— Молчи, Севка, возьми молочка и помалкивай, — шепотом оборвала его Алла. — Кэп Остров Сокровищ в детстве перечитал. Наверняка не скажу, но точно до дыр. Нельзя его в таком состоянии нервировать дурацкими вопросами.
— Сдавайтесь! — рявкнуло орудие выхлопом запущенного ствола.
— Ага, — невозмутимо пообещал Капитан. — За валенками только схожу.
— На абордаж! — заорал главный калибр. Высокая дипломатия, по-видимому, была чужда его владельцам.
Ствол наполнился грохотом бегущих ног, Ильин отпрыгнул под знамена своего экипажа, и приготовился к осмотру наступающих сил.
Выскочившие из ствола захватчики походили на космических пиратов времен Острова Сокровищ. Те же нелепые комбинезоны с шарообразными панталонами, ажурные воротники, кучерявые манжеты. Размахивая кривыми саблями, пираты оттеснили экипаж от обеденного стола и замерли в благоговейном трепете. И было от чего. Горы сырников, миски сметаны, кувшины парного, жаба не сидела, молока, кого угодно могли вогнать в трепет. За долю секунды до того, как грязные пиратские лапы успели погрузиться в нежную творожную субстанцию, Ильин объявил, что завтрак окончен.
Система утилизации работала безупречно, и "Завтрак окончен" была любимой командой звездолета. По скорости выполнения соперничать с ней могли только "Обед окончен", "Полдник окончен" и "Ужин окончен", «Ужин окончен». Стол не стал разбирать, кто здесь сырник. Ближайших к добыче пиратов засосало по самые абажуры, уцелевшие же, деморализованные по эти самые абажуры, покрывались суеверной испариной один за другим. Командир пришельцев, здоровенный усач в полосатом комбинезоне, не в силах поверить, что абордаж накрылся так скоро, изучил торчащие из стола ноги, на предмет обмана зрения. Те оказались самыми, что ни на есть настоящими, некоторые даже еще подергивались.
— Сдавайтесь! — пошел ва-банк усатый абордажник, наставляя раструб кремниевого лучемета.
Оружие отличалось от затрапезного лазера тем, что вместо дорогого рубина в нем использовался дешевый кремний, отчего кучность боя оставляла желать лучшего. Кремниевые лучеметы потому и назывались мазерами, что от слова — "мазать".
— Валенки принесем и сразу сдадимся, — пообещал Ильин.
— А при чем здесь валенки? — удивился пират, производя фотонную накачку кремня ручным насосом.
— При том, — ответил Капитан, проводя мощный йоко-гери тапком промеж ушей. Обрезанный из, бабушкой еще подаренного валенка, тапок развалил пирата до основания.
— Так я и думал, — процедил Капитан, наблюдая, как пираты, вслед за вожаком, рассыпаются мохнатыми паучками. — Арахниды Пью, собственной персоной. Ну, держись, братцы.
— А-а-а-а! — заорал Сочинский, прыгая по кают-компании и отряхиваясь от пауков.
— Как они здесь оказались? — невозмутимо спросила Ильина Алла, пока их с капитаном вязали тройными морскими узлами.
— Понятия не имею, — ответил Ильин, отплевываясь от попавшей в рот паутины. — Невероятное везение!
— Что Айболит? — спросила Анискина. В отличие от Сочинского, Алла не визжала дурнятиной, так как в учебке сутками сидела в яме с арахнидами, отрабатывая дисциплину "взятие в плен".
— На месте Айболит, в ящике! Зрит в корень!
Айболит, будучи диверсионно-тактическим автоматом, избегал контакта с противником. Если речь не шла о безопасности вверенного ему экипажа, Шестьдесят шестой бессовестно отсиживался в ящике с красным крестом, откуда в нужное время и в нужном месте выпрыгивал с бензопилой наперевес, как чертик из табакерки.
Имея такое мощное эшелонированное прикрытие, Ильин, Алла уговорили себя стреножить. Все равно без огнемета сражаться с арахнидами Пью невозможно.
Погрязший в невежестве Сочинский не знал ни тонкостей партизанской войны, ни даже кто такие арахниды искомого Пью. Проклиная трусливого Айболита, Севка бился, как лев попавший в муравейник. Ильин и Алла с удовольствием досмотрели эпопею до победного конца. Они даже побились о заклад, сколько раундов выдюжит младший лейтенант под шевелящейся кучей.
Когда коконы с пленниками стащили в подсобку и оставили предаваться горькой своей участи, экипаж принялся держать очередной военный совет. Много позади у них было, этих военных советов, но этот был единственным, где слово взял младший лейтенант. Его распирало от непроходящей молочной диеты, пучило от чувств, да к тому же начальники, будучи связанными, никак не могли бы навалять за нарушение субординации.
— Что это было, кэп? — шепотом заорал он. — У меня случился бред или эти пираты действительно состоят из паукообразной мерзопакости?
— У тебя постоянно случается бред, Сева, — незлобиво напомнил ему Ильин. — И ко всему прочему, ты из рук вон плохо изучал космоаранеологию, двоечник! Вернемся на Землю, отправлю пересдавать!
— Действительно, Севочка, — поддакнула Анискина, — как же тебя допустили к полетам во Внешний космос, если ты не знаком с такими элементарными вещами?
— Какую еще космо…чего-то там? — выпучил правый глаз Сочинский. На левом возлежал кусок недоеденного сырника, примотанный паутиной к остальному Севе.
— Аранеологию, чего-то тут, — ответил Ильин. — Науку о космических пауках!
— Эх, Сева, Сева, — вздохнула Анискина.
Глава 7
Сказать, что у младшего лейтенанта были проблемы с образованием, значило ничего не сказать. Невежество Сочинского приводило в благоговейный ужас.