— Я обычно работаю вечерами, но раз тут ты нарисовался, тогда времени терять понапрасну не будем. Сумеешь добрый жар поддержать, чтоб брусок как следует раскалить?
Маг воспринял этот вопрос, как вызов, и, ни секунды не мешкая, ответил утвердительно. Несколько часов к ряду он по команде нагнетал пламя вокруг металлической заготовкой, пока кузнец проделывал одному ему известные действия. Когда поднявшееся в зенит солнце стало печь особенно невыносимо, кузнец утёр пот перчаткой и велел Игнату идти за ним в дом.
— Эх, стосковался я по настоящему делу. Я ведь не всегда тут подковы да гвозди ковал. Помнится, до восстания я при крепости был, клинки чинил для войска, а иной раз и выковать чего приходилось. А как восстание случилось, так нас с места сорвали и я с обозом то туда, то сюда…
— Что ж за крепость? Уж не Высокий ли дом?
— Не, куда там. — кузнец махнул широкой рукой. — Имперская крепость была, деревянная. Из тех, что строят, чтоб с войском на земле закрепиться. В былые годы у ригенцев таких крепостиц здесь полно было…
— А что потом?
— Вчера родился что ль? Потом короля свергли, империю отсель прогнали. А я тут осел, в деревне. Всякого нагляделся за войну, хватит с меня. Одно плохо — руки по работе соскучились. Чую, ещё пару лет гвоздей с подковами, так они у меня совсем в дугу изогнутся. Брусок видел? Это я из имперского обоза захватил на память. Это тебе не дрянное местное железо, а настоящая имперская сталь. Может даже из самого Арцена…
— Это где-то в Ригене?
— Ага. Помню, работал со мной имперский бронник по имени Гюнтер. Хоть и ригенец, но по-нашему говорил будь здоров! Вот он-то и рассказал как-то про Арцен. Город, где ни на миг не гаснут горны и кузен слышен славный звон… Вроде как песня какая-то, да только я так и не знаю, взаправду есть у них там такой город или так, байка.
— Надо будет спросить своих знакомых из Ригена.
— Да… Славный был человек, толковый, работящий. Да вот только акцент его подвёл. Как Одеринг имперское войско разбил, так его солдаты на радостях Гюнтера и повесили. Старшим у них был такой мерзкий, со шрамом на щеке и мёртвым взглядом. Как вспомню, так в дрожь…
— А тебя, значит, пощадили?
— Да, я отболтался, мол, только помощником у него был, а сам мечей не ковал. И не смотри так, мне до сих пор стыдно. Но что мне тогда было делать, с ним за компанию к богам отправиться?
— Тоже верно. — согласился Игнат.
— Вот что, раз уж боги тебя сюда привели, давай-ка я тебе из того бруска что-нибудь скую? Только жара побольше надо, чтоб как в арценских горнах!
— Так и домишко твой спалить недолго. — усмехнулся Игнат. — Да и в подмастерья я не нанимался. Мне б до Высокого дома добраться поскорей.
— Никак к лорду Таммарену собрался? Эх, вечно у вас, лордов да магов, разные чудные дела. Да только вот помер давеча старый лорд, ему сын на смену пришёл. В самом деле, засиделся на этом свете, пора и честь знать… Ну, за какой надобностью тебе туда надо, выпытывать не стану, скажу только, что до Высокого отсюда день пути. Ну, может, пара дней, если уж совсем не спешить. А если поможешь, я тебе, так и быть, отдам, что получится.
— Было бы славно, мне осточертело впроголодь шагать. А что из него выйдет? Разве что ножик? И на что он мне?
— А хотя бы и ножик, в пути уж точно пригодится. — кузнец вздохнул. — Уважь старика, Игнат. Я и так ночами скверно сплю. Кажется, будто не только Гюнтера, но и само своё ремесло предал. Вряд ли мне на веку ещё раз доведётся поработать с настоящим оружейным горном. А от того, что во дворе, такого жара, как от тебя, не добыть. Так что, раз уж боги мне огненного мага послали, то ему и следует отдать то, что получится. Конечно, подрастерял навык за годы нехитрой работы, но руки-то помнят. Уж постараюсь на славу, не сомневайся.
Игнат согласился и, когда солнце зашло за горизонт, закипела работа. Горн был им без надобности: маг так старался, что пришлось менять погнувшиеся от жара щипцы. Со лба кузнеца крупными градинами скатывался пот, но он упрямо бил молотом, сжимал щипцами, переворачивал и снова, удар за ударом, выбивал искры из ослепительного куска металла.
Лишь когда небо освещала белоснежная луна, работа была окончена. Кузнец завороженно глядел на получившийся клинок. Игнат в этих делах не разбирался, но даже на его взгляд получилось весьма недурно.
— С таким ножом ты уж точно в пути не пропадёшь. Хоть веток нарубить, хоть кролика разделать. Ты, давай, спать ложись, а я пока рукоять прилажу. С чистой совестью и работать легче.
На следующее утро, когда Игнат поблагодарил хозяина за подарок и гостеприимство, тот вдруг крепко обнял его и, похлопав по спине, сказал:
— Славно всё-таки, что боги тебя привели ко мне, а не к кому другому. Несладко нынче магам.
— Это ещё почему?
— Не слыхал? Указ королевский. Всякого, кто колдовать умеет, а в академиях не обучен, велено в столицу отправлять. А если те заартачатся, то и на месте прибить дозволено… Так что ты уж поосторожней в пути. И да хранят тебя боги!
Несмотря на такие неожиданные и настораживающие вести, Игнат покидал дом кузнеца с ощущением теплоты в груди. За свой путь он не беспокоился, но зато теперь был почти уверен, что Изре с эльфом не суждено добраться до пункта назначения. И только спустя час пути вдруг вспомнил, что даже не спросил имени у гостеприимного хозяина.
Маг шагал, не разбирая дороги, через холмы и многочисленные рощицы, перебрался вброд через полдюжины ручьёв и речушек, прорезавших эти земли то тут, то там. Наконец, идя мимо золотистого моря пшеничного поля, он смог различить уже знакомый замок Высокий дом, чьи белые башни словно нависали над городом Эрбер.
Добравшись до ворот замка, он столкнулся с непробиваемым упрямством стражи, которая наотрез отказывалась признавать в нём того самого мага Игната, что сражался при Пепельном зубе.
— Теперь каждый рыжий оборванец норовит себя за важную птицу выдать. — пробубнил один, постарше, чьи щёки испещряли следы давно перенесённой оспы.