Оказалось, что еще в первый раз, когда Зольта вели к воеводе, Старый заприметил сидящего на лавочке Крайно Хромого. Но было некогда, время торопило, да и видел он его только мельком и подумал, что может и ошибся, но вот во второй раз старый воин разглядел Хромого уже на отлично. Вот и спросил.
— Интересно, интересно. Как ты его назвал и откуда ты его знаешь? — заинтересовался уже Ольт.
Воин замялся в затруднении. С одной стороны, какое имеет право расспрашивать какой-то малец его, заслуженного воина, с другой про этого мальчишку уже был наслышан весь Узелок, а в Карновке вообще не сомневаются в его праве командовать. Его недолгие сомнения разрушил командный рык воеводы.
— Говори, когда тебя спрашивают.
— Граф Крайдо Застеной. Сейчас уже мало тех, кто его помнит, но я когда-то давно служил в столице, тогда еще жив был наш король Мальт Четвертый. Так у него граф и служил казначеем. — Недаром Зольта прозвали Старым. Мало кто еще так хорошо помнил те времена.
— Ну ка, ну ка, интересно. Так он еще и граф. Не расскажешь ли нам подробно об этом графе Крайдо. — вот так нежданно Ольт наткнулся на человека, знающего об Крайно Хромом если не все, то очень многое.
До этого случая, несмотря на все ухищрения карновцев, Хромой оставался загадкой. После обеда его выводили на прогулку, но далеко от тюрьмы не отходили. Под охраной двух дружинников он прогуливался раз пять вокруг своего узилища и затем ему разрешали посидеть на лавочке возле дверей. За это время мимо него водили людей, вызванных для опознания. Но никто ничего сказать не смог. Хромого регулярно выгуливали, но как он оставался никем не узнанным, так никто его и не вспомнил. Не был он известен ни крестьянам графства, ни дружинникам из пришлых, ни жителям Узелка, переехавшим в Карновку на жительство.
За все прошедшее время Ольт часто беседовал с заключенным о том и сем, объясняя свое свободное поведение тем, что ему можно, так как он воспитанник самого воеводы. Поэтому и знает он поболее других и любопытен он не в меру, так как много ли узнаешь, живя в медвежьем углу. А ему так интересен большой мир, про который ему рассказывал его воспитатель. Видно со скуки, потому что другим обитателям Карновки было запрещено разговаривать с арестантом, Хромой стал общаться с мальчишкой. Да и сам Ольт стал интересен ему своим характером, совсем не свойственным молчаливым лесным обитателям.
В своей насмешливой, немного свысока, манере он стал рассказывать о других городах и странах, о герцогах и князьях, о жизни во дворцах и, как ни старался в своих рассказах быть осторожным, но видя перед собой глуповатую, с открытым от восхищения ртом, рожицу мальчишки, невольно увлекаясь, потихоньку терял свою бдительность. Расслабился Хромой и Ольт его понимал, тяжело постоянно находиться в напряжении, постоянно ожидая подвоха, а тут лесной мальчишка, ничего не знающий и туповатый, Ольт чуть ли не в носу ковырялся, стараясь произвести соответствующее впечатление, отчего и не распушить перед ним перья. Тем более мальчишка не абы кто, а воспитанник самого воеводы, так глядишь, его охмуришь и выйдет что-нибудь путное. Никогда еще Ольта не вербовали так бесхитростно и грубо, не доросли еще пока здесь до высот агентурной работы. Но тем больше было для него пользы, и он вовсю пользовался тем что знал и умел, задавая на первый взгляд ничего не значащие бесхитростный вопросы.
По вечерам, ложась спать, сопоставлял, анализировал и делал выводы из услышанного. Мало того, что Ольт лишний раз убедился в своих подозрениях, и что Хромой далек не тот, за кого себя выдает, но и еще многое узнал полезного для себя о жизни и обычаях дворян, и не каких-нибудь диких провинциальных баронов, а из центральных районов, где была сосредоточена вся светская жизнь и главная власть королевства. И все больше убеждался, что Хромой не просто аристо, а явно бывший царедворец или в любом случае какой-то знатный дворянин, уж слишком запанибратски он рассказывал о многих герцогах и князьях. Но как бы не был расслаблен этот хитроумный человек, он так и не произнес ни слова, когда разговор касался его лично и по-прежнему оставался личностью темной и таинственной.
И тут такой подарок судьбы, как Зольт, который что-то знал про Крайно Хромого, да и про Свано Чужака мог кое-что рассказать. Старый вояка вспомнил даже, как в Узелке появилась эта парочка, что, надо сказать, удивило его безмерно. После войны, оказавшись в таком захолустье, как северная провинция, он никак не ожидал, что здесь могут появиться люди, знакомые ему по прежним столичным временам.
— То старая история. Граф Крайденбильт Застеной служил еще Мальту Четвертому, был у него казначеем. Говорят, хорошо собирал налоги и ничего от него нельзя было скрыть. Все и про всех знал. Даже поговорка ходили, что даже, если находишься один и в пустой комнате, то лучше молчать, так как он может сидеть где-то за стеной и подслушивать. Отсюда и прозвище. Хотя злые языки утверждали, что второе имя он заработал совсем по другому поводу. Что мол была у короля служба, которая занималась сыском врагов королевства, а Крайдо был ее главой. А казначейство было прикрытием.
— А ты как думаешь, правда то, или нет? — Ольту было интересно. Ну надо же, в каком-то лесном захолустье наткнуться на казначея короля и даже возможно на главу тайной службы. Пусть даже и бывшего, но сколько секретов у него осталось в голове.
— Трудно сейчас сказать. Я в то время служил в дворцовой гвардии и часто стоял на посту во дворце. В то время гвардейцы стояли во дворце чуть ли не на каждой лестнице, как живые статуи, нас и не замечал никто. Зато мы помнили всех. Так вот помню, что Крайдо частенько приходил к королю даже ночью по каким-то своим делам. Не думаю, что дела казны были настоль важны и неотложны, чтобы тревожить Мальта Четвертого даже по ночам, но точно сказать не могу. Слишком высоко он крутился, нам, простым стражникам, до него было далеко.
— Понятно. — Карно многозначительно посмотрел на Ольта. — Ты давай, не молчи. Рассказывай все, что знаешь.
— А потом была война с Северным Союзом. Крайдо в начале еще крутился где-то рядом, все-таки казначей, а какая же война без денег, ни одно дело без него не обходилось. Ну тогда вообще пошла кутерьма. Нас тоже послали на войну. С год мы воевали, а потом нас возвратили защищать дворец. Враг тогда подступил к самому городу. Битву за столицу мы тогда проиграли. — Зольт тяжко вздохнул, видно опять переживая те дни, и помолчав, продолжил. — Многие дворяне тогда пропали и граф Крайдо тоже исчез. А возник он уже после войны и в свите Вайхенодра Красного, одного из северных князей. Кем он там был, того не ведаю, я и сам тогда не знал, что делать и куда податься, но звали его уже Крайно Хромой. А Вайхенодра тогда назначили наместником Дальней провинции. Это потом он стал наместником в столице, а Хромой опять пропал. Я же пошел на службу, жить-то на что-то надо, а граф Стеодр тогда набирал дружину. Я и решил, что на севере, где меня никто не знает, мне будет лучше. Подальше от людей, знающих, что я служил в дворцовой гвардии. Тут уже и до десятника дослужился. А тут смотрю граф Стеодр нового управляющего представляет, да еще с рекомендациями от Вайхенодра Красного. А с новым управляющим прибыл и пропавший Крайденбильт Застеной, только звали его, как я уже говорил, Крайновильт Хромой и он и в правду стал хромать. Правда долго в Узелке не задержался и почти сразу уехал в деревню Лесовички. Ее граф новому управляющему дал в кормление.
— Мда, интересную ты историю рассказал, бывший гвардеец. — Карно задумчиво пробарабанил пальцами по столу. Видно было, что ему сейчас не до разговоров со старым воякой, но как-то беседу надо было заканчивать и он встрепенулся. — Или гвардейцы бывшими не бывают?
— Ну так… Нам как прикажут, а мы всегда наготове.
— Знаю, знаю. Говоришь еще при Мальте в гвардии служил? А кем?
— Так тоже десятником. Я третий сын барона, мне ничего кроме службы и не светило. Это старшему баронство досталось, хотя где оно теперь, то баронство…
— Понятно. Так что у вас там в Узелке, как там служится? А то все по графству мотаюсь, никак до Узелка не доберусь.
— Да что у нас. Служить-то почти и некому. Как сотник Железный помер, так дружина почти вся сама и разбежалась, у всех почти семьи и ремесло свое, когда тут служить? Нас-то осталось человек сорок из всей дружины, да и то — или старики, вроде меня, которые кроме службы и не знают ничего, или молодые совсем. А по списку числится сто двадцать.
— Да-а, пора ехать в Узелок. Вот завтра и поедем, как земля немного просохнет. Надо встретить графа Стеодра.
— Надо — встретим. Он как раз через пятицу должен подъехать.
— Хорошо. Ну а ты, гвардеец, как, служить готов?
— Ну, а что ж не послужить, если моя служба еще нужна. Это я завсегда.
— Как говоришь тебя кличут? Зольт Старый? Ну какой ты «старый», да об твой лоб еще поросят бить можно. Вот что, Зольт, посчитай чего и сколько не хватает узелковской дружине из оружия и амуниции в расчете на сотню. Ты ведь все знаешь об своей дружине?
— А то! — конец разговора явно взбодрил старого вояку.
— Как все подсчитаешь, покажешь мне. Прикинем, что может дать Карновка. И давай побыстрее соображай, сегодня к вечеру соберемся и завтра с утра надо уже выехать в Узелок. А ты, Зольт, готовься принимать сотню.
— Эк. — крякнул огорошенный Зольт. — Как это у вас быстро, господин воевода…