Мальчишка достал из горна уголек и прямо на наковальне стал рисовать непонятные закорючки. Кузнец заинтересовано согнулся над появляющимися рисунками. Странное изделие и непонятно, как им пользоваться. Вопросы кузнеца, типа: «а почему согнуть надо именно так, а зачем здесь эта заусеница, а почему именно такие размеры…» напрягали, но раздражения Ольт не чувствовал. Он терпеливо объяснял, что и как надо сделать. Незаметно они перешли к инструментарию кузнеца. И здесь Ольт, не удержавшись начал критиковать то, чем пользовался Стино. Тот естественно возмутился, да у него лучшие инструменты в городе и не каким-то лесным лапотникам указывать на то, что его щипцы плохи или пластина с дырками для вытягивания проволоки не соответствуют какому-то там «стандарту». Оба горячились, впрочем, не переходя границ, и в конце концов Ольту пришлось самому взяться за молоток, чтобы кое-что показать. Между делом был разожжен горн и в огонь сунут спорный брусок. Причем Ольту приходилось выполнять обязанности подмастерья, качая мехи.
Оба заинтересованных лица сами не заметили, как их спор перешел в разговор двух единомышленников на производственную тематику. Лесной мальчишка делился кое-какими секретами, а городской кузнец, хоть и скептически поджимал иногда губы, слушал очень внимательно. Особенно его заинтересовали способы закалки изделий. Здесь что-то знали про то, что металлоизделия надо закаливать, но дальше опускания в воду других способов не знали. Ольт и сам-то был не большой спец, но знал хоть что-то про отжиг, отпуск и саму закалку. Поэтому за медную монетку был нанят один из крутившихся возле кузниц пацанов, в надежде, что глядишь, может что-то и перепадет от кузнецов. А то вдруг и исполнится заветная мечта и кто-нибудь из мастеров возьмет кого-нибудь из них в ученики. Короче мальчонка был нанят и послан в торговые ряды за льняным маслом. Еще, часа через два, наполненных спорами и необидной руганью, на свет были произведены шесть рыболовных крючков разной величины. Ольт сделал попарно три разных размера, два больших тройника для переметов и на большую рыбу, два средних и два совсем маленьких на разную мелочь. Пока металл отдыхал, люди тоже спускали напряжение после работы. Они сидели на улице на той самой лавке, на которой Ольт застал Стино и отдыхали, и если лесовик сидел спокойно и расслабленно, подставив лицо неяркому осеннему солнцу, то кузнец весь извертелся от мучивших его вопросов. В конце концов он не выдержал.
— Интересным вещам обучают сейчас в лесных деревушках своих мальчишек. — с намеком проговорил Стино.
— Угу.
— И откуда только берутся такие знания? Наверно сильный мастер у вас живет.
— Угу.
— Вот бы с ним познакомиться. Глядишь и я узнаю что-то новое?
— Угу.
— Да что ты заладил: «Угу» да «Угу»! По-человечески можешь говорить?
— Да что тут говорить. — собеседник лениво пожал плечами. — Вот закончим тут с делами и поедем к нам в деревню. Там мастер Кронвильт Кувалда такое тебе покажет, что даже я иногда ху… Хе-хе, дурею.
— Строгий наверно? И с чего это он мне что-то покажет? Кто я такой для него?
— Я его попрошу. Я его любимый ученик, наилюбимейший. Ох, пора вставать. — Ольт кряхтя и держась за спину, поднялся с лавки. — Давай, поднимайся. Изделие-то готово, остыло, но теперь надо сделать отжиг, потом закалить и отпуск. Помнишь, что я говорил?
— Я теперь это только со смертью забуду. А зачем ты мне это говоришь? Разве ты сам не будешь проводить эту твою отжигу?
— Отжиг. Потому, что сейчас я уйду, и так целый день потерял, а у меня еще дела есть. Так что все остальное проделаешь сам, самое главное — следи за цветом. Ну я тебе говорил. Так что придется тебе потрудиться, зато завтра мы пойдем на рыбалку. Кстати, это у тебя свинец? — Свинец здесь знали. Ольт как-то не поинтересовался, для чего он нужен, но его здесь было в избытке.
— Да. А крючки доделаю, дело не хитрое.
— Отлей мне вот такие штучки. Вот такого, такого и такого размера. Когда будешь отливать, вложи туда колечки из проволоки, чтобы туда еле проходила нитка.
— Что-то ты мудришь. И для чего это?
— Завтра все увидишь. Увидишь, и как крючки действуют, и как рыба на них ловится, и отдохнешь по-человечески.
— Отдохнуть на рыбалке? — в сомнении проговорил Стино. — Шутишь наверно.
— А вот завтра увидишь. До завтра, приду рано. Так что жди. — и Ольт махнув на прощание рукой быстрым шагом направился к дому Бенкаса. Пустой желудок подгонял не хуже, чем кучер ленивую лошадь, а ему еще через полгорода переться. Во дворе дома он увидел Гэлу, которая вместе с детьми грелась в отходящих ласках осени. Старший мальчик, Кридо, примерно на год-два младше Ольта, с крепко забинтованной грудью сидел рядом с приемной матерью и что-то оживленно говорил. Лекарь у него нашел два сломанных ребра, сказал, что ничего страшного, заживет как на собаке, только с десятицу придется поменьше двигаться. Судя по внешнему виду, дела у него шли прекрасно. Двое остальных, Квельт и Бейна, слушали, открыв рот, наверно рассказывал что-то интересное. Младший сидел на коленях матери и немножко капризничал. Его отнимали от груди, так как у Гэлы из-за всего того, что произошло в последнее время, пропало молоко. Увидев Ольта, вся семья заулыбалась, все-таки один из спасителей. Он тоже рад был их увидеть.
— Ага! Вы то мне и нужны. Как здоровье, Кридо? Уже не болит? Ну ты вообще богатырь! Квельт, привет! Бейна, ты все растешь, совсем скоро невестой станешь. Гэла, помнишь я тебе рыбалку обещал?
Видно было, что даже от одной только мысли о холодной воде и мокрых тяжелых сетях, ей становилось плохо. Но у девчонки был-таки характер. Она печально улыбнулась и кивнула головой. Надо — значит надо. Она и так чувствовала себя нахлебницей, хотя ни Лейстрил, ни сам Бенкас ни слова ей не сказали. Но совестливому человеку ведь не надо тыкать в нос, чтобы он не забыл о своем долге.
— Тогда вот тебе пять дильтов, купи всем теплую одежду. Давай, пока не стемнело. Возьми с собой Квельта и Бейну, а то куда тебе с ребенком вещи таскать. Завтра выходим рано, нас будет поджидать человек. А я пока с Кридо приготовлю на завтра мешок с едой. Быстро, быстренько, мелочь пузатая. Кридо, инвалид ты наш, пойдем поможешь мне.
Старший мальчишка с готовностью вскочил. Он ничуть не обиделся на «инвалида», отлично различая шутки от обидного прозвища. И ему нравился этот лесной мальчишка, его веселый и озорной характер, его шутки и даже то, что он командовал, хотя был не на много старше. Тем более, что он, несмотря на годы, был уже настоящим воином, что недавно и доказал. И на поясе носил настоящий боевой нож — такому не обидно и подчиниться.
Продовольственную корзину собрать было делом десяти минут, просто закидали в мешок три каравая, хороший кусок окорока и полкруга сыра. Ольт, который не любил пресную пищу, закинул еще пару луковиц и несколько пучков огородной и лесной зелени. Потом подумал и добавил несколько картофелин, жменьку какого-то злака, на вроде пшена и котелок с ложками, может получиться уху сварить. Но главной целью, ради которой он позвал Кридо, это была леска, самая обыкновенная леска. Из-за своих травм, ему нельзя было таскать тяжести, да и вообще много ходить, но он вполне мог сидеть и плести леску из конского волоса или какого-нибудь растительного волокна. Из всех детей он был самым старшим и часто помогал деду не только рыбачить, но и чинить старые дырявые сети. Это значило, что он знает, как и из чего делать рыбацкие снасти и не только знает, но и должен уметь это делать.
Вот это умение и нужно было сейчас Ольту. Оказывается, сети плели из какого-то растительного волокна похожего то ли на крапиву, то ли на лен. Это ему было не важно, и он тут же окрестил это растение льном. Главное, что сплетенное в тонкую ниточку, оно оказалось достаточно прочным и лучше всего подходило для его целей. Кстати одежда на них была тоже из этого волокна. Оно оказалось вполне обыденной вещью, на торгу свободно продавались как материя, так и толстые нити из него и даже пушистые ворохи просто самих волокон, из которых оставалось только скрутить нити. Можно было сделать леску и из конского волоса, но его надо было долго кипятить, да и работать с ним оказалось еще тем удовольствием, хотя конечно, если бы он поднапрягся, то что-нибудь придумал бы и качество лески было бы высокое. Но Ольта пока устраивало то, что попроще, зачем от хорошего искать лучшее?
Пришлось бежать на базар и заодно еще прикупить кусочки коры, так называемого, пробкового дерева на поплавки. Это был экспортный товар, кору целыми обозами увозили торговцы на юг, где ее как-то использовали, но небольшие партии можно было купить в простой лавке, благо для местных эта кора не была экзотикой. Как бы там не было, но к приходу Гэлы с детьми у Ольта с Кридо все было готово к завтрашней рыбалке.
Дети были в возбужденном состоянии от похода на базар. Для них это было событием, которое надолго останется в их памяти. Еще бы, возможность почувствовать себя людьми, позволяющими себе делать покупки, для многих из них впервые в жизни, возвышала их в собственных глазах, не считая обыкновенного человеческого счастья от обладания обновками, принадлежащих лично им. Это не ждать своей очереди за парой обуви или за курткой, когда приспичит на улицу. Радость детей была чиста и непосредственна. Новые одинаковые, отличающиеся только размерами, тулупчики, рубахи и штаны для всех, без отличия мальчик или девочка, колпаки на голову, даже младенец обзавелся новым теплым одеяльцем. Сама Гэла ограничилась только покупкой тулупа и новой обувью. Еще приобрела небольшой рулон серой некрашеной материи и со стеснительной улыбкой протянула Ольту сдачу. Увидев эти монетки в ее руке, он понял, что она выбирала самые дешевые вещи и, глядя на одинаковые тулупчики и рубахи, можно было понять, что в погоне за дешевизной она брала вещи оптом, торгуясь за каждый медяк и сейчас боится, как бы он не обругал ее за перерасход денег. Он молча забрал с ее ладошки монетки, просто не зная, что ей сказать. Весь его опыт и знание людей оказались в бессилии перед этой, граничащей со скупостью, бережливостью, выработанной долгими годами бесплодной борьбы в попытках совместить нищету и природную гордость. Можно быть сколь угодно гордым, не имея за душой ни медяка, но голод быстро все расставит по местам. В этот вечер дети уснули счастливыми.
Утром Ольт, проснувшийся еще до восхода солнца и даже успевший провести разминку, пока никто не видел, поднял всех пораньше. Растормошил сонных Гэлу с детьми, которые, хоть и не выспались, но не выказывали недовольства. Ведь они пойдут добывать еду. Самое интересное, что с ними собрался идти Бенкас. Ольт так понял, что купца волновала не столько пища, сколько то, что по пути может поговорить с некоторыми нужными людьми. Становление новой власти в городке шло полным ходом, ну и присутствовал сдержанный интерес к новому виду лова рыбы. После по-обычному сытного завтрака вышли в город. По пути на реку зашли к Стино. Оказывается, тот не спал всю ночь и ждал их. Увидев Ольта, он обрадовался и поздоровавшись со всеми, причем с Бенкасом очень уважительно, тут же потащил мальчишку к лохани с маслом. Там, отливая синевой, лежал то ли небольшой меч, то ли очень длинный кинжал.