— А я говори! Я предупреждал! А вы не верили! Там остров, там золото, там…
Его монолог прервал хорошо поставленный удар в живот. Один из баронов с перевязанной правой рукой, видно из недобитков Серьги, левой нанес удар. Крено повалился в воду, хватая ртом воздух.
— Чтоб тебя Единый забрал! — от души выругался сосед барона-инвалида. — Убьешь нашего единственного проводника, что делать будем? Осталось чуть-чуть, придержал бы кулаки на время!
— Да надоел, «я говорил, я предупреждал…». Всю дорогу это слышу. Так и хотелось грохнуть. Еле сдерживался.
— Это в тебе рана говорит. А ведь он оказался прав и хорошо, что ты сдержался. Вот покажет нам путь через болото, а потом можешь его и зарезать. Ха-ха, отыграться за его длинный язык.
Оба барона спокойно разговаривали стоя на поверженным Погорельцем, не обращая внимания на потихоньку отползающего от них воина. Третий из баронов ткнул в него ногой.
— Эй, быдло! Хватит притворяться. Ты сумеешь провести нас через болото?
— Сумею, сумею, господа, только не убивайте, не губите. Надо только слеги нарубить и идти строго след в след за мной. И быстрей надо, а то разбойники сообразят и порушат гать-то.
— Я же говорю — быдло. Ишь как жить хочет.
Бароны засмеялись. Раненый, видно самый нетерпеливый, тут же скомандовал дружинникам и десятка три тут же направились к лесу за слегами.
В это время Леко со своими людьми уже почти скрылись из глаз. Как бы не хотелось им припустить со всех ног, но все же приходилось быть осторожными. Шаг влево, шаг вправо и все могло кончиться очень плачевно. Каких-то метров двести с трудом и со всей опаской преодолевали минут сорок. Но наконец ругаясь и отплевываясь выбрались на пологий, поросший короткой жесткой травой берег. Остров был небольшим, метров сто в поперечнике. Посередине его возвышалась небольшая сопка, скорее даже высокий холм. Никакой растительности, кроме мелкого кустарника, не было. Не виделось и вообще не чувствовалось никакой живности, даже щебетанья мелких болотных пташек не было слышно. Безлюдное, угрюмое, какое-то серое в своей неприглядности, место.
Впрочем, Леко с остальными некогда было наблюдать за красотами, окружающими окрестности. Немного отдышавшись они побежали вдоль берега, не лезть же в гору, на противоположный берег. Только Ольт с Жаго направились на противоположную сторону холма. У них была своя задача. Как и было уговорено еще в Карновке, перед тем, как отправить Жаго в болота на остров, ему было поручено выкопать глубокую яму и опять ее закопать. Зачем это делать, Ольт ему тогда не объяснил, да он и не спрашивал. Достаточно было грозно нахмуренной брови воеводы. Не то, чтобы не было доверия бывшему каторжнику, просто и Карно и сам Ольт считали, иногда людям полезно не знать лишнего. Границы бывшей ямы были четко видны по вскопанной земле. С размерами Жаго не поскупился.
По указанию Ольта он тут же вытащил из неутоптанной земли пять колов, вбитых туда заранее. Каждый был около двух метров длиной и толщиной с руку ребенка. В получившиеся отверстия Ольт закинул пять золотых монет, одним из колов пропихнув их до самого дна и затем вместе с Жаго заделали отверстия, так, что и следа не осталось, а одну монету, хорошенько затерев ее грязью, бросили сверху и помчались к берегу, возле которого им уже нетерпеливо махал рукой Леко. Все-таки бежать посуху — это не шлепать по жиже, да еще и спрятанной под слоем воды. Несмотря на усталость после прохождения гати и пробежки на холм, до места добрались быстро, минут за пять.
Лодка представляла из себя некое подобие корыта, сколоченное из грубо сделанных самодельных досок. Стыки и швы были забиты мхом и промазаны древесной смолой. Несмотря на это, на днище все равно плескалась вода, но тут же валялись два берестяных черпака. Подгоняемые Леко, который встревоженно поглядывал вдоль берега и на верхушку сопочки, быстро разместились в юркой лодочке. Скамеек не было, только посередине проходила перекладина, которая скорее служила для скрепления бортов, чтобы они не расходились, чем для сидения. Поэтому садились прямо на дно лодки в воду, но никто не жаловался. Шесть взрослых мужиков и мальчишка кое-как разместились в утлом суденышке. Жаго, более-менее знавший окрестности, разместился на носу, а Леко как самый тяжелый, уселся в середине. Ольт, занимавший меньше всего места, устроился на корме и на всякий случай положил на тетиву стрелу. Весел было два, одно держал Жаго, придавая лодке направление, вторым действовал Леко, толкая ее вперед.
Отплыли. Драго с еще одним дружинником сразу начали работать черпаками, выплескивая за борт воду, которая с началом движения стала поступать в лодку усиленными темпами. Надо было поторапливаться, чтобы завершить операцию так как было задумано. К гати, к тому места где она подходила к островку, подплывали осторожно, маскируясь среди кустарника и кочек, торчащих там и сям из воды. Все пригнулись как можно ниже и старались лишний раз не шевелиться. Только Жаго с Леко изредка шевелили веслами, придавая лодке движение. Остановились метров за пятьдесят от места, за маскировавшись за кустиками, который в этом месте росли неожиданно густо. Дружина баронов еще переправлялась через гать. Растянувшись длинной цепочкой, воины по одному осторожно шагали по невидимой переправе, шагая след в след предыдущему. Большая часть уже переправилась и скопилась на берегу, где бароны их строили, каждый стараясь собрать свою дружину. Ольту было понятно, что, чем ближе к золоту, тем больше они не доверяли друг другу и поэтому каждый старался собрать свои силы в кучу. Наконец последние воины собрались на берегу и бароны, разделившись на три отряда, повели их по острову, каждый свой отряд. К досаде Ольта, у места выхода гати на остров осталось десятка два дружинников, но, нет худа без добра, среди них он увидел Крено. Тот лежал плашмя и не шевелился, но главное, что он был жив и не попал под горячую руку кого-нибудь из баронов.
— Ну что делать будем? — спросил Ольт, наблюдая, как оставшиеся воины собрались в кучу, поглядывая в сторону холма. Понятно, переживают, как бы не остаться совсем без золота. Леко, внимательно смотрел в ту же сторону и уже открыл рот для ответа, когда Ольт перебил его так сказать на взлете.
— Знаю, знаю. Пойдем и набьем им морду. Я имею в виду, когда и как пойдем?
Леко перевел слегка удивленный взгляд на мальчишку и захлопнул рот. Снятые с языка слова требовали более развернутого ответа и так сразу его дать полусотник был не готов. Поэтому, пожевав губами, только буркнул недовольно.
— Посмотрим. — и опять уставился на вражеских дружинников.
Леко терпеливо выжидал подходящий момент минут пятнадцать, но вот за холмом раздались возбужденные крики и к гати прибежали с десяток воинов. Среди хлама, который мешал свободно двигаться и поэтому был оставлен на берегу, были найдены пять деревянных лопат и воины, найдя их, с ликующими криками помчались обратно, прихватив с собой и пяток воинов, оставленных для охраны гати.
— Ну вот, и пришло наше время. — спокойным голосом, будто собрался не в смертельный бой, а просто прогуляться, произнес Леко. — Навряд ли оставшиеся наемники уйдут. Жаго, Ольт, вы остаетесь и гати и рубите ее. Остальные за мной. Пойдем Крено вытаскивать.
Сейчас это был не добродушный и веселый Леко, а полусотник Лековильт Большой и ни у кого даже мысли не возникло перечить. Пришло время приказов и их исполнения. Но все-таки Леко не был бы Леко, если в момент, когда он уже вылазил из лодки, причалившей к берегу, не произнес веселым голосом.
— Ну что? Пойдем и начистим им морды? — и он в лучших традициях местных единоборств, не дожидаясь остальных дружинников, ринулся на врагов. И не важно, что их там каких-то человек пятнадцать. Хотя, зная Леко, он вполне мог надеяться справиться с ними один, тем более, что остальные карновцы недалеко от него отстали и с боевыми кличами понеслись за своим полусотником. Первая стычка была жесткой и короткой. Не ожидавшие нападения с воды и устремившие все взгляды в след своим товарищам, наемники на какой-то миг растерялись и этого оказалось достаточно, чтобы пятеро из них тут же упали убитыми и ранеными. Леко, подбежав на расстояние удара, просто безо всяких изысков, пока противник стоял в ступоре, махнул мечом слева направо. В результате чего один воин сразу потерял голову, и не в переносном смысле, а второй схватился за взрезанную шею, откуда фонтаном брызнула кровь. Драго со товарищи тоже не оплошали, воспользовавшись моментом замешательства врага. Неизвестно, насмерть или нет, но еще три тела были выключены из общего веселья.
Ольт с Жаго сразу же, как последний дружинник покинул лодку, кинулись к гати и двумя топорами, заранее приготовленными Жаго, принялись нащупывать под водой и рубить и перерезать обрубки и веревки. На берегу тем временем кипел бой. Еще трое баронских воинов уже лежали на земле, но и карновские дружинники потеряли двоих. Баронские воины пришли в себя и дали достойный отпор нападающим. Все-таки они тоже были воинами и воинами неплохими. Леко сражался сразу с тремя. Щит у него оказался изрублен и он, отбросив его в сторону, бился только одним мечом, но было видно, что противник его побаивается и схватка, несмотря на их численное преимущество, выглядела более-менее равной. Еще один дружинник, грамотно закрывшись щитом и действуя от обороны, удачно сдерживал наскоки двух своих противников. Ему помогало то, что они, не ожидая нападения, были без щитов. Но вот Драго, которого тоже атаковали двое, был уже ранен и еле отмахивался от ударов с двух сторон. А тут еще двое из тех, кто обежал за холм, оглянулись и увидев, что творится на берегу, развернулись обратно. И тогда Жаго, перерубив последнюю веревку, удерживающую подводный мостик на месте, крикнул Ольту:
— Привязывай гать к лодке! — и с одним топором, который был у него в руке бросился на помощь Драго.
Злой, стиснув зубы от переполнявшей его ярости, Ольт стал тащить всплывшую на поверхность неповоротливую инертную конструкцию к лодке. Мало было ее оторвать от берега, надо было еще утащить ее подальше от острова, чтобы у баронов не оставалось ни малейшего шанса потом выбраться с острова. Это было самым тонким местом операции и когда она задумывалась Ольтом с Карно, считалось, что потом, с помощью всей дружины этот вопрос как-нибудь решится. Но получилось так, как получилось. Никто не ожидал, что управляющий вернется так рано и это во многом порушило их планы. Но это все равно ничего не изменило, просто вопросы с гатью и исполнителями пришлось решать не дружине, а пятерке дружинников во главе с Леко. Вот они и решали, как могли, выигрывая своими жизнями время для Ольта.
Наконец обрывки гати были привязаны к лодке, можно было отчаливать. Ольт обернулся, чтобы посмотреть, как обстоят дела у остальных. А на берегу дела повернулись не очень хорошо для карновцев. Жаго как-то умудрился зарубить своим топором одного из противников Драго, но, подбежавший на помощь своим, наемник с налета ткнул храброго механика, у которого и защиты нормальной-то не было, мечом в живот и тут же кинулся на помощь воину, продолжающему коротким пехотным копьем сражаться с Драго. А тот, получив еще одну рану в плечо, уже изнемогал под напором, но тут очнулся Крено, про которого уже все забыли. Он оглядел поле битвы и увидев неподалеку оброненный кем-то меч. С усилием приподнявшись, уперев дрожащую от напряжения левую руку в землю, он подобрал этот меч и с криком, из последних сил, метнул другой рукой эту остро заточенную полоску железа в набегавшего противника. Меч коротко промелькнул сверкнувшей молнией и вонзился в грудь наемнику. Этот рывок видно забрал у Крено последние силы, и он сразу же уткнулся лицом в землю. Сам же Драго, не обращая внимания на копье в животе, и даже используя его как направляющую к цели, на последнем издыхании рванулся в сторону наемника, так, что острый наконечник вылез у него со спины, и воткнул свой меч противнику в грудь, уже праздновавшему свою победу. На землю они упали уже вместе, схватившись в последнем смертельном объятии.
Ольт мигом выскочил на берег и кинулся к ближайшему карновцу, которым оказался Крено. Прижался к тому ухом к груди. Лицо у Погорельца было мертвенно бледным, видно потерял много крови, но сердце билось сильно и ровно. Мальчишка, застонав от напряжения, потянул тяжелое тело к воде. Хорошо еще, что расстояние оказалось небольшим. Крено, когда наемники вышли с гати на берег, сразу же упал, а тем было наплевать на него — жив и ладно. В воде оказалось немного легче, но когда он переваливал безвольное мокрое тело через борт, то у него от усилия потемнело в глазах. Но времени не было, и сделав одно дело, он опять кинулся к берегу. Жаго лежал бездыханным, меч наемника, пропоров ему живот, видно порезал все что можно, задев и печень. Рана и так была страшная, а быстрая потеря крови не оставила механику шансов, ничем помочь Ольт ему уже не мог.
Последний дружинник, оставшийся на ногах, мальчишка знал его только по имени — Квельт, убрал одного из противников и теперь сражался против последнего, но исход схватки был неясен, так как оба были довольно сильно ранены и истекали кровью. Изрубленные и ставшие бесполезными щиты, оба уже отбросили и сейчас просто и без всяких изысков рубились наотмашь. Если бы сейчас кто-нибудь поинтересовался, кто выиграет в этой схватке, то Ольт поставил бы на Квельта, все-таки у него был меч, изготовленный в кузницах Карновки, а при прочих равных, это был серьезный довод.
Наверно лучше всех дела шли у Леко, который, несмотря на численное преимущество врага, уже вывел из боя одного из них и ранил в руку другого, продолжая держаться очень достойно. Несмотря на то, что противник опять пополнился одним человеком, сил у великана было еще немеряно. Он с завидной ловкость вертел своим мечом, успевая все, и отражать, и нападать и любому, видевшему эту схватку, было бы ясно, что он на класс выше своего противника, как фехтовальщик. А уж учитывая его силу… Ольт даже на какой-то миг загляделся и подумал, что точно сделает в подарок полусотнику цвайхандер. Уж с ним-то в руках Леко давно бы расправился с этими неумехами.