Над венчиком волос была натянута жесткая белая сухая кожа, блестевшая, точно шрам. Он не просто выглядел на двадцать лет старше, это был другой человек.
Но пистолет в его руке я сразу узнал - тот самый - двадцать второго калибра. И глаза: яркие, настороженные, пустые, как у ящерицы.
Он поднес пистолет к моему лицу и сказал сквозь зубы:
- Да, это я. Давай зайдем.
Я попятился и остановился. Страх парализовал меня.
Закрыв за собой дверь, он заставил меня медленно отступить еще немного, пока я на что-то не наткнулся. Он смотрел мне прямо в глаза.
- Этот столик...- выговорил он.- Какой-то болван играет здесь в шахматы. Ты, что ли? Я проглотил слюну.
- Я не играю. Так, забавляюсь.
- Для игры нужны двое,- сказал он хрипло и сдавленно, словно когда-то на допросе полицейский врезал ему дубинкой по горлу.
- Это не игра,- попытался объяснить я.- Просто задача. Смотри, как стоят фигуры.
- Я в этом не разбираюсь.
- В общем, я здесь один,- сказал я.
- Какая разница,- откликнулся он.- Мне все равно кранты. Кто-нибудь на меня стукнет - не завтра, так на той неделе, один черт. Мне просто твоя фотокарточка не понравилась, приятель. И этот смазливый педик в белой курточке, в баре. Я таких, как вы, в гробу видал.
Я не ответил и не шевельнулся. Ствол пистолета легко, почти ласково, царапнул меня по щеке. Человек улыбнулся.
- Да это и для дела неплохо,- сообщил он.- На всякий случай. Я птица стреляная, отпечатков не оставляю, против меня только и есть, что два свидетеля. Ну и к чертовой матери вас обоих.
- Что тебе сделал Уолдо? - Я попытался спросить так, словно мне и вправду интересно. На самом деле я хотел только унять дрожь в коленках.
- Раскололся, когда мы взяли банк в Мичигане, упек меня на четыре года. А с него за это обвинение сняли. Четыре года в Мичигане - это тебе не курорт. В штатах, где дают пожизненное, с тобой не цацкаются.
- Как ты узнал, что он здесь? - просипел я.
- Я не знал. То есть вообще-то я его искал. Больно хотелось повидаться. Позавчера вечером углядел его на улице, но он смылся. Тут-то я и стал его искать. Он хитрый, Уолдо. Как он там?
- Умер,- сказал я.
- Гожусь еще,- хмыкнул он.- Что пьяный, что трезвый. Ладно, мне это теперь без разницы. Они как, опознали меня уже?
Я задержался с ответом. Он ткнул пистолетом мне в горло, я задохнулся и инстинктивно едва не ухватился за ствол.
- Ну-ну,- предупредил он меня.- Без фокусов. Не совсем же ты дурак.
Я опустил руки по швам и вывернул их ладонями к нему. Так надо. Хотя ему как будто было все равно, есть у меня оружие или нет. Это означало, что он уже все решил заранее.
Видимо, ему вообще на все было наплевать, раз он снова появился в этом квартале. Может быть, так на него действовал горячий ветер.
- У них есть твои отпечатки пальцев,- сказал я.- Не знаю только, четкие ли.
- Сойдут... Но по фототелеграфу их не передашь. Для проверки придется отправлять самолетом в Вашингтон, потом обратно. Так зачем я сюда пришел, приятель?
- Ты слышал, как мы болтали с парнишкой в баре. Я ведь назвал себя и говорил, где живу.
- Это ты объясняешь, как я сюда попал. А я спрашиваю - зачем.- Он улыбнулся мне. Паршивая улыбка, особенно если для тебя она последняя, которую видишь в жизни.
- Кончай ты,- отозвался я.- Палач не просит угадывать, зачем приходит.
- Смотри, какой храбрый. После тебя наведаюсь и к этому пареньку. Я его проследил из полиции до дому, но решил, что первым будешь ты. Ехал за ним от управления в машине, которую Уолдо взял напрокат. От самой полиции ехал, приятель. Ну и дураки же эти сыщики. Сидишь у них прямо под носом - в жизни тебя не узнают. Побежишь за трамваем - тут они начнут палить и сковырнут пару прохожих, таксиста, который дрыхнет в машине, и старуху уборщицу, что моет пол на втором этаже. А в того, за кем гонятся, ни за что не попадут. Дураки чертовы.