– Чую-чую, хр, – Кабан лукаво посмотрел на сотоварищей. – Тут пахнет хорошей наживой. Волк, а ну, как твоя стая там на тропе, проверить бы пора, может, есть вести?
Волк удивился. Конечно, он давно уже учуял живого, сидевшего с кем-то из навьих в кустах, но, не желая делиться добычей с товарищами, думал, как бы их обхитрить. О том же думал и Медведь, чуйка которого не уступала Волку. Они, перемигиваясь, даже решили разделить добычу на двоих, оставалось только спровадить Кабана, что они и пытались сделать, приготовив молодую свинью на костре, но тот с отсрочкой, но, видать, тоже учуял чужаков.
- Лады, – у Волка мелькнула мысль: домчаться до засады на тропе и вернуться уже с другой стороны, подкравшись сзади пришлых и уличив подходящий момент, схватить их, и дать деру. При всей силе Медведя и Скорости Кабана, он надеялся, что у тех не хватит слаженности и они попросту помешают друг дружке, а он останется в выигрыше. – Я быстро.
Издав громкий вой, такой, что теперь уже вздрогнули и Берегиня, и Ратибор, Волк встал на четвереньки: его конечности стали короче и шире, а меховая жилетка вросла в тело, покрывая его шерстью. Миг, и у костра уже стоял матерый серый зверь с большим шрамом на морде. Он вновь взвыл и бесшумно скользнул в ночной лес.
– Чую-чую, хр, русским духом пахнет, – Кабан пристально смотрел на Медведя, – как отреагирует, что решит?
– Знаешь что, Кабан, – при этих словах Медведь, продолжавший сидеть на выкорчеванном толстом стволе дерева, начал меняться в лице: его черные густые волосы пробила седина, плечи стали уже, хоть и не менее массивными, а на щеках и подбородке проступила белая борода, которая в миг достигла груди. У старика, в которого преобразился Медведь, в руке, непонятно откуда, появился посох. Кабан принюхался – из любимого дуба. – Хороший у тебя нюх, я посмотрю.
Собеседник Медведя попятился назад, но, упер-шись спиной в стоящее у костра дерево, взвизгнул, как испуганный поросенок. Он хорошо понимал, кто перед ним.
– Ве-ве-ве, хр, – начал заикаться он. – Велес!
– Нельзя вам на тропу, засада там, – старик не отводил взгляд от прижавшегося к дереву Кабану, но было ясно, к кому он обращается. – Долго не продержу его купальская ночь диктует свои правила для таких, как я, – он указал посохом куда-то в чащу. – Там старая тропа. Уходите!
– Пошли, – Ратибор опомнился раньше. Он помог подняться подруге и наконец-то прикрыл оберег ладонью – грудь зудела.
Проходя мимо костра, мальчик приостановился, что теперь Берегине пришлось тянуть его вперед.
– Как отблагодарить тебя? – обратился он к старику.
– Отблагодаришь ещё, – тот стукнул посохом по земле. – Уходите живее!
Их не надо было упрашивать. Натерпевшись страхов и несказанно обрадовавшись, что снова удалось улизнуть, ребята рванули с места, как при этом Берегиня умудрялась не уронить череп с шеста, было тайной за семью печатями.
– Скорее же! – она подначивала мальчика.
Тот, стараясь не выронить клубок из рук, бежал, спотыкаясь, но не отставал от русалки.
От костра раздался грозный рык. Показалось, что листья деревьев в округе колыхнулись от него. А после, менее громкий взвизг.
– Велес ушёл, бежим скорее, – позади раздался со-трясающий землю топот. – Нагонят!
– Чую-чую, хр-хррр, – огромный ощетинившийся кабан рыл землю, раскидывая здоровенные комья своими сверкающими в лунном свете острыми клыка-ми, переходя с человеческой речи на поросячье хрюка-нье.
– Аррр, – рядом ревел массивный медведь, он сбил с лежащего на земле посоха череп, после чего яростно рвал кору на деревьях. Оборотень сам тоже чувствовал живого, но не мог понять, где тот притаился.
В небольшой ложбинке, прислонившись к покосив-шемуся дереву, лежал, скуля словно побитая собака, Волк. Как ни старались Медведь с Кабаном нагнать ребят первыми, он успел раньше и налетел на огненный шар, выпущенный Берегиней из черепа-фонаря. После чего череп с шестом был брошен, как временно бесполезный. Волк то принимал форму человека, то вновь большого
зверя, его потрясывало, морда была опалена, руки-лапы судорожно дергались.
– Чую-чую, хр-хррр, – Кабан не унимался, глаза яростью горели, с губ скатывались на землю крупные капли слюны, копытца били землю, как будто это она была виновата в его злоключениях. – Проклятый, хр, старик посмел явиться к нам после всего, хр, – после чего именно, он уже не договорил, продолжая вынюхивать воздух. – Чую-чую!
Под ноги Кабану упал желудь, тот машинально слизнул его языком, продолжая метаться на небольшом пятачке между деревьями, то и дело касаясь их, отчего деревья скрипели и тряслись.
Ещё один здоровенный желудь лежал на земле у пятачка оборотня, «вроде, не дубовый лес», – слизнув его, подумал Кабан. Тут в лоб ударила здоровая шишка, и ещё одна, третья. Свин нервно хрюкнул, привлекая внимание Медведя, самостоятельно он не мог смотреть вверх.
Но и Медведю уже досталась своя порция шишек, поэтому тот, прекратив раздирать все вокруг себя, уста-вился сквозь ветки деревьев. Зрение у него было отмен-ное, ночь не была помехой. Но Медведь не видел дерз-нувшего кидаться в них.
– Шишки-мишки, волк-кабан, рыщут-ищут по кус-там! – озорной детский голос доносился откуда-то сверху, но при этом было невозможно определить, откуда именно.
Ратибор сразу узнал этот голос – как было не узнать? И сейчас с любопытством, замешанном на толике восторга, следил за развитием событий. Они с Берегиней, ранив Волка, укрылись в корнях поваленного дерева, у которого лежал скулящий оборотень, стоит захотеть – хоть рукой дотронься до него, вот только желание такое отсутствовало. Оберег мальчика пылал, щедро отдавая свои силы русалке, которая в очередной уже раз за эту ночь сотворила защитный купол над собой и мальчиком. Если бы не её защитная магия, их уже давно бы разоблачили и нашли. Хотя было видно, что защита слабеет с каждой ми-нутой, вместе с уходом сил девочки. Так что курносый появился совсем вовремя, как чуял.
– Ищут-рыщут, не найдут! Где живых гостей приют!
Шишки летели с разных сторон, практически единовременно и с большой скоростью. Оборотни, понимая, что бесполезно, перестали метаться и отбивать снаряды – какой от них урон! И только зыркали по сторонам, ища задиру.
– Шишки-мишки, шишки-мишки, кто найдет… – дальше было не разобрать, голос с большой прытью начал удаляться – шишкопад прекратился.
Медведь и Кабан сорвались с места, в человеческом облике они бы еще одумались, продолжив искать мальчика с девочкой, но сейчас инстинкты животных взяли свое – оборотни двумя скользящими над землей тенями ушли в погоню.
– Уфф, – девочка натяжно дышала, облокачиваясь на Ратибора. – Уходим скорее, глядь, скоро вернутся.
Подобрав треснувший шест и найдя в кустах светящийся череп, ребята с оглядкой двинулись дальше под жалобный скулеж волка, который только и мог, что проводить их полными ненависти и отчаяния глазами.
Замок Кащея
– Кажется, пришли, – свет из глазниц черепа стал совсем слабым, норовя вовсе погаснуть.
Впереди над кронами деревьев величаво возвыша-лась, освещенная лунным светом, черная громада двор-ца. Тут и там в окнах зияли дыры – стекла разбиты, мес-тами раскурочены ставни. Черепица крыши в про-боинах, словно после метеоритного дождя, в эти пусто-ты мерно сочился лунный свет, теряясь внутри жуткой громадины замка. «Нам бы там не потеряться», – поду-мал мальчик.
– Ты знаешь, что это за место?
– Я ни разу не была так далеко от воды, – русалка поежилась. Ей была неприятна даже сама мысль о том, куда привел их клубок Бабы Яги. – Но, кажется, пони-маю, где мы.
В голове мальчика пронеслись обрывки легенд, сказок, даже снов, только там, во сне, это место было иным: давя своей громадой и заключенной в себе мощью, оно было живым, не по-настоящему, разумеется. Откуда взяться жизни в Нави? Но чудилось, что во снах это место дышало силой, а не как сейчас – было при смерти.