставить ни слова, Алекс чувствует, как невеста берёт его под руку и увлекает к одному из столов.
– Поздравляю, Юль.
– Спасибо-спасибо… о боже, мои ноги… ненавижу каблуки! Давай сюда.
Усадив гостя на свободное место, невеста одаривает его уже более широкой, но, кажется, всё ещё немного беспокойной улыбкой, и возвращается на своё место за главным столом. Скоро к ней присоединяется жених. По залу тут же начинает разноситься "Горько!", а рядом с Алексом появляется девушка в форме официанта – похоже, молодожёны наняли персонал для обслуживания гостей – и выставляет перед ним сразу и первое, и второе, и даже полную тарелку "Селёдки под шубой". Всё выглядит довольно неплохо, особенно сочащаяся соком курочка с поджаренной корочкой, окружённая румяной картошечкой, и даже ненавистной зелени на ней не чтобы много.
А вот пустая рюмка, которую лысый сосед тут же любезно наполняет для Алекса – заставляет напрячься.
Впрочем, под шумок тостов ему удаётся отставить её на край стола, а потом занять себя поглощением пищи.
«Боже, зачем я вообще приехал сюда?»
Вообще, вопрос риторический: во-первых, он обещал. Да и Жеке, будучи в курсе его отношений с Максимом, вероятно, было не так уж и просто пригласить сюда их обоих… А во-вторых, Алексу захотелось развеяться и сменить обстановку. За последний месяц он очень устал. После выписки из больницы пришлось выдержать серьёзный спор с матерью насчёт того, где именно ему теперь жить. Ожоги ещё не до конца зажили, и Алексу требовался уход в виде смены повязок и тому подобного, так что мама настаивала, что никто кроме неё не справится с этим лучше. Да и сам Алекс не хотел напрягать Максима. В результате тот нехотя согласился и пока затеял серьёзный ремонт в своём коттедже: что-то вроде разделения дома на жилую и рабочую части, добавления звукоизоляции и сноса лишних стен…
Но это не значит, что Алекс валял весь месяц дурака. Нет, он учился. Максим нарыл для него в интернете нужные учебники, справочники и пособия – однако их изучение оказалось совсем не лёгким процессом, ведь Алекс уже давно закончил школу, да и мозг его никогда не отличался особой склонностью к усваиванию информации… тем более, что с логикой в законах обнаружилась напряжёнка.
Но у Алекса был стимул. И дело всё-таки сдвинулось с мёртвой точки.
А может, помогла смена обстановки, когда он неделю назад перебрался в коттедж? Конечно, со второго этаже иногда доносился шум, несмотря на изоляцию, но без постоянного хлопотания мамы вокруг у него получилось сосредоточиться лучше. Алексу не мешал даже Максим, постоянно занятый чем-то.
Или… возможно, Алекс попытался полностью уйти в учёбу, чтобы не думать об этой занятости… и своём теле.
О своих шрамах.
Да, шрамы украшают мужчину, но в первый же день после возвращения в коттедж, когда Алекс намазывал себя заживляющей мазью, а Максим неожиданно вошёл в ванную… и увидел эти уродливые пятна и рубцы на его груди, ноге, животе и даже руках, где вроде было всё было совсем не так плохо – он точно вздрогнул. На ставшем ещё более непроницаемым лице Алекс не прочёл ничего, но за всю последующую неделю Максим ни разу, если не считать пары поцелуев на ночь, так и не дотронулся до него.
– Может, набить татуировки? – спросил Алекс сегодня утром.
– Зачем?
Максим не понял вопроса. Или сделал вид, что не понял?
Алексу осталось лишь криво улыбнуться. И надеть поверх футболки пиджак с длинными рукавами.
****
– "Тебе нужны только бабки!" – заявила, прикинь? Нет, ну ты представляешь?! Мне! Бабки!
Максима пихают в плечо, настойчиво требуя хоть какую-то реакцию, и тот изображает слабый кивок, вяло отпивая из банки уже выдохшееся пиво.
Тот, кто занимался мангалом с самого начала, уже пару часов, как переключился на болтовню и пересел на деревянный обрубок рядом с ящиком пива. Так что за шашлыком всё это время следит его друг, похожий на гордую и нелюдимую поганку – Максиму понравился взгляд этого парня: независимый и незаинтересованный. Что же до двух других бывших однокашников Джефа – эта парочка влила в себя уже столько пива, что, кажется, совершенно забыла, по какому поводу вообще здесь собралась.
– И что? – расслабленно хмыкает Володя на скулёж своего друга. – Вывела она тебя?
– …нет, ну я, конечно же не стерпел, хотел вмазать разок… – кудряш вгрызается пятернёй в копну непослушных вьющихся волос, – но девушка же… А тебе-то, чай, проще?
– Мне? – уточняет Максим, ловя на себе его взгляд.
– Ну да. Зачесались кулаки – всегда есть на ком пустить в дело! Или у вас пока этот… конфетно-букетный?..
– С какой стати мне поднимать руку на Дж- …Александра? – не глядя поболтав пиво в банке, Максим залпом опрокидывает в себя остатки, сминает алюминий и отправляет в почти опустевший ящик, заодно заменивший мусорку. – Но если узнаю, что у кого-то на него что-то поднялось…
Прищурившись, он многозначительно замолкает на совершенно нейтральной, совсем даже не угрожающей ноте.
– Да разве на него что поднимется? – вдруг хмыкает Владимир, тоже сощурившись. – Ему же хребет соломинка переломит! А ударь – так и вовсе богу душу отдаст…
Максим качает головой и добавляет в голос немного загадочности:
– А как по мне, так он довольно выносливый…
– ХЭЙ!!! ТЫ ЭТО СПЕЦОМ?!!
Мелькнувшая на губах Максима улыбка тут же гаснет, а вскочивший на ноги кудряш застывает, сжимая и разжимая кулаки.
– Нормальный же разговор! Какого хрена ты постоянно на эти ваши гейские темы съезжаешь?!
– Я? – Максим демонстрирует искреннее удивление. – Разве?
– Остынь, Тодор, – надавив товарищу на плечо, Владимир усаживает его обратно на единственный, оставшийся целым, деревянный обрубок, и косится на Максима с долей неодобрения. – И ты, друг, тоже не провоцируй. Нам и так не просто смириться.
– Смириться? – продолжая сохранять на лице удивление, Максим приподнимает левую бровь. – С чем?
– НЕТ, НУ ОН-
На этот раз кудряш даже не успевает встать, как рука Владимира вновь придавливает его к полену. Третий же их товарищ неожиданного отворачивается от мангала и принимается стаскивать с шампуров шкворчащие и истекающие соком кусочки мяса прямо на большую тарелку в руках незаметно подошедшей девушки в форме официанта. То есть как, незаметно… Максим вот её шагов не слышал, и сейчас, вдруг обнаружив в непосредственной близости кого-то женского пола, невольно перестаёт дышать. Его сердце заходится в хаотичном ритме, и спина мгновенно становится мокрой, а губы пересыхают.
Жаль, в руке больше нет пива, чтобы смочить горло и протолкнуть застрявший там комок обратно в желудок.
– Эй, ты чего побледнел? От дыма угорел? Хотя нет, тогда бы раскраснелся…
Девушка уже ушла, а Максим всё ещё никак не может совладать со своим лицом и вернуть на него прежнее расслабленное выражение.
Остаётся лишь сжать зубы и вздохнуть пару раз.
А троица тем временем обменивается многозначительными взглядами. На улице уже успело стемнеть, и теперь на лицах парней играют блики от потрескивающих в мангале углей и льющегося из окон рассеянного света.
– Это тебя так от девки перекосило?
Неуверенный голос, неуверенная улыбка – кудряш больше не сжимает кулаки, вместо этого его глаза полны сочувствия, а искривлённые уголки губ придают лицу оттенок брезгливости.
«Спокойно, Макс, спокойно… ты ведь обещал, по возможности никого не бить… Джеф же расстроится».
– Может, съел что-то не то? – неожиданно высказывает предположение бледная немощь с занятным погонялом "Снежок", означающим то ли наркотик с мефедроном, то ли кисломолочный напиток. Вот уж кому точно хворостинка хребет перешибёт… Или нет? На вид парень не то чтобы худой, просто сутулый, но шея жилистая. И да, взгляд хорош.
«Пару ударов точно выдержит, если что».
Наконец-то восстановив душевное равновесие, Максим кивает на ящик.