Правда, обычно
подобные вспышки еевоодушевлениямимолетны.Чащевсего ейуже назавтра
скучното,чтовчеравосхищало;лишьпостоянная,непрерывнаясмена
развлеченийвсостоянии одержатьверх надеенервознойнеугомонностью,
вызванной,без сомнения,тойальковнойтайной.Самымлюбимым изсотни
сменяющих друг друга развлечений, единственным, которым она длительное время
увлекается,и,правда, самымопаснымв ее положенииявляетсямаскарад.
Маскарад - это страсть Марии Антуанетты, страсть надолго. Здесь она получает
двойноенаслаждение:удовольствиебытькоролевойи- благодарятемной
бархатноймаске-небыть еюдляокружающих,отваживаясьдоходить до
предельной черты сердечного азарта. Причем ставка в этой игре не деньги, как
закарточнымстолом,аона сама,женщина.ВкостюмеАртемидыилив
кокетливомдоминоможноспуститьсяс леденящихдушувершинэтикетав
незнакомую теплую людскую сутолоку, с содроганиемощущать дыхание нежности,
близость соблазна, почти соскользнуть в опаснуюпропасть. Под защитой маски
можно позволить себе взять на полчаса под руку элегантного юного английского
джентльмена илипарой смелых слов датьпонятьобвородительномушведскому
кавалеруГансуАкселюФерзену,какнравитсяонженщине,которая,к
сожалению,увы,ксожалению,будучикоролевой,вынужденасохранять
добродетель. То, что эти маленькие проказы после пересудов в Версалетотчас
жегрубоэротизируются иобсуждаютсявовсехсалонах, то,чтотакие,
например, пустяки, как случай, когда ось придворной кареты ломается в пути и
МарияАнтуанеттадлядвухдесятковшаговберетнаемную карету,чтобы
добратьсядоОперы,такиепустякиобыгрываютсядосужимиболтунамив
нелегальных журналахкакфривольные похождениякоролевы, -об этом Мария
Антуанетталибоничегоне знает, либоничегонехочетзнать. Напрасно
предупреждаетмать:"Я молчалабы, случись этов присутствиикороля, но
почему-то подобноевсегдапроисходитбезнего и всегда вобществе самой
испорченноймолодежи Парижа, причем очаровательная королева самая старшая в
этойклике. Газеты, листки, которые раньше доставляли мнерадость тем, что
славили великодушиеи сердечность моей дочери, вдруг внезапно переменились.
Ниочемдругомне пишут, кромекак о бегах,азартных играх, бессонных
ночах,такчтоисмотретьнагазеты больше не хочется. Но я ничем не в
состоянии помочь, ничего не могу изменить, и весь мир, который знаето моей
любви и нежности кмоим детям,говорит отвоем поведении, обсуждаетего.
Часто я даже избегаю общества, только бы ничего не слышать об этом".
Однако выговоры неимею никакойсилы наднеразумной: слишкомдалеко
зашла она, очень ужглубокозаблуждается и не понимает этого.