– А у кого хватит? – уверенно спросила Лис, глядя в глаза Керлея с неприкрытым вызовом.
Керлей улыбнулся и немного отошел от Лис, теперь его взгляд зацепился за Тома. Все это время парень молчал, но отчаянно быстро думал, и Керлей, обладающий редким даром читать мысли, внимательно слушал и тем временем рисовал для себя характерный его портрет. Хоть он и не смог ничего сказать в свою защиту, в нем чувствовалась сила Меираи и после дерзкого вызова Лис, Том тоже изменился, словно вся сила и смелость, переполнявшая её, передалась и ему.
Выдержав короткую паузу, Керлей сказал:
– Возможно, у вас и хватит, идите за мной, я окажу вам царский прием, – неуклюже повернувшись, он зашагал не быстрым шагом сквозь кусты в самую чащу леса.
– Идем за ним, – послышался мягкий голос Миро и все трое ринулись сквозь туннель заросших кустарников и трав вслед за их Царем.
Небо сгущалось и поднималось выше над нами, пока мы усердно прибавляли шаг, следуя за высокой фигурой Керлея, которая то исчезала, то снова появлялась в сумраке леса впереди. Чем дальше мы заходили в лес, тем меньше лучей солнца освещало нам путь по узкой и заросшей тропе, извивавшейся, как ей вздумается, как буйная река просачивается сквозь горы, так и мы настойчиво огибали колючие кусты и раскидистые ветки старых и могучих деревьев, то и дело захватывающих в свои объятия. Лес был спокоен, и все звери напряженно наблюдали за нами из своих укромных мест, одни сидели наверху, другие рассматривали нас из ближайших кустов, а кто-то уверенно шагал вслед за нами. Но никто не нарушал эту могильную тишину, словно все обитатели леса потеряли свои голоса и молча прятались в позабытом полумраке мертвого леса.
Мы и не заметили, как цветущие луга сменились на почерневшую и жухлую траву, как жизнерадостные деревья постепенно теряли свою листву и силу, как мы шаг за шагом уходили в бескрайние проклятые места. Деревья больше не излучали незримой силы и света, густой туман окутал их выползающие из-под земли корни, словно они собирались уйти, но потеряв окончательно все жизненные силы, осели здесь, заживо погребенные в пепельной дымке.
Мрачная картина предстала перед нами, искорёженные деревья глядели на нас со всех сторон и куда бы мы ни шли, везде мы ощущали их пронзительные взгляды. Застойная тишина лишь добавляла отчаяния в эту ненавистную картину, увековеченная боль застыла на лицах когда-то всемогущих деревьев и только тень осталась у них. Широкие и ветвистые ветви давно покрылись черным мхом, свисающим вниз вместо листьев. Необъятные стволы деревьев казались на фоне белого тумана затонувшими кораблями обросшими илом и навсегда покинутыми живыми существами.
– Кладбище деревьев, кладбище затонувших надежд, – горько прозвучал голос Керлея, казалось бы, отовсюду эхо отдавало его мрачные слова. – Я помню эти деревья еще в те времена, когда они были частью прекрасного леса, теперь они лишь являются моим бременем. Не живы и не мертвы, точно обреченные на вечные муки, – голос его приглушил резкий порыв ветра и Керлей замолчал.
– Никто не заслуживает этого, ни одна живая душа не должна так страдать…– грустный и сильный голос Лис пронзил своей болью устоявшуюся пелену тумана.
И неожиданно луч света упал на дерево рядом с ней и рассеял плотный покров ила на стволе. Один за другим солнечные лучи начали пробиваться сквозь густой сумрак и падать на деревья, освещая убогую картину во всей красе. Некоторые деревья точно сделали глоток жизни, грубо и нетерпеливо они срывали со своих веток крепко поросший мох, быстро падающий на зеленеющую траву. Везде слышались бархатные и громкие голоса, лес оживал и не мог не радоваться этому.
Однако лучи солнца перестали проникать сквозь тяжелый занавес облаков и лес вмиг погрузился обратно в беспокойный сон. Живые плети лишайника и мха наросли вновь на ветках и стволах деревьев, словно это был общий сон, такой прекрасный и живой, унесший за собой все радостные крики в ночь. Ничего не осталось от возрожденной картины, кроме воспоминаний.
–Что, черт возьми, это было? – неожиданно закричал Том, быстро осматривая деревья, которые только минуту назад счастливо улыбались и распускали листья.
– Проклятье не отступает только от одного желания, – тоскливо произнес Керлей. – Твоей силы хватило, чтобы пробудить их, жаль ненадолго… – Керлей подошел к одному из деревьев и положил свою широкую волосатую ладонь на ствол, как только он это сделал, дерево глубоко вздохнуло и посмотрело на своего правителя жалобным и любящим взглядом.
Никогда прежде мне не доводилось наблюдать, как дерево плачет. Эту душераздирающую сцену невозможно полностью передать, наполнившие меня в этот миг чувства были невообразимо тяжелыми. Если вам довелось слышать крик умирающего, то знайте, плач умирающего дерева в сто раз хуже. Смерть длится лишь миг, в то время как смерть проклятого будет длиться вечно.
– Такова участь ждет всех, кто будет на пути Красной Королевы, деревья не были её врагами и не таили в себе никакого зла, но все же они стояли на её пути, за что и поплатились, – Керлей говорил медленно, от этого его голос ложился тяжелым камнем в сознание тех, кто его слышал. – Они обречены на молчаливую и вечную смерть, каждая их клетка будет страдать изо дня в день на протяжении тысячелетий, я хотел облегчить их муки. Это было в первый раз, когда я решился поджечь собственный лес, огонь разрастался как буря, но проклятье не позволило им умереть, ни один жалкий кусок этого проклятого мха не спал и не сгорел. Я слышу их мысли, я чувствую их боль каждую секунду, я умираю вместе с ними каждый день, Миро…
– Керлей, мне очень жаль… – грустным и ласковым голосом начал говорить Миро. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить это, поверь мне, старый друг, мы обязательно спасем их. Любое проклятие возможно снять, если узнать каким образом, оно было наложено.
– Я верю тебе, – безжизненным голосом ответил Керлей и убрал с дерева ладонь, тяжелый и жалобный стон последовал за ним.
И дерево погрузилось в мрачный покой, оставив лишь небольшой след от ладони Керлея на иле.
– Она должно быть просто чудовище, разве можно так относиться к живым существам? – сердито произнесла Лис обращаясь к Миро.
–Арабелла не чудовище, я знал её еще ребенком, не по своей воле она делает эти ужасные вещи. Она такая же жертва, как и эти деревья, и их и её поглотило зло. Темная сила зеркала руководит ею, как марионеткой, она лишь оболочка, наполненная злой и чужой волей, не ровен час, когда оболочку разорвут на части, чтобы освободить из заточения немыслимое чудовище, – голос Миро был спокойным и ровным, хоть в глубине души его разрывало от боли.
– Страшно представить, что тогда с нами со всеми будет, – мрачно добавил Керлей, внимательно смотрящий на Тома.
– Нельзя допустить возвращения Истинной Королевы. Когда она вернется, мир содрогнется, и тогда эпоха света завершится, – Миро с трудом сдерживал свой страх, он не мог показать его Тому, Лис и Керлею.
И все же Том уловил это и осторожно поглядел на него. Все это время он внимательно прислушивался к своему внутреннему голосу, тихонько нашептывающему ему что-то, но что именно было трудно разобрать. Голоса менялись быстро и порой безвозвратно, он тоже слышал голоса молящихся деревьев, он даже слышал мысли самого Керлея и все эти голоса сливались в один большой неразборчивый гул. Голова раскалывалась от тональности множества кричащих и скулящих голосов, но только один из них говорил спокойно и этот голос пытался разобрать Том. Но сколько он не старался приблизить его, у него не получалось, голос затихал и становился громче, однако четче он не становился.
Керлей не слышал больше мыслей Тома, и это настораживало его. Он был уверен, что парень не мог так быстро освоить столь сильный и опасный дар, у самого Керлея ушли годы для того, чтобы научиться пользоваться своими способностями. И раз парень также не мог перестать думать, это означало лишь одно. Том был намного сильнее, чем он ему показался на первый взгляд.