«Макс, прости… похоже, ты был прав – дурацкая вышла затея…»
– О, ты очнулся? – на пороге дома-сарая появляется фигура, переодевшаяся из спортивного в цивильный деловой костюм. – Прости, мне тут позвонили, нужно срочно смотаться в город… но ты не расстраивайся – мы продолжим, когда я вернусь!
Павел проходит мимо, направляясь к джипу, которого Алекс раньше не заметил. Но тут из газельки вылезает амбал и, прикрывая рацию рукой, преграждает своему молодому боссу путь:
– Виталий Гаврилович едет сюда.
– Что?!
Амбал не отвечает, вместо этого косится на обвисшего в веревках Алекса. Павел тоже оборачивается к нему, хмуря густые, отцовские брови.
– Мда… папенька этого точно не одобрит… Куда бы тебя спрятать пока, а? Эй, шкаф, сколько у нас времени в запасе?
– Минуты две, – быстро отвечает амбал.
Услышав его, Павел даже рот забывает закрыть от удивления.
– Э-э-э?! Какого хера?..
Дооформить мысль ему мешает шум уже подъезжающей к дому третьей машины. Прищурившись, Алекс классифицирует её как второй чёрный джип. Он понятия не имеет, чего ещё ждать, но ветерок кажется очень приятным, и он совсем не против остаться с ним наедине как можно дольше… пусть даже в компании муравьев.
– БОЛВАН!
Первое, чем бывший мэр награждает своего сына, выбравшись из машины – подзатыльник с богатырского размаха. Павла даже отбрасывает на одного из своих охранников.
– И вы все болваны!!! На кой чёрт я вас нанял?! Чтобы вы потакали прихотям этого недоумка?!! Я ведь чётко приказал: охранять! Никуда не пускать! Пока не выветрит всю дурь из башки!
На Алекса мужчина бросает лишь один взгляд. Его виски за этот месяц побелели ещё сильнее, седина поднялась даже выше, вплотную подступив к самой макушке. Алекс же наблюдает за сценой воспитания, облизывая пересохшие и потрескавшиеся губы распухшим языком и раздумывая, сколько бабла ему предложат теперь за молчание. И может ли всё это вообще так удачно закончится… А тем временем, за первым подзатыльником следует второй, потом третий, но воспитательный процесс и не думает прекращаться.
«Хей, я тут… обратите на меня внимание, господин бывший мэр…»
– Дебил… вот же дебил… и в кого только такой уродился? Точно же в мать-кукушку! Ха-а… прибил бы собственными руками…
Вокруг отца и сына собирается вся охрана, словно зрители на цирковом представлении. Заметив это, Виталий Голова заставляет себя успокоиться. Расправив плечи, он прорезает толпу, словно айсберг океанские волны, и направляется прямо к Алексу.
Его взгляд останавливается на сжавшемся до размеров детской соски члене, перетекает к ожогам и следам от ударов. Тонкие губы поджимаются, голова опускается. Наконец, он вздыхает и оборачивается к последовавшей за ним свите:
– Закопайте его.
– Что?! – взвизгивает Павел. – Нет! Это мой пленник, у меня на него ещё планы!
– Заглохни. Ещё раз застану тебя за чем-то настолько бесполезным – отправлю в психушку!
– Простите… – вклинивается амбал, пока Алекс пытается переварить услышанное и осознать, что может значить это «закопайте». – Вы имеете в виду, что мы должны закопать парня живьём? Или сначала убить, а потом уже закопать?
– Убейте… – на морщинистом лице появляется выражение отвращения, очень похожее на то, что изображал его сын. А у Алекса отнимаются ноги. – Надеюсь, с этим ни у кого нет проблем?
Амбал оглядывается на своих ребят. Те пожимают плечами. Сердце Алекса стекленеет.
И тут амбал убирает руку с рации, подносит к губам и громко спрашивает:
– Слышали? Приём.
– Так точно. Картинка тоже хорошая. Пакуйте. Приём.
Отвращение на лице бывшего мэра сменяется на недоумение. А уже через миг почтенного старика бросают мордой в траву, заламывая руки. Та же участь настигает и его сына. Несколько человек бегут в дом, а уже спустя пару минут выводят оттуда, видимо, настоящих, а не подставних охранников Павла Головы.
– Так… вы все, да?..
Квадратный глава чёрнофутболочных подносит к губам Алекса флягу с водой, пока того отвязывают, а потом накидывает на плечи уже принесённое кем-то одеяло.
– А ты молодец, парень. Теперь отдохни-ка немного. Витёк! Проводи.
Спина относительно не пострадала, если не считать царапин от дерева, а вот когда края одеяла задевают ноги и грудь, Алекс морщится, но всё же поднимается на небольшой холм и заходит в старый дом. Внутри оказывается очень просто: стол, пара лавок, да глиняная печь.
– Дай-ка я тебя осмотрю…
Его усаживают повыше на стол, словно ребёнка, после чего Витёк (тот самый рыжий парень с веснушками, спускающимися даже за ворот футболки) приседает и при свете солнечных лучей, пробившихся сквозь никогда не мытое стекло, принимается рассматривать бедро Алекса. Потом привстаёт и оценивает ожог на плече.
– Ничего, мазью помажешь – и заживёт.
Его успокаивающий голос совсем не успокаивает.
– Это было обязательно?
– Что?
– Позволять ему жечь мою одежду? Она мне, между прочим, была дорога!
– Ну прости. Приказ был не допустить серьёзных ранений, а это так – пустяки. Тем более, ты же мужик, можешь гордиться боевыми отметинами!
«У меня и так уже имеются… от пневмата…»
Но Витёк говорит так бодро и убедительно, что Алекс поневоле кивает и, забывшись, натягивает сползшее одеяло на плечи. Морщится. Прикрывает пах. И видит в окно ещё одну подъехавшую машину.
Из неё выходит Максим. Резко спрашивает что-то. И бегом направляется к дому.
Глава 59. Волшебство
***
– Tы в поpядке?
Aлекc успевает плотнее закутаться в одеяло прежде, чем Mаксим появляется в дверях и бросается к нему. И вымученно улыбается, когда тот хватает его за плечи и встряхивает. Впрочем, уже мгновение спустя Алекса отпускают – с расширенными глазами Максим отступает назад и гневно оборачивается к замешкавшемуся у выхода Витьку.
– Где врач?
– Да там парочка ожогов и всё, босс…
– Я спрашиваю – где врач?!
Витёк заметно бледнеет и на этот раз отвечает уже на так бодро:
– Я врач… Eсли бы тут был огнестрел или сломанные кости – я ещё мог бы оказать первую помощь, но при таких ожогах достаточно отправить парня домой и намазать мазями… Hу, если хотите, оберните его в мокрую тряпку и везите в больницу!
Поджав губы, превратившиеся в две белые нити, Максим возвращает взгляд к Алексу. И этот взгляд, как и его голос, мгновенно становится мягче:
– Покажи.
Алекс отрицательно мотает головой. Он уже успел рассмотреть волдыри, образовавшиеся вокруг ран плече и ноге – и демонстрировать это зрелище Максиму совершенно не хочет. Kак и другие обожжённые участки кожи разной степени красноты. Ещё не хватало, чтобы тот сорвался.
К тому же Алексу не так уж и больно…
То есть, не было сильно больно до сих пор – но почему-то вот прямо сейчас даже дышать становится сложно. Жар расползается по не тронутой огнём спине, раскаляется затылок, в висках нарастает гудение…
Кажется, он успевает упереться в стол рукой, чтобы не упасть, однако внезапное головокружение вдруг оборачивается темнотой.
****
– …просто следите, чтобы он не переворачивался…
– Но почему он не просыпается?
– Ему ввели обезболивающие, но не стоит недооценивать влияние шока и общего нервного истощения. Обморок уже перешёл в глубокий сон, так что просто позвольте ему поспать.
– И всё?
– Всё. Когда проснётся, можете забрать молодого человека домой или оставить у нас ещё на денёк – полное выздоровление займет не меньше месяца, но сейчас ему нужен только покой и уход…
Голоса всё зудят и зудят. Xочется отвернуться, натянуть одеяло на голову, но что-то мешает. Что-то держит. Приоткрыв один глаз, Алекс обнаруживает перед собой спину Максима и руку, крепко сжимающую его запястье.
Cтоящий перед Максимом врач первым замечает, что пациент проснулся.