То, чего не смогло сделать все войско прежнего Эдатрона, сделало обыкновенное человеческое тщеславие. Оно просто и незатейливо разрушило единство в Северном Союзе. Когда-то простодушные князья и мелкие вожди стали баронами, графами, герцогами и стали учиться у своего бывшего противника интригам и подхалимажу. Появился хоть какой-то закон и уже нельзя было просто захватить чужое хозяйство, а надо было предъявить хоть какое-нибудь основание. Да и убить соседа барона или графа просто потому, что тебе не понравилась его рожа или наоборот понравился его дом, тоже было нельзя. Придется отвечать перед наместником или не дай Единый перед Советом Старейшин.
И вот этот Совет и встал поперек горла новоявленным герцогам. Им хотелось не просто власти и богатства, они уже вполне созрели для роскоши и поклонения, а эти маразматики придерживались глупых устоев, завещанных им предками. И все больше у некоторых властителей возникала мысль сделать предками и их самих. Но видно еще не пришло время, и обстановка еще не стала, когда «низы не могли, а верхи не хотели». Но недовольство и тех, и других копилось, вызревая как гнойный нарыв, который грозил вот-вот лопнуть.
Наиболее влиятельным среди новых аристократов был Вайхенодр Красный и когда к нему явился граф Крайденвильт Застеной с некими предложениями, то они быстро спелись. Но Совет Старейшин тоже не спал и заинтересовался новым приближенным герцога и если его самого они трогать опасались, то за шкуру графа никто бы не дал и медной монетки. Нравы у северян были простые и во многом еще не испорченные цивилизацией. Вместо того, чтобы следить за подозрительным графом и выявить все его связи, одним прекрасным днем за ним пришел десяток воинов от Совета. Старики, недолго думая, решили, что чем заниматься слежкой и всякой, по их мнению, херней, проще подвесить мятежного графа на дыбе и подкинуть под голые пятки горящих углей, как делали поколения их предков и он сам расскажет им все, что надо и не надо.
Но граф тоже оказался не лыком шит и у него, в отличии от Совета, были не только подозрения, но и какая-никакая агентура, которая и донесла ему о предстоящем близком знакомстве с властями. Правда предупреждение немного запоздало и Крайдо пришлось с боем прорываться сквозь пришедших захватить его воинов, но выучка эданского аристократа оказалась на высоте, и он ушел от преследователей, хотя и с подрезанной ногой.
Вайхенодр открестился от всех подозрений, благо главный свидетель скрылся, а сам тайком отправил теперь уже горожанина Крайновильта Хромого в провинцию, к своему дальнему родственнику графу Стеодру, который и не знал ничего о том, какие страсти бушуют в столице. Хотя конечно герцогу больше хотелось тайком прирезать нежелательного свидетеля, но предусмотрительный граф так и не сказал, где он спрятал казну убитого короля, пообещав, что в момент, когда вспыхнет восстание и власть Совета будет свергнута, он отдаст их новому королю Эдатрона. Вот и жил обыкновенный бывший горожанин Крайно Хромой в таком захолустье и ждал известий о свержении ненавистного Совета Старейшин.
На этом история мятежного графа закончилась, и он поднял глаз опущенные до этого глаза. В них читалась решимость и даже готовность к смерти, которая видно пришла к нему во время его монолога, а с другой стороны чувствовалось некоторое облегчение. Давно видно хотел хоть кому-то выговориться. Ольт усмехнулся и посмотрел на Карно. Все оказалось так, как они предполагали. Правда немного огорошила новость о королевских казне, но не внесла в их планы никаких изменений. У самих было золота не меньше, если не больше. Главное — они услышали про графа Стеодра, а это сейчас было самым важным. Карно прикрыл свой единственный глаз и поднялся с лавки. Хромой настороженно следил за ним, ожидая главного как он думал вопроса о сокровищах и тем неожиданней был для него вопрос, который задал воевода, остановившийся напротив него.
— Ну а кем тебе приходится Свано Чужак?
— Какой Чужак? Ах, Чужак! Да никем. Пустой человечишка, прикрытие. Иногда приводил ко мне моих людей, посланных для связи Вайхенодром.
— А со Стеодром что тебя связывает?
— Да в сущности — ничего. — пожал плечами Хромой. — Я не лезу в его дела, а ему наплевать на какого-то там горожанина.
— Но что-то про него ты можешь рассказать?
— Даже не знаю… Обыкновенный северный аристократишка, — Хромой старался быть бесстрастным, но даже сквозь его ровный голос прорывалось все то презрение, которое истинная аристократия испытывала к этим северным выскочкам, — Вайхенодр где-то его нашел, говорят, что он какой-то его родич. Знаю только, что он сын какого-то мелкого вождя с Севера. Герцог его обласкал, дал титул графа ну и конечно графство. Тогда еще Вайхенодр был здесь наместником. Говорят, со временем обещал забрать его к себе в столицу. Во всяком случае Стеодр ждет этого, а пока гуляет, как может. Завел себе любовницу графиню Клеондр, даже сынок у нее от него, Бриандром зовут. Сам-то граф Клеондр уже старенький, ветеран войны за Эдатрон. Ему уже ничего и не надо, лишь бы ноги в тепле были. И все знают, что Бриандр не от него, но ничего не говорят. Ждут, когда он умрет и тогда Стеодр зашлет сватов к графине. У них, как я понял, уже все сговорено. Хотя он конечно все скрывает, но догадаться здесь не трудно. Это все знают. Что еще про него сказать? Не знаю, какой он воин, но хозяйственник из него никудышный. Дурил его Чужак, как хотел, хотя дураком я его бы не назвал. Но и умным обозвать его язык не поворачивается. Короче — обыкновенный аристократишка из пришлых.
— Не любишь ты благородных с Севера. — констатировал Карно.
— Не люблю. — согласился Хромой. — Но и не ненавижу. У них власть и сила. В их руках будущее Эдатрона и с этим надо примириться. Эх, мне бы…
— Никак не утихомиришься? Теперь понятно, что за люди к тебе приходили. И уходили небось незаметно?
Хромой пожал плечами, мол чего задавать глупые вопросы. И так все ясно.
— Ну и ладно, нам пока это не интересно. Леко, отведи Крайно Хромого в острог, покормите его хорошо, время к обеду. И дайте ему не кашу с воинского котла, а попроси у Истрил. Скажешь, что просьба от меня. И возьми у Брано кувшин с вином. Тоже туда же. А с тобой, Хромой, я подумаю, что сделать. Одно могу сказать, смертную казнь ты не заработал. Придется еще пожить. Все, идите.
— Пошли, что ли. — Леко поднял с места Хромого, который все еще не мог поверить, что на сегодня все кончилось. — Давай шевели ногами. Мне еще к Истрил надо зайти.
И уже из сеней донеслось добродушное ворчание:
— Туда, сюда, приведи, отведи. Одни затыки от тебя. Слышь, Хромой, ты наверно по жизни такой человек?
— Какой — такой?
— Ну это… Как же Ольт тогда говорил… О! Проблемный! Слышь, Хромой, ты проблемный?
— Сам ты проблемный. Давай веди скорее в застенки ваши. Что-то я проголодался.
С утра все в Карновке завертелось вокруг отъезда в Узелок. Снарядить в дорогу сразу две сотни дружинников, из которых одна сотня была конной, это не кот чихнул. Хорошо еще, что часть дружины оставалась в Карновке под командованием сотника Свельта Птицы. Да еще собрать небольшой обоз с оружием и амуницией для узелковской дружины. Зольт Старый, задерганный, но счастливый, с легкой безуминкой в глазах, проверял каждую нагруженную телегу и уже наверно в сотый раз пересчитывал наконечники копий, мечи, щиты и прочие воинские принадлежности. Куда только делось тусклое безразличие из, уже начинающих по-старчески блекнуть, глаз. Лично на нем был одет новый кожаный доспех с металлическим нагрудником, а на боку висел новый меч крок, откованный в кузнице Крона Кувалды и старый вояка нет-нет, но где-нибудь в укромном уголке, когда он считал, что его никто не видит, вытаскивал крок из новеньких ножен и любовно протирал хищное сверкавшее лезвие.
В запарке были все, начиная от Карно с Брано и кончая последним воином из обоза, но тут пришла новая напасть, которой никто не ожидал так скоро. И подгадили карновцам не подлые людишки, а сама природа. Просто пришла весна. И хотя ее ждали, но никто не ожидал, что она придет так неожиданно и порушит все их планы. Вроде вот только вчера вечером еще был легкий морозец и лежал хоть и подтаявший, но покрытый твердым настом слежавшийся снег, а сегодня вдруг резко с утра ветер пригнал теплый воздух и повсюду потекли ручьи и с крыш закапала звонкая капель. А потом еще прошел трехдневный, по весеннему теплый ливень и окончательно согнал остатки сугробов, вогнав из в землю и превратив дорожки и тропы в непролазную грязь. Землю развезло и по ней не то, чтобы проехаться на телеге стало проблематично, а даже просто пройтись стало невозможно, не набрав на ноги по большому шмату раскисшего чернозема. Пока не подсохла земля, людям вольно-невольно пришлось сидеть по домам, устроив себе неожиданные выходные. На улицу выходили только в случае крайней необходимости.
Хочешь-не хочешь, а отъезд в Узелок пришлось отложить. Беспокоил только граф Стеодр, но успокаивало то, что распутица застопорит и его. Таежные, так называемые дороги, раскисшие от многодневного ливня, могут и танк похоронить в той грязи, в которые они превратились. Правда пришлось послать Зольта Старого в город с кое-каким указаниями, но ему было легче. Пробраться лесными тропами, которые были вполне проходимы для пешехода, опытному человеку, знакомому с лесом не по наслышке, было довольно легко. С ним отправили и указание отправить графу Стеодру провизию с бочонком вина. Пусть пережидает весеннюю распутицу в какой-нибудь деревушке и ни о чем не беспокоится. Сам же Зольт, помимо подготовки к встрече графа Стеодра, к приезду карновцев должен был заняться набором в узелковскую дружину.
Весенняя распутица нарушила все планы и жизнь в Карновке замерла в тревожном ожидании. Только мелькали перед штабом Карно конные разъезды, которые каждый день проверяли проходимость дороги на Узелок. Их доклады оставались неутешительными, оставалось только ждать. Среди всеобщего уныния один Ольт оставался жизнерадостным и любопытным. Вынужденный простой давал ему хороший повод лишний раз пообщаться с Крайдо Хромым. А поговорить им было о чем.
Пару раз его вызывал к себе Карно, чтобы уточнить некоторый вопросы насчет графа Стеодра и герцога Вайхенодра, но в основном беседовал с Хромым Ольт. Только он не вызывал его к себе, не по чину было, а сам приходил к нему. Тем более, что Крайно переселился в трактир к Вьюну, в один из пустующих номеров на втором этаже. Уже после второй встречи Карно распорядился освободить его из тюрьмы и поселить в гостевом доме. Но Хромой пожелал жить в трактире, поближе к многолюдью. Видно сказывалось вынужденное отшельничество и одиночество уже навязло ему в зубах. Когда воевода сказал, что он выпускает старого аристо из острога, то на лице Хромого в начале отразилось недоверие столь странным решением. А где же допросы, пытки? Ведь он так и не сказал, куда спрятал королевскую казну. Но кажется одноглазому разбойнику, только по недоразумению, по мнению опального графа, носившему звание воеводы, было плевать на все золото мира. Мало того, он наоборот дал ему золотую «корону» на расходы, что вообще уже не лезло ни в какие ворота. Поэтому, когда Леко вывел Крайно за ворота дома Карно и махнул рукой, мол иди отсюда, как будто выпроваживал бедного родственника, Хромой даже растерялся. Он в растерянности стоял перед воротами воеводы и смотрел на них, как будто они могли дать ему ответ. Хорошо еще Ольт уже сидел на лавочке, поджидая бывшего узника.
— Ну, и долго ты на них будешь смотреть?
— А что? — машинально повернул голову Хромой. В мозгу его навязчиво бился вопрос, в чем здесь подвох? И сразу бежать или стоит выждать, и если бежать, то куда? Во всяком случае не на прежнее же место в деревню Лисички, которое уже было известно всем, кому не лень.